За линией. Пьесы, киносценарии

ИРМА. Есть будете? Или в городе наелись?

КОСТЯ. Будем. Пока до вас доедешь, если и поел, проголодаешься.

АЛИНА. А Тошка с Ланкой где?

ИРМА. В огороде. Все никак велосипед свой докрасить не могут. (Косте.) Да я сегодня старые краски Стешика нашла, вот, говорю, девки, хоть велосипед покрасьте – и то дело, все дома будут. А то на уголь убегут, измажутся, хуже парней…

Кладет ребенка в люльку. Раскладывает еду по тарелкам.

Алина с куклами в руках выбегает из дома.

ИРМА (вслед). Алина, поешь сначала!

Алина прибегает в огород. Тошка и Ланка все так же сидят, раскрашивают крылья велосипеда уже пятым или шестым слоем краски.

ТОШКА. Алина! На каруселях каталась, да?

ЛАНКА. Мы тоже с папой на карусель пойдем! Летом только.

Алина протягивает девочкам куклы.

АЛИНА. Это вам. От папы моего.

ЛАНКА (хватает свою куклу, сдирает упаковку). Красивенькая…

ТОШКА. Тебе тоже купили, да?

АЛИНА. Нет. Мне не купили.

ТОШКА. Почему?

АЛИНА. Не захотела потому что.

ТОШКА. Тебе наша мама куклу сшить может, хочешь? Она нам Чебурашку сшила…

ЛАНКА. Только мы разорвали его тогда!

ТОШКА. Это Макся разорвал!

ЛАНКА. Ты тоже рвала! Ты ему не давала еще!

ТОШКА (Алине.) Домой завтра поедешь, да?

АЛИНА. Поеду.

Берет кисточку, начинает раскрашивать крылья велосипеда.

Темнеет. В огород выходит Ирма.

ИРМА. Девки! Есть и спать.

ТОШКА. Ма! Рано еще!

ИРМА. Никаких рано, я сказала! Домой давайте.

Девочки заходят домой. Едят. Ложатся спать.

ТОШКА (раздеваясь). Не хочу я спать! Детское время еще, папа был, мы только баню еще топили… Спать! Еще Никольке даже не спать… (Укладывается на верхнем ярусе, говорит Алине.) Зубами не скрипи только, ладно? А то я боюсь тогда…

Вечер. Костя стоит на крыльце, курит. Выходит Ирма, тоже закуривает.

КОСТЯ. Уснули?

ИРМА. Кое-как. Рано им еще…

КОСТЯ. Не надо ей видеть…

ИРМА. В общем, я тоже не каменная, Костяшка…

КОСТЯ. Пусть все уладится… Она не может. Там двое.

ИРМА. У меня трое. (Подумав.) Четверо.

КОСТЯ. Я приеду.

ИРМА. Когда?

КОСТЯ. Летом… Не знаю… Я позвоню…

Молчат. Костя докуривает, бросает окурок под крыльцо, где лежит прошлогодняя рыжая листва.

КОСТЯ. Ну все, поехал… (Садится на крыльцо.) Посидим на дорожку. (Встает, идет к калитке. Вдруг останавливается). Косы не остригайте. Нехорошо без кос…

Алина просыпается от стука калитки. Спрыгивает с кровати, подбегает, смотрит в окно. Видит темный удаляющийся силуэт. Слышно, как в дом вошла Ирма, взяла ведро и снова вышла. Алина кое-как одевается, достает из шкафа красный рюкзак, выбегает с ним из дома. Бежит по «железке». Но не за отцом, а в другую сторону. Долго-долго… У кустов сирени останавливается, сбегает по насыпи. Руками разгребает черный песок. Выкопав яму, кладет туда рюкзак, закапывает. Ложится на холмик, лежит, смотрит в темное небо, на мерцающие огоньки элеватора. Где-то завыли собаки.

Ночь или раннее-раннее утро. Алина бредет по железке. В руках у нее длинная ветка, которую она ведет за собой по шпалам, отчего те дребезжат. Слышны крики. Алина подходит к дому и замирает. Дом горит. У калитки стоят Тошка с младенцем на руках и Ланка, рядом скулит Найда. Девочки растрепаны, одеты в куртки и сапоги взрослых. Рядом с ними лежит дорожный рюкзак Стешика. Через минуту из калитки выбегает и сам Стешик, держит за шкирку кота.

ЛАНКА. Мне!

Стешик, как вещь, бросает кота на руки дочери. Выбегает Ирма.

ИРМА. Под кроватью смотрел?

СТЕШИК. Нет ее!

ИРМА. В шкафу, под столом, смотри!!!

Стешик опять убегает в горящий дом.