Безмятежное зло

– Ой, надо поехать! – замурлыкала Наталья. – Хочу горы увидеть, сто лет там не была. И Варьку с собой возьмем.

– И нас возьмем! – заявил Степка, переглянувшись с братьями.

– В общем, я не против, – поддержал сыновей Валерка.

Восторженное единодушие родни попортило Фене настроение. Она мечтала эти выходные посвятить одному исключительному британскому детективному сериалу. А горы!.. Да зачем они ей?

До самого конца воскресного обеда Феня молчала с обиженным видом. И это на фоне радостного щебетания семьи по поводу поездки. Все были возбуждены предстоящим путешествием, а папа подогревал восторг описанием наслаждений, испытываемых сноубордистом, сноубордящим заснеженную трассу.

«Ветер в харю, а я шпарю!» – мысленно прокомментировала его рассказ Феня.

На следующий день папа привез Наташку, ее шестнадцатилетнюю дочку Варвару, внуков, зятя и перекошенную недовольством Феню в спортивный магазин, чтобы одеть их и обуть в дорогу.

Пухленьким Наташе и Варе дутые штаны и куртки удивительно шли – в них они напоминали милых мишек. Валерка одел себя сам – в вещи сдержанных цветов и высокого качества, что было ему свойственно. Его отпрысков, голосистых, крепких парней, закаленных хоккеем, футболом, карате и всеми доступными в Гродине видами детского спорта, дед нарядил в вещи из палитры «вырви глаз». Как сам объяснил, чтоб шпану в снегу не потерять. И только Феня все выкаблучивалась перед стойками. Наконец Наташка прикрикнула на нее и даже ущипнула за тощий бок, заставив взвизгнуть на весь магазин. Это помогло: Феня решилась на покупки и приняла чуть более лояльный вид.

Привезя ее к подъезду, папа сказал на прощание:

– Я вижу твое настроение, Шурик, но я не буду обращать на него внимание. Мы с тобой слишком похожи, поэтому я точно знаю, что, когда ты станешь на борд и у тебя начнет получаться, ты полюбишь горы так же, как и я.

Увы, но папиным словам пока сбыться не пришлось.

В Приэльбрусье отправились на двух машинах. В первой, «мицубиси» Владимира Николаевича, ехали сам Владимир Николаевич, Наталья, Варюха и Феня, а в «УАЗе-патриоте» Валерки – он с сыновьями.

Горы Баксанского ущелья, серые в то осеннее утро, не радовали глаз, воздух был пропитан влагой, небо нависало над дорогой, за вершины цеплялись тускло-сизые облака. Голые леса, серые камни – пейзаж тоски.

Склоны под Эльбрусом – самой высокой точкой Европы, согласно наиболее патриотичным исследованиям, – оказались совсем не такими, как ожидала Феня. Она помнила равнину от горы до горы, страшненькую во всяких смыслах канатку, несколько гостиниц, построенных при Советах и закрытых в перестройку, а также утлый рыночек. Ныне все было иначе. Прилежащие к поляне Азау территории заполнили частные гостиницы, очаровательные в своей претензии на куршевельский шик. Впрочем, папа нашел-таки место, где пыль в глаза не пускали, но было тепло, имелись удобства, горячая вода и чистое белье.

Побросав вещи в номерах, Фенины и Мирончуки отправились на склон. К началу трассы поднимались в жутко дорогом – по Фениным меркам – фуникулере из прозрачного пластика, позволявшем обозревать природные роскошества горных склонов. Глядя сверху на широченные трассы, наполненные туристами в ярком облачении, Наталья вдруг начала понимать, что поездка станет для нее испытанием: это будет реальный спорт на открытом воздухе, на высоте под пять тысяч метров, в разряженном воздухе, где гуляет игривая ледяная метель.

«Ага, Наташка! Не ожидала!» – маленько позлорадствовала Феня.

На втором уровне отец решил и остаться. Выше, как рассказали туристы, ветрило страшно.

Отец пристроил своих девок к инструкторам, а сам занялся зятем и внуками. Тогда-то Феня и познакомилась с Тауланом, как и все инструкторы, одетым поверх лыжного костюма в желтую пелерину. Таулан взялся обучать Феню застегивать сноуборд, вставать на него – пока на ровном месте. При этом невольно смешил ее, делая в слове «ноги» ударение на «о»:

– Вставай сразу на обе но?ги! На обе но?ги!.

Таулан, не стесняясь, рассказывал, что он не профессиональный спортсмен, просто работать больше негде. Если хочешь попасть в хорошее место (это с зарплатой около двадцати тысяч рублей), то заплати от двухсот до пятисот тысяч большим людям. Пока ты отобьешь эти деньги – сколько лет пройдет? Да и нечем заплатить за эту синекуру семье Таулана. Поэтому зимой Таулан работал инструктором, а летом перегонял машины – из Гродина в Черкесск или из Краснодара в Гродин.

Феня подумала, что туристы здесь – единственный источник дохода, потому-то люди очень приветливы, сразу узнают твое имя, интересуются, кто вы да откуда, предлагают помощь. Чтобы приезжали сюда, чтобы была возможность заработать, ведь как-то надо жить.

Тем временем он обучал Феню вставать на борд со снега, попрыгать вместе с пристегнутой доской на месте, а потом – начинать кататься. Минут за пятнадцать Феня благополучно отбила филейную часть, плюхаясь назад при каждом удобном и неудобном моменте.

В пятидесятый раз став «на обе но?ги», Феня рухнула в обморок.

Валерка прибежал спустя десять минут. Пристроил борд у двери, снял толстые перчатки, стянул шапочку. Его лицо было красным, встревоженным.

Приблизившись к телу, констатировал безо всякого удивления:

– Фух… Горло перерезано. Ты видела, как это случилось?

Феня едва успела сказать, что разглядела убийцу из окна, но он был в маске, как в разговор вмешалась утирающая слезы Зуйбадат. Мешая от волнения русские и кабардинские слова, она рассказала свою историю: вышла из кухни, потому что забыла спросить у посетителя, не налить ли ему чаю, а он уже весь в крови! Входил ли кто-то, Зуйбадат не слышала. Раньше на двери был колокольчик, да нитка перетерлась…

– Полицию вызвали, – дополнила рассказ хозяйки Феня.

– Вы на дверь повесьте табличку «Закрыто», – распорядился Валерка. – Я – детектив, с полицией сам объяснюсь.

Он достал фотоаппарат, сделал снимки.

– Ты думаешь, что тебе закажут расследование? – спросила Феня.

– Ну а почему бы и нет?..

Валерка хотел быть готовым к любому обороту дел. Он залез во внутренний карман куртки убитого, достал паспорт. Вадим Кокарев, из Гродина, тридцать семь лет.

– Лицо знакомое, – заметил детектив, наводя объектив на пятно крови на стене. – Впрочем, когда живешь в такой деревне, как наш великий Гродин, половину горожан знаешь в лицо. – Он призадумался, вспоминая, где мог видеть Кокарева, но не вспомнил.

Феня попросила у Зуйбадат еще коньяку и села за дальний столик. Она еще ни о чем не думала, а просто ждала продолжения. И кстати, надо отцу позвонить, предупредить, что они с Валеркой снова вляпались во что-то очень интересное.

Минут через десять в дверь кафе постучала девушка в розовом костюме. Феня открыла.

– А меня тут муж должен ждать, – сказала она, приняв Феню за работницу кафе. – А вы закрыты?

– Его зовут Вадим Кокарев? – уточнила Феня.

– Да… – Девушка моментально изменилась в лице. – Что-то произошло?

Феня вышла к ней из кафе и рассказала, что произошло. Девушка побелела, затряслась и вдруг закричала. Феня втащила ее в кафе, усадила в уголок. Валерка стал перед трупом, чтобы она его не увидела.

Зуйбадат уже принесла девушке коньяка и остановилась рядом, прикрыв рот руками.

– Как это он мертв?.. – прошептала девушка. На ее голубых глазах выступили слезы.

Она стянула смешную шапку в виде дракончика, освободив удивительно красивые золотые кудри. Нежность кожи, округлые щечки, пухлые губки – девушка уступала супругу в возрасте лет на пятнадцать.

Несколько минут она пила коньяк, глубоко дышала по Фениной инструкции. В перерывах между вдохами и выдохами представилась Ладой. Минут через пять смогла начать рассказ о себе и муже, спокойно передавая факты, не романтизируя их. Она казалась вполне успокоившейся.

Оказывается, Вадим был преподавателем Гродинского университета (Валерка тут же припомнил: он проходил курсы для управляющих при универе, и Кокарев читал им лекции по психологии управления), а Лада до недавнего времени была его студенткой. Однажды Вадим пригласил Ладу в ресторан, она согласилась. Они начали встречаться. Через месяц Вадим купил квартиру и сделал Ладе предложение.

Сама Лада приехала в Гродин из очень далекого села у самой границы с Дагестаном Семья Лады состояла из замученной хлопотами матери, пьющего отца и троих младших сестер. Феня заметила, что о родственниках Лада вспоминает весьма сухо.

Валерка решил, что Лада уже достаточно успокоилась и может увидеть мужа. Он отошел от тела, и вдова вдруг затряслась – словно бы от страха. Феня наблюдала за ней, слушая свою интуицию, а именно этого и ждал от нее Валерка.

– Мы женаты всего год! – утирая слезы, заговорила Лада. – Всего только год, боже ж мой! А вы кто? – спросила она у Валерки.

Тот представился.

– Значит, вы мне поможете! – с неожиданной решительностью заявила Лада. – Я знаю, кто его убил, только мне никто не поверит. А я заплачу вам, правда заплачу. У меня есть деньги!