Одержимость стального

– Извини, пожалуйста.

– Да иди ты! Я тебе не верю!

Она отмахнулась. И продолжила движение по обочине.

– Мама! Мамочка! – позвал мальчик в салоне.

– Да, мой хороший!

Она тотчас преобразилась. Из гневной фурии превратилась в ласковую кошечку, что вылизывает своих котят и щурится от удовольствия. Притягивает их пушистым хвостом и закрывает даже от хозяйки.

– Мама. Ну, пожалуйста, сядь в машину.

Она вздохнула, немного помедлила, и все же разместилась рядом с ребенком. Светловолосый мужик обернулся к Тимуру.

– Держи, мой сотовый. Я тебя подожду на повороте от поселка.

Стальной вручил бородатому стикер со своим номером. Сел в машину и наблюдал, как пострадавший уезжает в сторону перекрестка…

Улыбался… Это же надо! Улыбаться после нелепой аварии, когда собираешься в ДПС, признать вину и оплатить дополнительно ремонт.

Но Тимур ничего не мог с собой сделать.

Раз за разом прокручивал перед внутренним взором картинку.

Фурия вылетает, глаза сверкают, красивый ротик произносит злые слова… Губы обиженно поджимаются, когда мужик ее тащит за шиворот. Злая на то, что опасность грозила ребенку, нежная с сыном, обиженная на мужа… Она была так хороша во всех ипостасях… Такая яркая, что аж слепит, такая неожиданная как василек посреди поля безыскусных ромашек. Ювелирно скроенный, идеально красивый и совершенно необычный в своем окружении цветок…

Э-эх…

Тимур поймал себя на мысли, что все еще сильно заведен. Серьезно! Можно сказать – встал в полный рост…

Стоп! Надо вначале все про нее выяснить. Похоже, фурия замужем… Но отношения у них те еще… Это отлично было видно и сразу. Значит… самое время вклиниться… Уж раз ему так приспичило.

А приспичило Тимуру нехило.

Почему он вдруг так сразу решил «вклиниться»? Тимур и сам раньше бы удивился подобному поспешному и, в чем-то, неразумному поступку знакомого.

Женщину он совершенно не знает. Ее семью тоже только пару минут видел. А у них с мужем ребенок! Как ни крути – привязка нехилая!

Но… бывает так. Приходишь в магазин, скучающе изучаешь ассортимент, видишь что-то и думаешь – мое. Вот мое и все тут. И уже ни на цену, ни на гарантию не смотришь. Ты должен этим владеть! Во что бы то ни встало, без оговорок! И ты займешь, опустошишь кредитную карту, но купишь это самое «мое».

Но то, что с женщинами такое бывает… Кхм… Тимур даже не думал.

Он набрал детективное агентство, где работал в партнерстве с двумя самыми крутыми здешними сыщиками: Беркутом и Медведем. Ребята из отдела по разработкам личностей взяли сразу. Причем, даже повезло – трубку поднял начальник – Андрей Растов. Крутой специалист почти во всем, бывший спецназовец. Даже служба в горячих точках в послужном списке значилась.

– Да, Тимур Владимирович?

– Я тебе скину фотографии машины и людей. Ну так, мельком. Но какие уж есть. Мне нужна вся доступная на них информация. И как можно скорее.

– Сделаю! Нашим сыскарям передать? Чтобы искали? Или еще что?

– Нет. Это личное дело.

– Хорошо. Будет сделано!

Глава 2

Аделина позвонила в самый неудачный момент – мы как раз сидели у семейного врача. Та заканчивала прием и осматривала меня после долгой болезни. Что-то я никак не могла вылечиться. Только заканчивала антибиотик – все начиналось заново. Голоса нет, бронхит, чуть не дошло до гайморита.

И вот вроде мне стало лучше, ребенок тоже выздоравливал. И тут соавтор… Я не так написала сцену. Мы с Аделиной вначале «писали душа в душу» и понимали друг друга буквально с полуслова. Вышли отличные три тома. А потом что-то сломалось.

Она без конца отказывалась разговаривать, каждую неделю уезжала на отдых, а текст стоял и дымился. Дымился потому что разгон с моей стороны и тормоза со стороны соавтора – это отличный способ поджечь что угодно.

Я пыталась форсировать, звонила Аде раз двадцать. И все без толку. Она трубку не поднимала, объясняла, что либо занята, либо не в стране, на отдыхе.

Я болела и ни одного дня не отдыхала. Она ездила по курортам, по красивым городам, и я была очень за нее рада. Но работа застопорилась…

А тут… Мне на голову вылили ушат…

Я не вписала ее цитату, я не поняла ее задумку и прочее, прочее, прочее…

Я пыталась вставить хоть слово, но куда там. Меня перебивали, не давая даже ответить, произнося одни и те же вопросы раз пятнадцать. Ну вот почему ты сделала так. Стоило мне попытаться ответить, как следовала еще одна тирада, и я опять не могла вставить ни слова. И снова раздавался риторический вопрос, на который мне не позволяли ответить.

В общем, я села в машину вся в слезах, наматывая их на кулак.

Называется, пыталась прикрыть соавтора грудью с бронхитом.

В общем, настроение было то еще. Сынишка успокаивал. Вообще Максим очень чутко меня чувствовал, в отличие от Саши.

Муж начал расспрашивать, что случилось.

Я попыталась сбивчиво объяснить и мне тотчас прилетело «Чего ты орешь?».

Я прикусила язык. Как будто я раньше не знала, что он так реагирует? Чего я ждала от соавтора, если собственный муж, отец моего ребенка в моей же собственной, приобретенной на мои деньги машине так со мной обращается?

В общем, я замолчала. Сашка попытался извиниться, но я слишком устала всем сегодня что-то доказывать.

Поэтому я ехала злая как черт и обиженная до ужаса.

Так хотелось побыстрее добраться домой, запереться в рабочей комнате и писать книгу.

Один на один с вордовским файлом я могла излить и мысли, и эмоции. Придумать ситуации с героями, которые пережили подобное. В общем, как-то выйти из этого состояния, уж раз я не могу даже мужу рассказать, чтобы не получить по лбу его фирменное «Что ты орешь?»

И мне было плевать как он это объясняет и почему. Плевать!

И вот остались последние метры, два поворота и три дома и… тут нас так тряхануло, что я едва не заорала со всей мочи.

Было так страшно, что сердце ушло в пятки.