День вчера сегодня завтра

Дальше всё началось по обычному сценарию. Вот жертву загнали в кусты. Вот для начала пару раз ударили, дальше готовятся вцепиться в волосы, разодрать колготки, повозить по земле и добавить ботинками под рёбра… Неожиданно на крыльце показалась завуч.

– Та-а-а-ак… Это ещё что такое! – завопила она. – А ну, Красильникова, Бегова, Пирогова и кто ещё там! Ну-ка, подойдите сюда!

Увидев растрёпанную причёску Вики и пару пятен на юбке, завуч поняла все правильно.

– Та-а-ак, опять за своё! Ты, Быстрицкая, иди, умойся. А вы, – она гневно посмотрела на остальных, – за мной!

Вика, многозначительно улыбнувшись, пошла чиститься и ждать Лизу дальше. А неудавшиеся мстители уныло поплелись за завучем: что такое разъярённая Нина Кирилловна и чем может кончиться непослушание, они знали хорошо. Овдовев, женщина полностью посвятила себя школе и «воспитанию подрастающего поколения». Неплохой и отзывчивый, в общем-то, человек, она приходила в бешенство, когда на подведомственной ей территории происходил какой-то непорядок. Пойманные «на горячем» подвергались разнообразным наказаниям – от длинных лекций до персональных занятий. В пустой дом Нина Кирилловна не торопилась, так что заниматься нерадивые ученики могли до начала десятого. Впрочем, попыток увильнуть со стороны жертв не было: лучше уж мучиться с Никендрой, чем «загреметь» на профилактическую беседу к школьному работнику по социальным вопросам родителей и молодёжи. Или, что было уже совсем страшно, попасть на педсоветовский разбор персонального дела.

На другой день, поймав Надю Бегову, Виктория объяснила, что случайная встреча с завучем – не случайна, а в следующий раз Вика устроит им неприятности такие, по сравнению с которыми визит к Никендре покажется раем. Надя в ответ дергала щекой, на которой до сих пор не прошёл след от первой встречи, но намёк поняла ясно. Больше эта компания проблем подругам не доставляла. Хотя, как Вика узнала много позже, история получила продолжение.

Сама Надя действительно не делала больше никаких попыток «отомстить». Но одна из пятёрки, визгливая особа, похожая на разрисованную косметикой сушёную воблу, всё-таки решилась на месть. Направить кого-то непосредственно на Вику было уже нельзя: свои больше рисковать не станут, а искать помощи у девушек со стороны – обречь себя на статус отверженной неудачницы и вечного ничтожества на побегушках в чужих компаниях. Потому что такого не простят уже «подруги». Нельзя было натравить на обидчицу и знакомых парней – даже самые «отмороженные» до такого бы не опустились. Поэтому удар по уличным законам должен был прийтись на Викиного парня, слухи и сплетни про которого в школе мелькали уже давно.

Александр сначала решил, будто его с кем-то перепутали – и первые несколько раз просто «оторвался» от преследователей. Но когда история повторилась снова – понял, что этой кучке гопников чем-то не угодил именно он. Конечно, стоило и дальше спокойно уходить от преследования или просто неделю не появляться вечерами около Викиного дома. Еще несколько неудач, и всё наверняка бы закончилось. Но у Александра вдруг взыграла самоуверенность, помноженная на ощущение безнаказанности. Чем-то серьёзным угрожать ему эта шпана не могла, так почему бы слегка не развлечься?

Саша стал вести себя нахально и демонстративно, раз за разом оставляя «противника» в ярости и недоумении: вот ещё чуть-чуть… но этот мозгляк опять куда-то делся! Его удальство доходило до того, что он всё чаще выбирал рискованные варианты, время от времени имитируя киношные трюки. То переберётся по скобам от старой пожарной лестницы через трёхметровую стену и сбежит из глухого тупика. То спрячется на козырьке подъезда и с чувством эйфории слушает ругань бежавших с разных концов переулка преследователей: мол, оба конца перекрыты, двери подъездов на замке, а пацан как сквозь землю провалился. Рано или поздно такая самоуверенность должна была привести к неприятностям…

Развязка наступила через три недели. Так получилось, что гопники, разъярённые очередной шуткой, в этот вечер продолжили преследовать парня даже в родном районе. А когда Саша уже собирался в очередной раз оставить их с носом, то неожиданно столкнулся с компанией Серого. Прятаться сразу от двух погонь, особенно в подступившей темноте, оказалось сложно. И в какой-то момент, уходя от одноклассников, жертва оказалась зажата в тупике компанией откровенно уголовного вида. Парни тяжело дышали, но глаза светились от предвкушения.

– Ну чё, мозгля?! Добегался?!! – хрипло выдохнул предводитель и достал из кармана кастет. – Ща п… тебя будем.

Следом достали «орудия труда» из-под курток и остальные: цепи, арматуру и нож-бабочку. Шутки закончились. Уже не мальчик Саша – а командир крейсера Александр скинул пальто и стал медленно дышать, стараясь удержать рвущегося наружу зверя, а губы беззвучно и горячо шептали: «Господи, лишь бы никого не убить!»

Время ускорилось и растянулось. Движения парней с цепями и кастетами – медленными и тягучими. Шаг. Удар. Не услышать, скорее почувствовать хруст сустава. Шаг. Удар… Драка была недолгой: после неё в грязном закутке остались восемь бессознательных тел и стоящая над ними жертва. Глядя на парней лет восемнадцати, каждый из которых имел по четыре-пять переломов, Александр чувствовал себя на редкость противно. Он прекрасно понимал – окажись на его месте кто-то другой, всё закончилось бы намного хуже, что перед ним лежат подонки, которые наверняка свою судьбу заслужили… На душе всё равно было погано.

Долго жалеть себя не получилось – в начале тупика послышался топот и, обернувшись, Александр увидел одноклассников. А те, похоже, были в шоке – двое даже позеленели от развернувшегося зрелища. Особенно когда заметили на одежде лежащих несколько пятен крови: в общей свалке гопник с ножом промахнулся и порезал руку своему приятелю. Пауза длилась несколько минут, пока, наконец, один из мальчиков не решился спросить:

– Это ты их так?.. – и дождавшись утвердительного кивка, продолжил с непониманием. – Так ты и нас же мог… а бегал…

Александр, который не переставал проклинать себя за глупость и боялся повторения, решил попробовать убедить хотя бы этих. Быстро перебрав в памяти популярные киношаблоны, Саша выдал «правдоподобную» версию – в духе популярных штампов Голливуда.

– Учили меня… один… мастер. Сила даётся праведным! Только вот предупредил, что в драке Искусство, – это слово было произнесено с ударением и с большой буквы, – просто так применять нельзя. Потому что сами видите, что с врагами будет. В общем… сами понимаете!..

Никто, конечно, ничего не понял. Но признаться – словно вслух перед всеми сказать: «Я один дурак». А такого мальчишеская гордость не вынесет. Поэтому все с умным видом продолжали слушать околесицу про секретное славянское искусство боя православных монахов и прочую ерунду. А также наставления, что, мол, каждая неправедная жизнь получает возмездие, а праведная – вознаграждение.

Александр вещал подобный бред минут десять, после чего, чужим голосом вызвав с мобильного одного из нападавших скорую помощь, отправился домой. Вслед за ним разошлись и ошарашенные одноклассники. Про случившееся они не рассказали никому: с одной стороны, от них этого потребовал Александр, с другой – им было приятно ощущать себя причастными к тайне.

Преследовать Сашу ребята, естественно, прекратили. И, к удивлению Александра, бред про «праведную жизнь» дал совершенно неожиданный результат: компания его недругов вдруг совсем перестала задирать мелюзгу из младших классов. В остальном же школьная жизнь размеренно и привычно потянулась дальше – от трудовых будней до сладких выходных.

В предпоследнюю субботу октября Вика неожиданно для себя проснулась поздно. Обычно по выходным она вставала около девяти, а в десять за ней уже заходил Саша. Под благосклонные взгляды и ностальгические мамины вздохи они на весь день отправлялись на «романтическое» свидание. Если бы мама знала, чем занимаются дети!.. Первую половину дня, уехав в лес на окраине города, Виктория и Александр отрабатывали рукопашный бой и прочие подобные премудрости: необходимо было хоть немного обучить Александра сдерживаться, а Виктория очень нуждалась в спарринг-партнёре. Пусть и совершенно не обученном. Конечно, лес для таких занятий подходил так себе, но попытка пройтись по различным спортивным секциям и кружкам принесла разочарование. Почти везде руководили люди, для которых главным было получить деньги, качество занятий и здоровье подопечных их не волновало. К нескольким же действительно хорошим мастерам Виктория и Александр соваться побоялись: те наверняка заметят неладное, и объяснить, кто они такие, будет трудно. Закончив тренировки, друзья весь оставшийся день гуляли вдвоём, перебирали общих знакомых и сослуживцев, наслаждались вечерами в кафе и любовались закатами.

Большая стрелка медленно приближалась к цифре десять, поэтому Вика второпях начала одеваться, постоянно оглядываясь на часы. Вдруг её взгляд споткнулся о цветной сувенирный пакет, стоявший в углу комнаты.

– Ч…чёрт! – ругнулась она себе под нос. – Я и забыла…

На эту субботу Вику пригласила к себе одна из одноклассниц. Ульяна справляла своё шестнадцатилетие, поэтому вчера Вика предупредила друга, что сегодня её ждать не стоит. Звонок же будильника был благополучно проигнорирован. В гости приглашали только к двенадцати, и организм, кажется, решил, что сегодня имеет право на отдых.

В гостях девушка была ровно к назначенному сроку, самой первой. Поэтому, пока не подошли остальные, Виктория не торопясь прошлась по квартире. Раньше, когда она попадала сюда – восхищалась обилием сувениров из зарубежных поездок, мебелью и настоящими картинами на стенах. На её сегодняшний вкус квартира выглядела как склад дорогих предметов. Обстановку явно подбирали исходя из цены, а «оригинальный» дизайн вызывал нервную икоту: какой-то «специалист» убедил здешних жильцов сделать сочные морковные стены, а для пола использовать пронзительные ярко-синие тона. Тот же недоучка решил, что раскраска комнаты прекрасно сочетается с люстрой и мебелью, стилизованными под восемнадцатый век. Виктория подумала, что сефари, которые всё меряли понятиями прекрасно-уродливо – и для боевых кораблей красоту считали не менее важной, чем мощь пушек или толщина брони – автора оформления убили бы сразу.

Последняя из приглашённых явилась только к часу, поэтому именинница потащила всех к столу. Сегодня Ульяне разрешили отпраздновать всё «по-взрослому», и в квартире кроме девочек никого не было. К общему удивлению, на столе даже стояло несколько бутылок вина.

Ульяна изо всех сил стремилась вести себя солидно, изображая хозяйку дома. При этом девушка всё время старалась, чтобы гостьи заметили: надетое сегодня платье – настоящая «фирма»! Под стать имениннице все остальные тоже вели себя чинно и важно: так, по их представлениям, и положено вести себя на настоящем взрослом застолье. Виктории, глядя на потуги Ульяны и остальных, стало смешно – и немного грустно. Вика попыталась хоть как-то расшевелить компанию, но на девушку посмотрели такими странными взорами, что она предпочла замолкнуть. Когда же за столом пошли разговоры о новых фенечках, платьях из глянцевых журналов мод, обсуждение «гламурных» сплетен да перемывание косточек девочкам из соседнего класса – Виктории стало скучно совсем. Оставалось, как на штабных совещаниях, делать заинтересованное лицо, время от времени поддакивать… и по возможности не вникать в пустые разговоры.

Бессмысленное времяпровождение тянулось уже больше двух часов. Хозяйка праздника, слегка захмелев от непривычного вина, все чаще сводила разговоры к себе: какие у неё дорогие «фирменные» вещи, какая квартира… Даже какой дорогой стол она сделала. Когда же она начала хвалиться вином на столе аж из самой Франции, Виктория не выдержала.

– А ты уверена, что оно настоящее? – елейным голоском спросила Вика.

– Конечно! – не раздумывая, ответила именинница. – Самый надёжный способ – капнуть на стол и растереть. Если на столе останется след – вино настоящее!

– Или стол грязный… – не удержалась Вика. И по багровевшему лицу Ульяны поняла, что получила смертельного врага.

Быстро попрощавшись, Виктория поехала к Саше исправлять неприятные ощущения от сегодняшнего дня – но и тут девушку ждала неудача: оказалось, его до вечера утащили приятели. Правда, Сашина мама, увидев разочарованное лицо гостьи, посмотрела на часы и поспешила успокоить, что он скоро должен вернуться. И уговорила девушку подождать. Первые полчаса Вика честно маялась от безделья и старалась никому не мешать, потом подсела к Андрею – Сашиному старшему брату: тот увлечённо гонял врагов в пошаговой стратегии «Герои меча и магии». Посидев ещё какое-то время и понаблюдав, девушка напросилась сыграть вдвоём. Андрей, которому уже надоело воевать с компьютером, согласился.

Первую раз Вика, естественно, проиграла. И сделав жалобный вид, уговорила на матч-реванш. Андрей, поворчав с ноткой превосходства о том, как некоторые лезут в мужские дела, согласился. На второй раз Вика разгромила самоуверенного противника меньше чем за четырнадцать ходов, с удовольствием посмотрела на удивленное лицо, напомнила про неженские игры и предложила сыграть снова. Когда Саша вернулся домой, два геймера вдохновенно гоняли армии монстров навстречу друг другу.

Александр вернулся в отвратительном настроении – у него день тоже «пропал зря». Поскольку сегодня Саша оказался свободен, одноклассники потащили его на «Праздник пива» – очередную рекламную акцию среди молодёжи, организованную местным пивзаводом. Устроители завлекали всех «феерическим шоу и выступлением московских рок-групп», а также бесплатной раздачей пива всем желающим: ограничение «до восемнадцати» на таких мероприятиях всегда существует только для органов надзора. Про пиво Сашины приятели задумывались не особенно, но волшебные слова «музыкальная рок-группа из Москвы» привлекли и их.

Концерт оказался кошмарным. Плохо настроенная аппаратура ревела до боли в ушах, а в заезжих «звёздах» кроме того, что они приехали из Москвы, не было ничего оригинального. Под стать им были и приглашенные устроителями акции местные «супергруппы». К тому же в середине концерта началась осенняя морось: ещё не дождь, но воздух пропитан влагой. Хотя большинству молодёжи, пришедшей на «концерт», ни погода, ни бессмысленный рёв на сцене всё равно уже не мешали, то тут, то там собирались группки с бесплатным пивом, а градус агрессивности рос вместе с выпитым алкоголем. Саша несколько раз пытался уговорить друзей пойти домой, но Дима, который и был организатором «похода», каждый раз предлагал подождать ещё немного: они же на настоящем «крутом» фестивале! Наконец, когда все уже были готовы пойти домой и без него, к ним неожиданно присоединилась троица каких-то Димкиных знакомых.

Великовозрастные обалдуи лет девятнадцати изо всех сил демонстрировали свою «взрослость», поэтому ребята из Сашиной компании уйти застеснялись. Трое же нахалов в ответ поддевали «малолеток» и предлагали попробовать «настоящего мужского напитка», тем более что сами они уже успели изрядно «нагрузиться». Больше всех досталось Диме, к которому в первую очередь и приставал самый активный из подошедшей троицы, но и остальным всучили по пластиковому стаканчику, подначивая выпить. Нет, к пиву с вином Александр относился вполне нормально, отдавая должное приятному вкусу и ароматному букету, но здешнее пойло оказалось невероятной гадостью, к тому же явно креплёной спиртом. Александр с грустью вспомнил настоящее пиво, которое у них на базе варил Рихтер – его семья владела производством пенного напитка в Баварии уже больше двух столетий. Здешнее же пойло годилось исключительно для травли тараканов – что Саша и сказал, выливая стаканчик в кусты. Увидев такое святотатство, очнулся самый молчаливый из подошедших парней. С трудом сфокусировав мутный, полупьяный взгляд, он шагнул к Саше и, дыхнув в лицо перегаром, зашумел:

–Ты чо! О… ?! Пиво про… ! Да я!..

Саша повторил свои слова снова, и пьяный парень распалился ещё больше, после чего решил проучить «сопляка». Не дожидаясь, пока всё закончится дракой, Александр со вздохом набрал в лёгкие побольше воздуха и выдал в ответ матерную фразу минут на пять или шесть. Не дешёвую уличную брань, в которой люди со словарным запасом пещерного медведя просто подменяют слова десятком ругательств, а целую речь, где нецензурные выражения сплетались в сложные конструкции друг с другом и нормальными словами. Ответом стала общая оторопь. Александр посмотрел на ошарашенных скандалистов и хитро улыбнулся – знай наших! Не зря первым командиром у него был отчаянный пилот и страшный матерщинник, который даже в певучий синт умудрялся вставлять тяжёлые русские матюги. Неудивительно, что с таким начальством быстро освоишь бранную премудрость.

После Сашиного выступления конфликт был исчерпан. Потратив ещё минут пять-десять на взаимные любезности и признания, что тут, оказывается, все «свои» и ссориться не стоит, ребята наконец-то сумели уйти с «праздника». Но когда до родного двора оставалось всего ничего, подоспела новая неприятность – Диму от влитого пива окончательно развезло. Вести его в таком состоянии домой было нельзя: весь класс знал крутой нрав Димкиного отца, который периодически порол сына до сих пор, хотя парню было уже шестнадцать. Пришлось вести приятеля к его тётке, жившей довольно далеко от их района. Поскольку остальных от выпитой гадости тоже помаленьку мутило, тяжелый труд по доставке «тела» взвалили на Сашу, и домой он сумел добраться только к восьми часам вечера.

Скинув куртку, Александр хотел было утащить Викторию к себе, но пообщаться им не дали: едва увидев младшего сына, мама погнала всех ужинать. При этом Вику и Андрея пришлось вытаскивать из-за компьютера чуть ли не клещами: война в сказочном королевстве была в самом разгаре, и полководцы совсем перестали замечать происходящее в реальном мире. Затем приехал Сашин отец, и посиделки на кухне продолжились. Дальше оказалось, что уже поздно, родителям завтра рано вставать, а ещё надо отвезти на машине домой девушку…

В воскресенье с утра мама неожиданно отправила дочерей к своим родителям. Ехать приходилось на другой конец города и Рита начала спорить, ссылаясь на какие-то свои планы, но мама была непреклонна. У бабушки и деда сёстры задержались почти на весь день, хотя младшая сестра несколько раз порывалась уйти пораньше, намекая старшей, что они и так сидят уже час, два, три… Сколько можно!.. А Виктория вдруг заметила, как сильно те изменились. Всё так же суетятся, радуясь приезду внучек – но видно, что силы уже не очень. А ведь дедушка совсем старый. Да и бабушка сдала… Вика подумала с тоской: сколько им ещё осталось? Если уж получилось приехать, то стоит пробыть у них как можно дольше.

Понедельник показал, что суббота была не просто неудачным днём. Похоже, как в известной премудрости, «полоса чёрная» сменила «полосу белую»: крупные и мелкие неприятности посыпались словно из рога изобилия. Перед школой внезапно выяснилось, что Лиза угодила в больницу с аппендицитом. Когда Вика, как обычно, зашла за подругой, дверь открыла её мама и рассказала, что в воскресенье дочь увезли на «скорой». Девушка вспомнила свои вчерашние мысли, как может потерять близких, и посерела. Русана Матвеевна, увидев Викино лицо, поспешила её успокоить: мол, всё в порядке, уже сделали операцию и с пятницы Лизу можно будет навещать, а сейчас она просит извинить – ей надо съездить в больницу.

Слегка успокоившись, Вика поспешила в школу, но там неприятности продолжились. Незадачливая именинница не забыла свой день рождения, начала настраивать против неё остальных одноклассниц. Особенно Ульяну поддерживала прежняя Викина компания. Бывшие подружки демонстративно старались не замечать девушку, высказывать в её присутствии разные замечания: вроде и не про неё – но всем и так понятно. Кроме того, Викины тетрадки почему-то чаще оказывались первыми на проверку, а её фамилия – вверху списка на всякие дежурства.

Одноклассники с интересом наблюдали, как жертва будет себя вести в ответ: ведь раньше она держалась за «подруг» всеми силами, боясь выпасть из престижной компании. Но сейчас всех ждало разочарование – Виктории было безразлично. Повзрослев, она увидела, насколько мелочны и ограниченны те, с кем она старалась общаться раньше. Кроме тряпок, мальчиков и ночной-светской жизни, в голове у них больше ничего не помещалось, каждая хотела всего даром, ни на мгновение не задумываясь о том, откуда что берётся. А тяга к тем, кто казался успешнее, сочеталась с завистью и желанием показать свою значимость перед теми, кто был «ниже». Сегодня Виктория с удовольствием общалась бы с другими… но они её не принимали – ведь раньше Вика всегда относилась к девочкам «попроще» свысока. Вот и получала сейчас равнодушное отношение ответной монетой.

Впрочем, положение одиночки её не сильно и тяготило. Хотя через несколько дней она поняла, как ей не хватает Лизы: такой трогательной, такой настоящей… и такой беззащитной! Когда рядом стало некого опекать и заботиться, Виктория вдруг обнаружила, что стала довольно несобранной. Наверное, из-за такого растерянного душевного состояния Виктория вдруг и начала попадать в разные истории, забавные и не очень. Так, например, на уроке иностранного, когда Вику неожиданно подняла «англичанка», девушка не сразу сообразила, о чём идёт речь и, пока пыталась найти нужную страницу учебника, отделалась пространной английской фразой. Её обычно говорил Джимми, негр из Чикаго, когда его ловили на незавершённой работе. Там вообще все очень сильно скучали по дому и старались, где можно, использовать слова и речь со своей родины, и Виктория нахваталась разных словечек чуть ли не на десятке языков, да выучила испанский. Но сейчас, увидев выражение лица учительницы, Виктория нервно сглотнула и подумала, что трущобный сленг, пусть и с хорошим английским произношением, на уроке несколько не к месту. К счастью, остальной класс ничего не понял, а «англичанка» не стала заострять внимания, только следующие несколько уроков смотрела на ученицу как-то странно.

Следующий курьёз произошёл на модном предмете «экология». Что это такое, знали смутно как министерство образования, так и пожилая преподавательница биологии. Сама же Виктория открыла учебник всего раз или два и, удивившись царящей там безграмотности, забросила подальше. Но когда её подняли с вопросом о биоценозах, то девушка машинально начала пересказывать начало вводного курса «основы экзоэкологии». Минут через пять-семь ошарашенная учительница, которая поняла не больше трети слов, сказала, что достаточно. Как потом узнала Вика, «биологичка», обрадованная, что в школе есть хоть кто-то, увлечённый этим «заумным» предметом, даже хотела отправить девушку на районную олимпиаду по экологии. К Викиному счастью, бог миловал, и вместо неё послали заучку-одиннадцатиклассницу, которая честно заняла второе место к гордости родителей и радости учителя.

После нескольких таких ошибок Виктория стала следить за собой намного тщательнее. Так что, например, когда на контрольной по физике она решала задачу про снаряд, летящий по траектории – переписывать в беловик таблицу поправок для разных условий стрельбы она уже не стала. Но всё равно профессиональная память и своеобразное образование время от времени подкидывали проблемы – пока Виктория, наконец, не сумела всё это обуздать.

Следующей крупной неприятностью стал пузырёк туши, лопнувший в руках Сашиного старшего брата. По закону всемирной подлости чернила пролились на листочки, куда друзья записывали правила четырёхмерных шахмат и наброски по их созданию. В отличие от обычных шахмат, здесь игра шла на кубе, а некоторые правила менялись через определённое число ходов. Игра была популярна в первую очередь среди пилотов и навигаторов, но и среди остальных находилось немало заядлых игроков. Конечно, изготовить нужную доску здесь было невозможно, поэтому Александр сел изучать программирование: чтобы разработать интерфейс и сделать всё в компьютере, а правила, особенности и идеи друзья вдвоём записали на бумаге. Теперь же всё погибло, и работу приходилось начинать почти заново.

Увы, на этом неприятности не закончились. Когда в конце недели Вика пошла в больницу навестить подругу – упёрлась в закрытые двери. И объявление, написанное фломастером на большом листе ватмана: «Посещение больных закрыто в связи с карантином по гриппу». Это в конце-то октября! Виктория готова была лезть на стену от бешенства или растерзать кого-то! Поэтому, когда Ульяна с подпевалами, раздраженные тем, что привычная тактика травли не сработала, перешли к пакостям – Вика возликовала. Есть на ком сорвать раздражение! В ответ на каждую гадость она выискивала автора и незаметно делала что-то ещё более неприятное. Например, после стружки от карандашей в сумке она аккуратно накрошила в пенал противнику немного гигиенической помады: бесцветной, не оставляющей следов – зато все ручки стали жирными и противными на ощупь. К тому же, в отличие от начинающих пакостниц, Виктория действовала намного аккуратнее: её причастность к ответным диверсиям не смог бы доказать никто.

Жизнь потихоньку начала налаживаться. В четверг Лиза вернулась домой, и Вика уже собралась проведать её на следующий день перед занятиями, как квартиру Быстрицких неожиданно навестила классная руководительница. После короткого вступления она объяснила Быстрицкой-старшей, что пришла «поговорить по поводу поведения дочери и психологического климата в детском коллективе». Сама Виктория, которую классная дама попросила остаться в комнате (и на которую, судя по всему, этот спектакль и был в первую очередь рассчитан) понемногу приходила в бешенство. Вот только этому руководящему недоразумению о психологическом климате и говорить!