Будь нашим папой

Но сегодня они как с цепи сорвались. Придираются к любой мелочи, забираются руками в перчатках в самые темные и скрытые закоулки, выволакивают мелкий мусор изо всех щелей, проверяют каждый предмет мебели и оборудование.

Начинаю понимать, что у сэсовцев накопился изрядный список нарушений по нашу душу. Во мне крепнет подозрение, что неспроста они сюда явились и жгут напалмом. Набираю в легкие воздуха и спрашиваю прямо у одной из женщин:

– Вы же по наводке, да? Жалоба какая-то на нас поступила, Вера Михайловна?

– Есть такое, не буду скрывать. Говорят, таракана у вас сегодня в суфле нашли. Мы обязаны были отреагировать.

– Таракана? У нас?! Невозможно! – Оля в шоке, как и я.

– Нет, это исключено, – мотаю головой. – А можно узнать, кто заявитель жалобы? – пытаюсь найти подтверждение своей догадке.

– Нам не сообщили, девочки, – кисло улыбается другая тетка. – Но сказали, чтобы мы жестили, – кидает вполголоса по секрету, усаживаясь за стол. – В общем, так. Придется вас закрыть на месяц для устранения всех неполадок, нарушений санитарных норм и проведения дезинсекции.

Оля кидается умолять бездушных представителей СЭС о снисхождении, а я, упав на стул, чуть не плачу.

Неужели это мерзкая рыжая приложила руку к нежданной проверке? Не хочу думать так, не люблю подозревать людей без доказательств, вот только у меня нет больше врагов!

Что же делать? Как по цепочке, одна невинная шалость потянула за собой катастрофические последствия!

Кафе закрывают на неделю, для нас это настоящая катастрофа.

Конечно же, на ужин я опаздываю. Достаю мобильный из сумочки – мама звонила тысячу раз. Мне было не до телефона, я слышала его пиликанье, но была сосредоточена на решении вопросов с закрытием кафе. Мы с Олей звонили всем знакомым, но никто не мог помочь. Она проклинала злобных теток из СЭС, я отчаянно искала выход из положения, но факт оставался фактом. Нас временно прикрыли.

Когда я вернулась домой, дети уже давно спали. Мама стояла у порога, буравя меня злобным взглядом.

– И как это понимать, Яна? Ты специально проигнорировала ужин? Сбежала из дома, чтобы только разозлить меня? – прошипела она, не обращая внимания на то, что я еле стою на ногах.

Она даже не поинтересовалась, почему я задержалась, не подумала, что могло что-то случиться. Приняла во внимание, как всегда, только то, что я сорвала ее планы, да еще уверена, что я хотела ей назло это сделать! Зачем мне злить ее? Самоубийца я, что ли?

Пытаюсь объяснить ситуацию, рассказываю о визите СЭС, но мама твердит лишь о том, что я опозорила отца, заставила их краснеть, что я неудачница и мать-кукушка и так далее по списку.

– А твой кот написал в ботинки Фёдору Алексеевичу! Надо его в живодерку отдать! – закипает мама все больше.

– Знаешь что, мама! – взрываюсь, не выдержав. – Я устала от твоих упреков! Ты очень нас выручила после исчезновения Игната, но, пожалуй, нам пора попробовать обходиться без твоей заботы!

– Что это значит, Яна?! – мама таращится на меня шокированно.

– Ты можешь радоваться, мой бизнес под угрозой. Возможно, кафе закроют навсегда и мне придется искать другую работу. Но хотя бы ты будешь рада! Может, соглашусь, наконец, работать в администрации, как ты хотела. Но сперва я попробую начать самостоятельную жизнь. Давно пора. Завтра мы съедем. Пойду собирать вещи.

– Да куда вы пойдете, Яна?! Не руби с плеча. Пожалеешь, – преследует меня мама, повышая голос. – Если сейчас уйдешь, не приму обратно!

– Что тут у вас происходит? – в дверях спальни родителей появляется сонный отец в футболке и спортивных штанах. – Детей разбудите. Завтра выходной, пусть выспятся.

– Папа, мы съедем завтра, – заявляю твердо.

Отец непонимающе смотрит на пышущую злобой маму.

– Неблагодарная! – фыркает она громко и негодующе. – Как принимать что-то, она рада, а как отдавать и благодарить – так сразу в бега подалась! Переломилась бы поужинать с хорошим человеком! Сама непутевая, и детей за собой тащишь!

– Я разберусь без тебя, мама, – хлопаю дверью перед маминым носом и начинаю собирать сумки. С каждой сложенной вещью осознаю, что приняла правильное решение. Чувствую. Что-то мне подсказывает, что иного выхода из ситуации нет. Знаю, что мама к утру остынет, пожалеет о сказанном сгоряча, но это не изменит того факта, что она решила взять в свои руки устройство моей личной жизни. А мне сейчас не нужно давление ни в каком виде, и так хватает проблем.

Всю ночь ворочаюсь, плохо сплю, встаю в шесть утра, ищу в интернете объявления об аренде квартиры, а также подсчитывая средства на счетах, убытки от закрытия кафе и необходимость оформления развода. Как-то надо одновременно все это сделать, везде успеть.

Квартиру нахожу быстро, ужасаясь подскочившим ценам на аренду недвижимости. Мне нужна квартира с мебелью, чтобы ничего не пришлось покупать. Подходящей по всем параметрам оказывается только одна – рядом со школой и детским садом.

Проснувшимся детям объявляю о переезде как о большом приключении. Сын верит и сияет восторгом, уносясь собирать вещи, Нина же подозрительно щурится, но тоже не спорит, видя, в каком я раздрае. Хоть и стараюсь выглядеть уверенной, еще до конца не понимаю, что чувствую. Облегчение или страх, как перед заплывом в открытое море.

Как я и ожидала, мама успокоилась к утру и начала причитать, что я детей тащу за собой в болото и очень пожалею о принятом решении. Но во мне крепнет чувство, что я все делаю правильно. Давно было пора съехать.

– Нет, мама, я не передумаю, – говорю твердо, сжимая ручку чемодана на колесиках.

– Ну, как знаешь! – кривит лицо мама и скрывается в комнате.

Смотрю, как сынок тащит Конфуция в прихожую, тяжело сопя. Дети обожают питомца, придется и его с собой забрать. Это лишняя морока, но я не для того начинала мероприятие с переездом, чтобы сдаваться при первой же трудности.

Родители часто брали кота на дачу, поэтому у нас есть специальная переноска, куда помещаем толстяка не без его сопротивления. Понимаю, с насиженного места сложно срываться. Об удобствах и комфорте придется забыть, но только так можно стать самостоятельной и взять ответственность за свою жизнь в полной мере.

Готовлюсь морально к проповеди мамы, но она лишает меня сомнительного удовольствия, демонстративно не выходя из комнаты.

– Мам, а бабушка не поцелует меня на прощание? – тихим голоском спрашивает Савелий, совсем не понимая, что происходит что-то странное. Ребенок привык ездить на дачу, поэтому для него в порядке вещей временно покинуть дом. Он еще не осознает, что мы уезжаем навсегда. В отличие от брата, Нина быстро поняла, что к чему, поэтому бросается мне на выручку:

– Бабушка прилегла отдохнуть, Сав, она вчера устала ужин готовить и гостя принимать. Пошли скорее! – поторапливает его, а я целую дочь в макушку, тем самым благодаря за своевременную помощь. Вздыхаю и обвожу взглядом квартиру, в которой выросла. На сердце камень, на глаза наворачиваются такие глупые детские слезы из-за того, что поругалась с мамой. Но я уже взрослая и пора жить своей жизнью.

– Давай, дочь, пошли, – подталкивает меня на выход отец, который вызвался проводить нас до новой квартиры. Папа закрытый человек, сложно понять, что он чувствует. Иногда мне кажется, он полностью на стороне матери, порой же, как сейчас, что принимает нашу. Наверное, это отголоски профессии. Работая в администрации, он научился лавировать и не встревать в конфликты между противоборствующими силами. Сохраняет нейтралитет.

– Пап, спасибо, – благодарю искренне, спускаясь на лифте вниз. – И извини за то, что пропустила ужин, – чувствую себя обязанной объясниться. – СЭС нагрянула, кафе временно закрыли, хотя у нас все в порядке.

Становится вдруг стыдно, так не хочется, чтобы отец подумал, что я допустила нарушения в кафе, которое всегда было яблоком раздора между мной и мамой.

– Нужна какая-то помощь? У меня есть пара знакомых… – начинает папа.

Вот за что мне нравится мужской пол, так это за четкую логику и отсутствие ненужных сантиментов. Папа сразу переходит к делу, не тратя время на лишние вопросы, ни в чем не упрекая.

Как мне не хватает мужского плеча, поддержки. Игнат первое время с горящими глазами занимался нашим кафе, так здорово было организовывать бизнес вместе, тем более понимая, что именно моя любовь к выпечке послужила толчком к возникновению идеи.

– Пока постараюсь сама. Но, если не получится, я сразу тебе позвоню, – нахожу компромисс.

– Договорились. Плохо, что с матерью повздорили, но, может, так ты быстрее на развод подашь и начнешь новую жизнь. Если что, звони.

Папа прощается и оставляет нас с вещами возле подъезда нового дома. Знаю, что он хотел бы проводить до двери и убедиться, что мы нормально устроились, но папа тактично самоустранился, чувствуя, что мне нужно все сделать самой.

– А у меня будет своя комната? А там кровать двухъярусная? Хочу двухъярусную! – подпрыгивает на месте Савелий. – А какой этаж?

– Мам, а там есть вай-фай? Я обещала девочкам скинуть фотки моей новой комнаты, – заботится о своих интересах дочь.

– Сейчас мы все узнаем, потерпите немного, – с улыбкой успокаиваю детей и оглядываюсь по сторонам. Где же риелтор? Обещала прийти к десяти, а уже десять пятнадцать. Мне же еще в кафе сбегать надо, а прежде обустроиться в квартире. Какое-то время размышляю, потом набираю номер риелтора. Нет ответа, только длинные гудки, а затем голос робота. Абонент недоступен.

Сердце падает вниз с оглушительной высоты, в горле встает комок. Нет, нет, нет! Пусть это будут просто неполадки в сети. Я не могу остаться на улице с двумя детьми, кучей вещей и котом!