Стокгольмский синдром

Злата. Гордость

Май 2013 года оказался для Златы удачным в плане карьеры и заработков. Она продала дом, считавшийся в агентстве элитной недвижимости «Студио М» проклятым. На то были основания: статус «срочная продажа» висел на доме уже пять лет.

Недвижимость, которой торговало агентство, называлась элитной, потому что она была по карману только гродинской «элите», то есть людям со средствами. Понятия «аристократия» и «плутократия» в Гродине не различались.

На скалах недвижимости, усеянной костями и деньгами клиентов, Злата слыла опытной сиреной. Она пела, и клиенты, словно завороженные, шли на звук ее голоса. И этот дом хоть и был проклятым, а от продажи не ушел – Злата всегда получала то, что ей было нужно. Она хотела получить свой процент за продажу дома, она его получила. Ее лозунг был такой: «Вижу цель, и нет преград».

Внешность Златы ее характеру никак не соответствовала: блондинка среднего роста, но далеко не со средними внешними данными. У нее была округло-точеная фигурка, красивые ноги, пусть не длинные, но идеальной формы. Цвет ее волос соответствовал имени, а глаза были широко расставленные, огромные и ярко-голубые. Не каждый догадывался, что мысли обладательницы таких вот глаз прочитать непросто. В основном люди думали о ней: «Хорошенькая блондинка и больше ничего». Чем Злата и пользовалась.

Решив однажды избавить базу агентства «Студио М» от проклятого дома, Злата задумалась, почему он не продается, и поняла: все дело в неверной презентации дома.

Каждый риелтор начинал продажу с фразы: «Дом находится в центре города, но в тихом месте». Однако вскоре выяснялось, что место расположения дома, чуть пониже бульвара Менделеева, между цирком и стадионом, находилось прямо возле железной дороги. Учитывая, что железнодорожная ветка до Гродина была тупиковой, поезда проходили здесь нечасто. Но с каким грохотом!

Вторым достоинством дома риелторы называли просторный двор с ландшафтным дизайном. Двор-то был просторным, вот только за те несколько лет, которые дом провел в статусе «срочно продается», весь дизайн скуксился. Сначала зацвел ряской прудик под мосточком, потом почило в бозе какое-то экзотическое дерево, похожее на пальму, и теперь остов покойного дерева наводил тоску. Потом, как водится, заросли клумбы, сломались качели, покривился ажурный каркас беседки, украшавшей полянку за домом.

Некоторых клиентов такая неухоженность ценой в несколько миллионов деревянных отваживала, но находились упрямцы, желавшие увидеть дом изнутри. Площадью в триста квадратных метров, заметьте.

Риелтор, журча речью, вводил их в тесноватый, забитый псевдостаринной мебелью холл.

Некстати говоря, у прежних хозяев был такой вкус, будто бы их воспитывали в публичном доме. Видимо, поэтому, минуя комнату за комнатой, клиенты складывали в мыслях, буква за буквой, слово, которое обычно произносилось в главной спальне дома:

– Бордель.

Обычно после этого люди покидали проклятый дом, а агентство навсегда теряло очередного жирного клиента.

Злата подошла к продаже дома совсем с другой стороны. В числе своих элитных клиентов она нашла самых лопоухих – нувориша в годах и его молодую супругу из семьи удачливых торгашей. Провезла клиентов по десятку домов, но, предлагая эти дома, чуть преувеличивала как цену, так и недостатки. Напоследок она привезла клиентов, усталых и запутавшихся в предложениях, в проклятый дом. На расположение, ландшафтный дизайн и прочее слов тратить не стала – глаза есть, пусть смотрят.

Цену изначально назвала на миллион больше настоящей, но потом уточнила:

– Дом этот срочно продается, так как хозяин уезжает за границу. Поэтому он дешевле других. И хозяин готов еще миллион скинуть…

Известие о скидке освежающе подействовало на измученную пару, они осмотрели дом и попросили время подумать. Но на это Злата не дала им времени, о чем и рассказывала теперь на корпоративной вечеринке своим коллегам:

– Ближе к вечеру – перезваниваю. Ну, говорю, хозяин дома раскаивается, что пошел на скидку. До утра он подождет вашего решения, говорю я покупательнице, а завтра уже повысит цену! И вы же понимаете, говорю, цена на недвижимость растет с каждым месяцем. Это сейчас затишье, люди ждут результатов выборов, а потом все цены взлетят! – Злата перевела дух. – Всю ночь я думала: откажутся или нет? А утром звонит клиент. Говорит: покупаю!

Минуту спустя она оставила коллег в зале и вышла в фойе, чтобы позвонить мужу. В фойе оказалось шумно. Злата понадеялась, что сможет поговорить в дамской комнате, но музыка, как радиация, пронзала здание ресторана насквозь. От нее не было спасения даже в кабинках туалета, будто администрация боялась, что если посетитель окажется на минуту в тишине, то решит удрать из заведения, не заплатив.

Рассеянно глядя на свое отражение в огромном зеркале над раковинами, Злата пыталась успокоить мужа:

– Привет… Тридцать пропущенных звонков от тебя… Ты в порядке?.. Я знаю, что полнолуние… В холодильнике есть вареная колбаса, как ты любишь, и в хлебнице – белый хлеб. Давай ты поешь, примешь таблеточки и ляжешь спать?.. Скоро вернусь, скоро…

Она поправила прическу и вернулась в зал.

Анька, самая давняя сотрудница Златы, встретила ее обеспокоенным взглядом:

– Ты чего?

– Да так… – ответила Злата.

– Муж?

– Ну… – Злата достала сигареты. Она уже каялась, что когда-то рассказала коллеге, с которой ее не связывали дружеские отношения, о мужниных проблемах.

Она вообще старалась о нем ничего не говорить. Стоило только упомянуть, что Вадим Козырев – писатель, как тут же следовал вопрос: как много денег приносит эта странная профессия? Похвастаться было нечем, особенно в последнее время, когда Вадик впал в депрессию и перестал издаваться. Злате приходилось выдумывать обтекаемые варианты ответа: «Он еще начинающий писатель» или «Сейчас книжный рынок не процветает». Но практичные гродинцы на это не покупались: очевидно же, что если писатель мало зарабатывает, то он – плохой писатель.

* * *

– Я хочу вручить Злате Козыревой грамоту «Лучший риелтор года»! – объявила Марина Марская, Златин директор и владелица агентства недвижимости «Студио М».

Самой выразительной частью Марининого тела была ее грудь, она словно бы говорила за Марину, вместо лица выражая все ее мысли.

– Если Злата ставит цель, – продолжила Марина, указывая бюстом на Злату, – то она ее добивается. За Злату я испытываю гордость как за лучшего своего сотрудника. В общем, учитесь, девочки, Златочка ведет по десять сделок в месяц, у нее самые сложные объекты, и она приносит компании больше всех денег. Вот такая золотая наша Злата! Я желаю тебе, Златочка…

Марина, дрожа огромной грудью от избытка чувств, продолжала чествовать Злату, но та уже думала о другом. Она очень ждала этой вечеринки, ждала своей славы, а теперь не могла отвлечься от мыслей о муже.

Вадим Козырев. Решимость

Вадим стоял у окна темной квартиры, глядя на кусок ночного неба, в котором белело круглое пятно луны. Он вспоминал полнолуния, которые видел в своей жизни прежде – в горах, на море, за городом. Вадим хранил эти воспоминания как самое лучшее, что было в его жизни. А здесь, в городе, полнолуние казалось тусклым, словно выцветшим.

Писатель отошел от окна и устало опустился в кресло.

Полнолуние было больной темой автора романов в стиле фэнтези Вадима Козырева. Его редактор мягко намекал ему, что, может, уже хватит без конца описывать эту самую полную луну и другие спутники несуществующих планет – розоватые или фиолетовые, в зависимости от фантазии автора. Вадим объяснял ей, что иначе он не может…

Один из первых персонажей Вадима, его «серийник», Принц Сталья (ударение на «я») обладал способностью ощущать лунный свет кожей. Вадим придумал ему эту особенность случайно, точно в такой же, как и сейчас, момент, глядя на унылое городское полнолуние.

Сначала эта особенная чувствительность к лунному свету не играла в сюжете особой роли, но потом Вадику удалось ее использовать. Раненный в бою Принц Сталья ослеп, его захватило в плен вражье племя Кизурава. Принц оказался заточен в каменный каземат с единственным окошком у самого потолка, ему грозила страшная смерть.

Прекрасная Фея Аталз смогла передать Принцу, что в каждое полнолуние стражники-кизуравцы, охранявшие его каземат, собирались на свою ритуальную пирушку. С помощью шифра Фея Аталз передала Принцу Сталье (ударение сохраняем на последней гласной) заклинание для запоров его каморки, но произносить его можно было только в полнолуние.

И вот каждую ночь Принц Сталья становился под окошком своего каземата и ловил ладонями лунный свет, ожидая того момента, когда он кожей почувствует почти правильный круг света. Наконец это произошло. Сталья произнес магическую формулу и освободился из каземата. А потом и прозрел с помощью чудодейственной мази, приготовленной прекрасной Аталз.

Вадим никогда не пытался понять свою страсть к полной луне. Он просто любил смотреть в круглое лицо небесного тела, его радовал этот мерцающий холодный свет.

Для читателей Вадим Козырев придумывал гораздо более цветистые объяснения. В своих интервью он говорил, что полная луна – последний оплот света в ночной мгле. Тьма пожирает луну раз в месяц, но луна отвоевывает свое неустанно, раз за разом. Иногда Козырев сочинял еще что-нибудь романтическое на эту тему, но правды не говорил никогда.

Второй фишкой писателя Козырева были описываемые им в каждом новом романе порождения той самой тьмы, которой противостояла луна. Монструозных тварей он создавал очень убедительными, очень пугающими. Их тела пульсировали и змеились, их лапы когтями впивались в тела жертв, а зубы рвали плоть. Остановить их было невозможно, они воплощали в себе вечное зло.

А вот про чудовищ Вадим никогда ничего не говорил, ни в каких интервью. Он знал, что описывает их умело, потому что хорошо понимает природу ужаса.

В издательстве тоже считалось, что описания ужасов и приключений у Вадима Козырева получаются великолепно. Он был лидером продаж в жанре фэнтези пять лет подряд. Правда, с тех пор прошло уже полтора года.

Слишком ранний успех вреден для писателя, считал редактор Вадима. Козырев не спорил с ним, так как его мысли были заняты другими проблемами. Но отчасти – даже не будь в жизни молодого писателя этих самых других проблем – редактор был прав.

Вадим Козырев едва успел окончить филологический факультет местного университета, когда вышла в свет его первая книга. Еще не о Принце Сталье, а о монстрах Золотой Галактики, с которыми сражались пять отважных друзей-рыцарей. Межгалактических рыцарей, если кому-то непонятно. Сюжет был запутан до крайности, персонажи выражались исключительно штампами, законы физики (земной и небесных тел) попирались, а язык романа был тяжеловесен и претенциозен. Но на волне популярности фэнтези Козырев был встречен читателями совсем не плохо.

Успех пошел на пользу – уже следующий роман, начинавший трилогию о Принце, во всех смыслах стал шагом не только вперед, но и вверх. Стиль молодого автора изменился в лучшую сторону, персонажи ожили, сюжеты стали стройными и логичными.

Постепенно вышла вся серия о Сталье: два отдельных романа и сборник рассказов. Каждая книга была переиздана в твердой обложке и неплохим тиражом, сюжет одной повести был взят в качестве основы для сценария полнометражного художественного фильма, а издательство предложило Вадиму Козыреву собственную серию.