Нежданчик для Биг-Босса

Потом кинулись рассматривать черные татуировки вблизи, забрасывая босса вопросами. Больно – не больно. Это зачем, то зачем, что значат, будет ли еще накалывать… Одним словом, про родимое пятно вспомнили не сразу. Чертовски сложно думать, когда перед тобой красивое мускулистое мужское тело с перекатывающимися под загорелой кожей мышцами.

Но и трогать этого человека нельзя, как бы ни хотелось, как бы ни зудело в кончиках пальцев. Он как музейный экспонат. Любуйся, но трогать – ни-ни. Со вздохом кручу указательным пальцем, таким образом давая Жданову понять, дескать, разворачивайся и родимое пятно на лопатке показывай. Под разочарованный вздох тетушек босс поворачивается.

И как тут, спрашивается, между всех этих рисунков найти ма-а-аленькое пятнышко?

– А у вас карта есть? – задаю вопрос без особой надежды, бегая взглядом по лопатке Глеба.

– Конечно. Правда, я ее дома забыл, – почесывая бороду, прикалывается босс.

Тетка Лена тащит Данечку, показывая всем образец для поиска. И мы приступаем к исследованию лопатки босса. Но я почему-то отключаюсь. Мой взгляд то и дело мечется по телу Жданова. И мне совсем не нравится, что я при этом чувствую. Как будто смотреть – только затравочка, а дальше последует нечто более интересное.

Но ведь это не так! Ничего не последует, по крайней мере для меня. Сейчас босс покажет нам родимое пятно и оденется, прикрыв всю красоту. И потом мне не светит видеть его голый торс. Наверное, это очень приятно, когда ты можешь каждый день беспрепятственно любоваться на такое тело и трогать его… Это тебе не Валерка с его лягушачьей хилостью.

– Вот оно! – верещит тетя Лена и чуть на месте не подпрыгивает, тыча пальцем в центр лопатки Жданова.

И мы кидаемся рассматривать маленькую, такую же как у ребенка, звездочку, нетронутую рисунком. Ведь набивать тату на родинки и родимые пятна нельзя.

– И не нужно никакое ДНК! – восклицает моя тетка.

– Нужен, – поправляю машинально, разворачивая тем самым баталию между женщинами на предмет определения рода аббревиатуры, но меня больше интересует реакция Жданова, который мечтательно смотрит на своего, судя по всему, сына.

– Как вы думаете, велика вероятность, что вам подкинули ребенка с точно таким же родимым пятном, как у вас, но это не ваш сын? – спрашиваю с сомнением.

– Конечно же, вероятность ноль процентов! Данька – мой сын! – уверенно кивает босс, возвращая на место рубашку, а я смотрю на его длинные пальцы и с сожалением вздыхаю, ругая себя за опасные мысли.

– И что вы будете делать дальше? – спрашиваю, стараясь быть серьезной.

– Новый год отмечать, конечно же! – заявляет босс, и я мельком бросаю взгляд на часы.

Двадцать три сорок девять. Мать честная!

Глава 8. Новогоднее желание

Значит, серьезные разговоры отложим на потом.

– Как хорошо, что вы к нам пришли, – улыбается довольно тетя Лена, протягивая моему боссу бутылку шампанского. – Иначе бы мучились, пытаясь открыть, – льстиво врет соседка, которая, как я знаю, в деревне сама дрова колет и дома полки мастерит.

В этом наверняка причина популярности тети Лены у мужского пола. Умеет, когда надо, улыбнуться, похвалить, о помощи попросить, показать свою женственность. Я же вечно держусь за гордость дурацкую, вот и дожила до двадцати пяти, а замуж ни разу не позвали. Сама, значит, виновата. Но разве что-то уже изменишь?

Под шумные причитания босс ловко открывает шампанское и разливает пенящийся напиток по бокалам.

– Сейчас будем президента слушать! Тихо! – раздается команда тети Тони, но я знаю, что слушать на самом деле никто не будет. Тетя Лена лихорадочно уничтожает наспех подготовленные двенадцать долек мандарина, баюкая в руках упакованного Данечку, а остальные женщины строчат желания на бумажках и с волнением их поджигают, бросая пепел в шампанское.

– А вы не будете загадывать желание, Дарья? – посмеиваясь, толкает меня в бок Жданов, с гордым видом держа в руках бокал.

– Я не верю в эту чушь, – фыркаю я, пытаясь слушать речь главного человека страны.

– Нет в вас романтичности, веры в чудеса, – вздыхает босс.

– Просто я знаю, что человек – сам кузнец своего счастья. Мне ничего с неба не падало. Всего пришлось самой добиваться. И чудеса со мной не случаются.

Как-то слишком грустно и жалко прозвучало, но что есть, то есть. Босс странно смотрит на меня и вдруг подмигивает.

– Не грустите. Однажды и у вашего дома перевернется грузовик с пряниками. Давайте вместе желание загадаем. Хочу, чтобы…

– Нельзя вслух произносить, иначе не сбудется!

– А говорите, что не верите, – резонно замечает Жданов.

Не знаю, что загадал босс, но я, поразмыслив, подумала о маленьком человечке, доверчиво притулившемся к плечу совершенно чужой женщины. «Ведь так не бывает на свете, чтоб были потеряны дети», – пронеслись в голове слова песни из советского мультика, и, с болью в душе смотря на подброшенного ребенка, я прикрыла глаза и прошептала свое желание:

«Хочу, чтобы у Данечки была хорошая мама!»

И я не хотела, чтобы вернулась его настоящая мать-кукушка, потому что эта женщина не была достойна ни этого ребенка, ни этого мужчины, стоящего сейчас рядом.

«А ты? Ты достойна? – коварно подзуживает внутренний голос. – Что бы ты делала, став избранницей такого мужчины?»

«Дорогой внутренний голос, – обращаюсь к воображаемому маленькому демоненку на левом плече, – давай ты заткнешься и позовешь разум. Мне хватило уже в жизни женатых мужиков. А этот хотя и в разводе, но явно какая-то женщина родила ему ребенка. И судя по манипуляциям с подбрасыванием общего чада, хочет произвести впечатление и вызвать какую-то реакцию. Внутри этого бурного конфликта тебе, Дашка, совершенно нет места!»

– С Новым годом! – воскликнули все хором и встретили очередной год, слыша за окнами крики и хлопки салютов.

А потом звонок в дверь.

– Это Михаил пришел, – кокетливо поправив меганачес, томно проговорила тетя Лена, осторожно передавая отцу спящего ребенка. – Зовет салют запускать. А вы можете из окна посмотреть. Тонь, Рай, пошли одеваться, – скомандовала она, а на меня ошарашенно уставился Жданов, стоило теткам покинуть комнату.

– У Вупсеня есть поклонник?!

– У кого?! – не поняла я.

– Из «Лунтика» гусеницы Вупсень и Пупсень? Не знаете?

«Я родился!» – восклицает как-то особенно радостно. – Не слышали? А кто такие Фиксики? Большой-большой секрет! Дарь, ну вы что? А как же: три кота, три хвоста! – пропел босс и писклявым голоском добавил: – И маленькая кошечка.

– У вас все в порядке? – с сомнением смотрю на босса и прикладываю руку к его лбу. – Жара вроде нет.

– Это из мультиков. Вы, значит, с детишками никогда дела не имели? Ни у кого из родственников нет малышей? И мультфильмы такие не смотрели?

– Нет. Но почему тетя Лена на гусеницу похожа?!

– А давайте лучше салютом любоваться? – босс съезжает с темы и припускает к окну, распахивая задвинутые шторы.

– Мне кажется, не стоит, ребенка может шум разбудить.

– Не думаю, что он проснется. Мама говорила, что я спал как убитый всегда и везде. Мой сын будет спать так же, – произносит с гордостью, прижимая к груди ребенка, и мне очень сложно унять в себе порыв забрать малыша и отнести в темное тихое место, чтобы он спокойно спал.

Но я же не мама, не могу спорить с отцом, я вообще никто и к этому ребенку не имею никакого отношения. И от этих грустных мыслей настроение окончательно падает, глухие звуки салюта раздражают, а цветные вспышки не вызывают ни капли ликования…

Веселая компания вернулась с мороза с разрумяненными щеками и громкими криками восторга. Через картонные стены отовсюду слышались звуки праздника. Обеспокоенно глядя на маленькое личико ребенка, я ощущала навязчивую потребность защищать его от внешнего мира. От всего на свете, что может помешать ему чувствовать себя спокойно и комфортно.