Убить нельзя научить. Книги 1 и 2

Я спокойно села и под перекрестными взглядами мужчин, в гробовом молчании, выпила целый чайник ромашкового чая. Вмести мой бедный организм больше успокоительного напитка, опустошила бы и второй. Демонстративно отодвинула чашку, давая понять, что обед закончен.

– Ну что? Пошли в Университетский сад? Я тебе его еще не показывал. Или предпочитаешь палисадник Главного корпуса? – Вархар говорил так, словно я уже на все согласна.

Возражения упорно рвались с языка, но благоразумие удержало их на месте.

Проректор поднялся и застыл в ожидании.

Я медлила, судорожно прикидывая, как бы от него избавиться. Вархар вызывал во мне смешанные чувства – волнение и возмущение. И пока второе сильно лидировало по очкам. Сердце в присутствии начальника намного чаще колотилось от гнева и негодования, чем от его мужского шарма и варварских ухаживаний.

Драгар встал тоже, кивком предлагая мне вернуться в корпус.

Выручили великанские настенные часы. Ходики раскинулись на четверть стены и напоминали стекающую вниз вязкую субстанцию. Кажется, дизайнер пересмотрел картины Сальвадора Дали, или у него серьезные проблемы со зрением.

Невзирая на размеры циферблата, сами цифры распознавались с трудом – их стилизовали до невозможности. Нолики походили на ажурные салфетки, единицы – на увитую плющом резную пику. Остальные цифры выглядели сложными переплетениями завитушек и косичек.

Не сразу удалось разобраться, что уже почти полпервого. А это значит – через полчаса у меня лекция!

Я восторженно вскочила, и на удивленный взгляд Вархара победоносно выпалила:

– А у меня скоро лекция! А я пошла готовиться!

Проректор хохотнул и, как ни в чем ни бывало, изрек:

– Что ж, я провожу тебя до кафедры. Все равно хотел провести инспекцию родной вотчины. Соскучился. Ностальгирую даже.

Драгар слегка поник, но «на выход» отправился первым.

Я жестом предложила Вархару двигаться следом и обреченно замкнула шествие.

Уже на дорожке мужчины притормозили и пристроились по бокам. Меня будто бы зажало между двумя гигантскими, горячими борцовскими грушами.

Пока добрались до кафедры, узнала о Вархаре больше, чем о преподах прежнего вуза, хотя и проработала с ними бок о бок без малого пятьдесят лет.

Драгар усиленно пытался вставить в поток словоблудия проректора хотя бы что-то из собственной яркой варварской биографии. Но Вархар так плотно забивал «эфир», что у помощника не оставалось ни шанса.

– В Академии я работаю без малого тридцать лет! – для «разгона» поведал проректор. – Начинал, кстати, с твоей должности. – Вархар многозначительно подвигал бровями и так резко сменил тему, что я чуть не подвернула ногу. – А еще я ни разу не был женат! Не нашел во всех пяти мирах достойной женщины. Но в набегах «баловался» аборигенками. И в искусстве секса искушен похлеще составителей этой вашей знаменитой Камасутры. В отличие от всяких там сопляков, – не обращая внимания на то, как вспыхнули мое лицо и уши, сообщил проректор таким тоном, словно читал лекцию.

По тому, как гневно задышал Драгар, стало понятно – в кого метил презрительное слово проректор. И удар явно нашел цель.

– Имею четыре черных пояса по единоборствам, – монотонно перечислял Вархар. – Само собой разумеется, мечом и кинжалом владею как рукой. Или как светом.

И только я немного пришла в себя, расплылся в акульей улыбке и прорычал:

– Ни одному слизняку из миров Перекрестья не удалось серьезно меня ранить!

В доказательство прилагались списки пленных врагов, «пустяковых» ран и набегов с участием проректора. Вархар походя задирал футболку, демонстрируя едва заметные шрамы, и с оскалом саблезубого тигра рассказывал, что сотворил с теми, кто эти шрамы оставил. От красочных описаний вырванных глаз, печенок и раздробленных черепов мой желудок едва не выбросил все, что выцыганил неприлично громким урчанием еще недавно.

Но Вархар на этом не остановился и, понизив голос, поведал, что может сотворить при помощи света:

– Направить, сгустить, спалить дотла, рассеять, погасить. Это все семечки, раз плюнуть, – небрежно бросил он. – И – главное! – подмигнул мне и оскалился в сторону Драгара. – Все, что знает свет, знаю и я!

И только подумалось, что бахвальство проректора достигло-таки апогея, он сел на любимого конька.

О том, что Вархар может и стоя, и сидя, и держа партнершу на весу, и даже вверх ногами, я наслушалась по самое «не хочу».

Что поразительно, Драгара это не смущало ни грамма, скорее уж злило. Он то и дело вставлял монологи о собственных подвигах с «сокурсницами-девственницами» и «похотливыми преподшами».

Ближе к корпусу меня снова подташнивало, и складывалось впечатление, что сильно пересмотрела жесткого порно.

Не могу передать того вселенского счастья, которое испытала, когда проректор ласково погладил по талии, пообещал:

– Еще увидимся, – и заскочил в свою приемную.

– Ольга Искандеровна! – окликнул меня в спину Драгар.

Вот черт! А я ведь уже почти скрылась за кафедральной дверью! Еще какая-то доля секунды… мгновение…

С трудом сдержав ругательства, я опасливо обернулась к помощнику, ожидая второй порции рассказов о воинственном скандре. Все то же самое, только про Драгара. Резко захотелось провалиться под землю. Слава богу, у помощника были гораздо менее жестокие намерения:

– Может, проводить вас до лекционной? – спросил он с надеждой.

– Не-ет! – отмахнулась я и, почти без усилий, мгновенно нашла, чем бы занять фонтанирующего энергией Драгара. – Ты мне нужен для других, срочных дел, – произнесла доверительно. Помощник с готовностью закивал.

– Проследи за наказанием. Напомни преподавателям об отчетах. Выясни, как оформляется аспирант.

– Все сделаю! – воскликнул Драгар и метнулся вниз по лестнице.

Фуф. Пронесло. Если бы моя нервная система была человеком, сейчас она рыдала бы от счастья. Я потянулась к ручке кафедральной двери, но розовые плиты под ногами резко прогрелись. До этого момента они казались едва теплыми, а теперь хотелось прыгать по булыжникам, как по раскаленной гальке на пляже.

Я поспешно метнулась к лестнице – инфополе подсказало, что холодной оставалась только она.

Толпы студентов и преподов торопливо пристраивались рядом. Они явно тоже спешили на занятия, но один шаг по обжигающим плитам напрочь отбивал желание прорываться к аудиториям.

Мы растерянно переглядывались, не зная, что предпринять.

Кхр-р… Взгр-р… Кхр-р…

Камни затрещали и начали выпрыгивать из половых плит, как лягушки из болота. Один за другим. Сразу выяснилось, что пол выложен несколькими слоями булыжников. Иначе можно было бы уже легко, без лестницы и лифта, в один шаг, спуститься на нижний этаж.

Камни полетели в мою сторону. Тут бы взбежать наверх, но на лестнице уже сгрудилась внушительная толпа. Вниз я могла спускаться сколько душе угодно, а вот наверх не прорвался бы, наверное, даже воинственный скандр.

Оставалось лишь пригибаться и молиться, чтобы очередной булыжник, весело рассекая воздух, не грохнулся на голову.

Даже не поняла – испугалась я или растерялась. Или все вместе. Сердце подпрыгнуло к горлу, дыхание перехватило, холодок прошелся вдоль позвоночника.

Камни летали все ниже и ниже, наверное – к дождю.

Первый, второй, третий…