Стокгольмский синдром

– А как?..

– Ромка ударил ее табуреткой по голове! Да с такой силищей, что проломил бедной Зое череп. Ромка убежал, а она выползла на лестничную клетку, и там ее нашли соседи. Она только и успела рассказать, что случилось, а потом впала в кому. В больнице умерла.

Надежда Ивановна с чувством глубокого удовлетворения рассматривала лицо дочери. Злата словно бы замерзла на десяток секунд, полуоткрыв рот и расширив глаза.

– Ты вроде спешила куда-то? – напомнила Надежда Ивановна.

Забыв изменить выражение лица, Злата кивнула ей и исчезла с монитора материнского компьютера.

Надежда Ивановна могла бы не тратить так много времени, напоминая Злате о соседке. Дочь и так хорошо помнила тетю Зою.

В дом, где жили Окуленко, тетя Зоя переехала в тот год, когда Злате исполнилось двенадцать лет. Лишь только вселившись в свою двухкомнатную квартиру, тетя Зоя пришла с дипломатическим визитом к соседям по площадке.

Надежда Ивановна познакомила ее с мужем, детьми и усадила пить чай в гостиной. Злата, любившая производить впечатление дочки-ангела, накрыла для чая журнальный столик, наполнила чашечки, принесла в вазочке печеньице. Курсируя между кухней и гостиной, она слушала рассказ тети Зои о ее судьбе.

Тетя Зоя и ее сын переехали в многоквартирный муравейник из собственного дома. Новая соседка рассказывала, каким замечательным и просторным был их дом, каким ухоженным двор, какие яблоки росли на ее яблоне. И сокрушалась, как неудобно жить в тесной двушке, нос к носу с посторонними людьми.

Проданный прекрасный дом построил муж Зои Степановны за год до собственной кончины, случившейся лет пять назад. При жизни он заведовал заправкой, откуда и проистекало благополучие его семейства. Увы, но пять лет назад на заправке мужа случился взрыв, он погиб, оставив жену вдовой, а с ней и сына-подростка Романа.

Смерть главы семейства сильно отразилась на Романе, как справедливо считала тетя Зоя. При жизни отца, славящегося крутым нравом, парень был скорее тихоней, и притом забитым тихоней, а как только отцовская длань перестала нависать над его загривком, Ромка пустился во все тяжкие. Он связался с дурной компанией, стал водить девок, пить, курить, драться.

Тетя Зоя, обожавшая сына до колик, управы на него не находила, а сын скатывался все глубже в пропасть. Стал воровать из дому вещи, участвовать в нападениях на людей – отбирать деньги. А деньги шли на гулянки и наркотики.

Наконец случилось страшное: компания Романа забила до смерти паренька, а его девушку, которая не позволила с собой обойтись так, как хотели пьяные парни, мерзавцы изуродовали – порезали лицо ножом.

Преступников вычислили быстро, так как их деяния наблюдала половина улицы. Смельчаков заступиться за молодую пару не нашлось, люди лишь вызвали милицию. Убийц поймали неподалеку от места преступления.

– Но и тут мне повезло, – умерив звук своего голоса, рассказывала тетя Зоя. – Следователь, что дело вел, предложил мне помощь…

Надежда Ивановна, как впоследствии она признавалась мужу, слушала соседку, поражаясь ее неосмотрительности: как можно рассказывать едва знакомому человеку о таких вещах! Но тетя Зоя все продолжала вытряхивать грязное белье, она считала, что криминальная история добавляет ей авторитета в глазах новой знакомой.

– Когда он сказал, сколько это будет стоить, я, конечно, отказалась. Говорю следователю: да пусть он лучше сидит, мерзавец такой! Но потом подумала… сыночек ведь. И муж мой, хоть и был человеком строгим, скорее всего, так бы не поступил: отлупцевал бы Ромку, но от тюрьмы бы откупил! Я и продала дом.

Эту часть рассказа любопытная Злата подслушивала преднамеренно, затаившись у шкафа в прихожей. Никогда в жизни она не слышала таких историй раньше, но больше всего потрясла ее финальная часть откровений тети Зои:

– А тут же еще такое дело: за полгода до той драки Ромка нашел себе бабу, собрался с ней дунуть в Пензу. У нее там семья, отец, мать. А я-то как же?! И так я переживала, что он сбежит и меня бросит, что просто на стену лезла! – Она замолчала, допила чай и сказала: – А теперь он никуда не денется! Я его теперь крепко держу. Так ему и сказала: если ты, Роман, чего отмочишь, так сразу же сдам тебя в ментуру!..

Злата. Выздоровление

Прошло еще несколько дней, и Злата избавилась от гипса. Руслан снял его самолично, прямо на кухне Златиной квартиры.

Давлетов внимательно и, как показалось Злате, с облегчением осмотрел ее освобожденную ногу, не обращая внимания на смущение пациентки: нога поросла уродливыми длинными волосинками, мышца икры пугающе усохла, отчего голень казалась кривоватой. На память о травме остался тонкий, еще красный послеоперационный шрам.

Сильные, сухие и теплые руки хирурга проверили подвижность голеностопного сустава. Удостоверившись в хорошем состоянии сросшейся конечности, Руслан с улыбкой резюмировал:

– Здоровая задняя лапа. Вижу, немного сухожилие атрофировалось, но это мелочи. Скоро все наладится, сгладится и отладится.

Злата чуть заметно поджала губы, не одобряя его игривого настроения. Руслан намекнул, что избавление от гипса следовало бы обмыть, но она сделала вид, будто не поняла его. Слегка разочарованный, доктор удалился. Изувеченный кусачками панцирь гипса он унес с собой, пообещав, что отнесет его в областной краеведческий музей.

Давлетов оказался прав: все отлаживалось и налаживалось. Жизнь возвращалась в свою колею, нога восстановилась без всяких последствий. Даже от шрама на щиколотке почти не осталось следа. Удаляя волосяную поросль на ноге депилятором, Злата рассматривала место перелома, удивляясь столь быстро возвратившемуся ощущению здоровья – будто и не было операции и трех недель в гипсе.

Уже на следующий день после избавления от гипса она вышла в магазин. Потом стала ездить в офис. Все было хорошо, и только одна вещь беспокоила Злату: время от времени где-то в уличной толпе, на дорожном переходе, в очереди у банкомата, в проезжающем транспорте возникал на мгновение кто-то, очень похожий на ее мужа.

Это было мимолетно, неуловимо. Догнать этого кого-то, похожего на Вадима, не было никакой возможности – он мелькал слишком далеко, слишком быстро. Злата убеждала себя, что муж ей просто мерещится.

Злата. Подозрение

Такой жаркий июнь, как в этом году, был редкостью даже для южного Гродина. Потеть народ начинал, еще только собираясь на работу. Уже с утра в троллейбусах и автобусах накапливались запахи духов, лосьонов, туалетной воды, а также пота и разгоряченной, не всегда мытой кожи.

Злата, у которой не было машины, умирала от брезгливости каждый раз, входя в транспорт. Она даже стала выходить из дому на пятнадцать минут раньше, чтобы добираться до офиса «Студио М» пешком.

– Злата, я рада, что ты вернулась на работу, – сказала Марина, встретив свою подчиненную в коридоре агентства.

Выразительная грудь Марины была ободряюще приподнята.

– Спасибо.

Злата хотела улыбнуться начальнице, но передумала. Вместо этого она достала из папки, которую держала в руках, листок бумаги.

– Что это? – спросила Марина.

– Это заявка на продажу, я из базы взяла.

Марина взяла листок в руки, вгляделась в описание квартиры.

– Клиентка попросила лучшего риелтора, – объясняла тем временем Злата. – Она развелась с мужем, и ей придется делить с ним деньги от продажи квартиры, значит, продать надо хорошо. А я слышала, что Анька Кулькина взялась за продажу. Но она не продаст, ты же понимаешь. У нее нет опыта работы с випами…

– Сто пятьдесят квадратов, центр, – читала с листочка Марина.

– Да, и пять миллионов цена, – добавила Злата. – Ну куда Анька лезет?

– Дизайн, встроенная мебель…

– Анька водила туда уже пятерых клиентов, они не дали залог. А я точно знаю, кому продам эту квартиру. Мой клиент точно купит.

– Две лоджии, вид на парк Менделеева… – Директор агентства подняла на Злату карие глаза. – Ты знаешь, что у нас так не принято? Я не хочу конфликтов в коллективе.

Марина вгляделась в лицо Златы. В выражении этого лица было как раз то, что она ценила превыше всего, – кураж.

– Ладно, – грудь Марины одобрительно качнулась, – бери ее, я с Аней объяснюсь.

Квартира произвела на Злату хорошее впечатление. Бродя по наборному паркету мимо цветочных фресок на стенах, заглядывая в комнаты, где стояла итальянская мебель, цена которой соответствовала стоимости Златиной квартиры, она прикидывала тактику продажи.

Вышла на лоджию, оценивая открывающийся вид – он был безупречен. Никаких соседних домов с нагло вытаращенными окнами-гляделками, никаких ресторанов поблизости, железной дороги или других неожиданностей – тишь да гладь, да божья благодать. Риелтору это давало преимущества при продаже.

Единственный дом, окна которого можно было разглядеть, стоял метрах в пятидесяти, через дорогу, и был развернут полубоком. Панельная убогая восьмиэтажка, квартиры в которой стоили в два раза дешевле любой норы в доме, в котором сейчас находилась Злата.

Как раз напротив лоджии, на которую вышла Злата, на балконе стоял человек. Прищурившись, Злата рассмотрела молодого мужчину с темными волосами, отросшими до плеч. Ветер трепал волосы, и в том, как парень пятерней отводил от глаз длинный чуб, Злата узнала жест своего покойного мужа.