Хроники Смирнова

– Тогда прощай…

Смирнов сам вышел из номера, глядя прямо в глаза Анне. Она смотрела на него. Кто бы мог подумать? Что всё так произойдёт? Да никто! Никто!

Она его любила больше всего на этом свете, и он её. Это была не шутка. Настоящие чувства, которых почти нигде не сыщешь – вот, что это было. Взаимная любовь, крепкая, как сталь.

Смирнов смотрел на неё – она была трезвая, с красными и опухшими от слёз глазами. Он бы понял, если бы она сказала это, будучи пьяной. Но шампанское в номере было нетронутым. Анна и вправду не чаяла в нём души, делала всё, чтобы они были счастливы, а Виктор отвечал взаимностью редко. Он не любит все эти романтические речи, распинания и серенады на коленях, цветы. Виктор – военный, чёрт побери. Ему это не свойственно. Он её любил, пожалуй, сильнее, чем она его. Но Никольская этого не понимала. Он любил её по-своему. Во всём виноват тот факт, что она не знала о службе её молодого человека. Так бы она поняла его поведение. Но, будучи в неведении, она это сошла за бездушие, чёрствость.

Жизнь жестока. Никогда не знаешь, когда будет очередной поворот судьбы, когда нужно сбавить скорость и рассуждать здраво, когда нужно быть готовым ко всему, ведь не знаешь, что ждёт за этим самым поворотом. Жизнь, витающая высоко в облаках, посреди грёз, никогда не будет предсказуемой. Розовые очки фильтруют иллюзии от реальности, делая мир утопическим, идеальным. Но рано или поздно их надо снять, оголив глаза, и увидеть реалии, увидеть правду.

Анна долго была в розовых очках, мечтая о счастливой жизни. До последнего она верила во взаимность отношений, верила каждому слову Виктора, каждому его вздоху. Чёрт возьми! Эта взаимность существовала, но из-за этих очков: будь они неладны, Анна не видела правды, реальной судьбы Виктора, поэтому не понимала его характер.

Сам же Виктор в жизни не надевал эти очки. В его случае, реализм и трезвость присутствуют в крови, текут по венам и артериям к сердцу, создавая душу. Так проявила себя служба в армии. У военных всегда так. Если ты, конечно, не последний романтик, который каждый день ждёт встречи с любимой и носит её фотографию в трусах.

Неправда, боязнь раскрыть сущность – вот, что сломало отношения Анны и Виктора. Сломало с корнем, отрезав все пути сообщения. Было много споров, но здесь оба поняли, что пик был достигнут, планка перепрыгнута. Отношений более быть не может…

Смирнов медленно, с каменным, безжизненным лицом спускался по деревянной лестнице, чтобы позавтракать. Зал был полон народу, а свободных столиков практически не было. Он поставил пакеты на свободный стул, что стоял рядом с одиноким столиком, и пошёл брать еду. Виктор, не отражая на себе никаких признаком жизни, расхаживал мимо рядов с едой, постепенно заполняя свою тарелку…

Через двадцать минут он закончил завтракать. Он достал из пачки три сигареты, две из которых положил на стол, а третью закурил. Виктор медленно затягивался, после чего ещё медленнее выдыхал дым. Хорошее настроение пропало, будто его никогда не бывало. Ему хотелось пойти в бар и уйти в долгий запой, чтобы хоть на секунду забыть о произошедшем. Он не мог пережить такую потерю. Родители для него – очень важные люди, но Виктор даже с ними не был так откровенен, как с Анной.

Докурив сигареты, он взял пакеты, прошёл мимо стойки регистрации, грустно взглянув на лестницу, вышел на улицу и сел в машину, присыпанную снегом. Виктор долго её прогревал, смотря в одну точку – на лестницу. Он надеялся увидеть Анну, чтобы последний раз посмотреть на её лицо, волосы, понаблюдать за её грациозными, как у антилопы, телодвижениями. Однако она не выходила, тогда он встряхнулся, переключил передачу, нажал на педаль газа и поехал. В Москву. Дорогу, к счастью, он помнил отлично.

Сама Анна до последнего, плача, наблюдала за Виктором из окна, и, когда он уехал, она спустилась на завтрак, одев солнцезащитные очки. Стереть полтора года счастья из своей жизни оказалось крайне тяжело. Это было ужасное расставание. Резкое, будто острым лезвием разрезали все отношения. Шок – вот то чувство, царившее внутри у Виктора и у Анны. Большинство расставаний можно предугадать, здесь же невозможно, нереально. Словно прошла какая-то буря, которая ничего за собой не оставила…

Смирнов выехал из Киева, поехал по той же трассе в Москву. Он прошёл границу без проблем, как в тот раз. Причём всё время Виктор ехал с каменным, бесчувственным лицом, изредка включая и выключая радио.

Он ехал мимо той заправки, где пару дней назад душевно беседовал с рабочими. Виктор завернул туда и зашёл в помещение. Однако там работали сменщики, а того кассира и охранника не было. Смирнов мигом вышел с заправки и поехал далее, в Москву, сильно вдавив в педаль газа. Теперь Виктору всё казалось очень скучным, никому не нужным, будто его жизнь выброшена на помойку, и обществу стало наплевать. Но, несмотря на это, были друзья, которые в любом случае поддержат…

Смирнов к вечеру приехал к дому. Он встал перед подъездом с пакетами в руках, глянул на своё окно и громко выдохнул. После этого Виктор зашёл в дом, поднялся по лестнице и стал шумно открывать дверь.

Оставив вещи в прихожей, Смирнов сразу же вышел из квартиры, закрыв её, и направился к знакомый всем клуб «Выше облаков». Он шёл по вечерней Москве, глубоко вдыхая воздух, и думал о своём. В голове были десятки, сотни мыслей в один и тот же момент, отчего она снова заболела, как тогда в больнице. Виктор не обращал внимания на гололёд. Он спокойно шагал, не имея страха поскользнуться. Смирнов достал из европейской пачки последнюю сигарету, после чего выкинул саму пачку в ближайшую урну. Он закурил.

По улице были развешаны украшения, которые создавали новогоднюю атмосферу, но Виктор не думал о Новом годе, не думал о красоте украшений, не думал ни о чём, кроме Анны и алкоголя.

Вот близилась та самая неоновая вывеска клуба. Оттуда отходил лёгкий шум музыки. Приближаясь к заветным дверям, Смирнов докурил сигарету и выбросил её в мусорное ведро, одёрнул брюки, поправил чёлку и вошёл внутрь.

Он быстрым шагом направился к барной стойке, не глядя на наличие свободных столиков. Подойдя, Виктор сел на высокий стул красного цвета.

– Добрый вечер! – радостно сказал бармен

– И тебе привет, Саша. Мне как обычно, пожалуйста. Причём побольше.

– Будет сделано! – бармен принялся за работу, достав из холодильника нужные ингредиенты – Давно вы в бар не заходили, вы в последнее время отдавали предпочтение диванчикам! – усмехнулся он

– Жизнь изменчива…

– Проблемы на работе или отношениях?

– Нет конечно! С чего ты взял?

– Видно.

На самом деле, бармен – одна из самых важных профессий. Он понимает людей лучше, чем психолог. Без всяких опросов и наблюдений, бармен делает вывод о состоянии человека.

– Сильно видно? – тихо спросил Виктор

– Со стороны нет, а мне, как бармену, прекрасно видно.

– Ты угадал, проблемы в отношениях… – проговорил Смирнов после недолгой паузы

– Расстались?

– Ага. Причём так резко, так неожиданно…

– Расскажите поподробнее, вам сейчас нужно выговориться.

– Мы ездили в Киев… – начал, было, Виктор, но тут же одёрнул себя и громко произнёс – Точно, надо начальнику позвонить и сказать, что я приехал в Москву! – он достал телефон, но его заряд был равен нулю, отчего звонок срывался – Чёрт, телефон сел! Ладно, завтра всё равно на работу выхожу…

– Вы про Киев говорили. – напомнил бармен

– Ах да, Киев! – и Смирнов рассказал всё, как было

– Грустная история!

– Вот-вот! Я теперь не я.

– Понимаю вас, у самого такое было в своё время. – бармен поставил стакан с «Северным сиянием» перед Виктором – А вот ваш напиток.

– Сделай ещё один такой стакан…Хотя нет, не нужно. Просто дай бутылку водки.

– Хорошо!

Смирнов залпом опустошил стакан, взял бутылку водки, расплатился и, будучи нетрезвым, вышел из клуба.

Он пошёл домой, чтобы продолжить «поминки отношений». Зайдя в квартиру, Виктор переоделся в домашнюю одежду, а затем пошёл на кухню, где достал стакан и медленно и молча пил водку. Ему было не то, чтобы грустно из-за произошедшего, а, скорее одиноко.

Сидеть одному и пить алкоголь на кухне вышло из привычек Смирнова. Он всё время проводил с Анной. Они были неразлучной парой, но судьба сыграла злую, очень злую шутку. Эта пара рестораны и выглядела самой счастливой в этом мире.

Теперь же Виктор остался один, без любимого человека, который делал мир и жизнь интереснее, веселее.

В этот момент в дверь позвонили. Смирнов медленно встал со стула, поправил причёску и пошёл в прихожую. Он глянул в дверной глазок: перед дверью была Анна.

Неужели? Она оттаяла и простила его. Виктор моментально ожил, его лицо стало выглядеть естественно, а алкоголь словно выветрился. Пока он стоял и сиял, глядя на девушку через глазок, она позвонил ещё раз. В этот момент Виктор мигом открыл дверь.

– Аня, прости меня пожалуйста! Ты считаешь, что я чёрствый, но я просто люблю тебя по-своему, сильнее, чем ты меня. Прости меня, прошу.

– Я не за этим пришла! – сурово отрезала Никольская, и по её голосу стало ясно, что она не оттаяла; лицо Смирнова приняло старую форму, став бледным и безжизненным, а алкоголь вновь вернулся

– А за чем?