Препараторы. Зов ястреба

– И всё-таки позволь мне дать тебе его, раз уж твоих родителей нет рядом. Сделай паузу, Эрик. Не пытайся ещё раз. Всё это и для тебя не проходит бесследно.

Лицо Эрика вдруг исказилось, как будто от боли.

– Ты знаешь, я не хотел, чтобы для неё это так кончилось. Я…

– Я знаю. И я знаю, что ещё одна неудача будет слишком тяжёлым испытанием. Остановись… Я вижу, что тебе тяжело. Ты снова видел ту чёрную ревку в Стуже?

– Как ты узнал?

– Мог бы перестать удивляться.

– И в самом деле, – Эрик Стром невесело усмехнулся. – Да, я снова видел её. Когда подлетел ближе… Она просто исчезла.

– Со мной тоже бывало нечто в этом роде.

– Правда? Ты не говорил. И что это значило?

– Что мне давно пора было хорошенько выспаться. Подумай. Разве у тебя мало того, что нужно сделать? Я слышал, что Омилия с братом планируют уехать в летний дворец на несколько недель.

– Я разберусь с этим.

– Разберись. Наши друзья начинают беспокоиться. Влияние Магнуса при дворе растёт. Владетельница от него в восторге.

– Я же сказал: разберусь.

– Не сомневаюсь. – Барт наклонился над столом так, что их лица сблизились. – И очень на это надеюсь. Ты так много взял на себя. Столь сложной конструкции тяжело быть по-настоящему прочной. Знаешь, я всегда любил тебя, как сына. И, как отец, буду на твоей стороне. И как один из Десяти тоже. Но…

– Я тебя понял. – Голос Эрика был бесстрастен, и пламя ламп не дрогнуло, когда он пружинисто поднялся из кресла. – Ты и вправду многое сделал для меня, Барт. Мои родители были бы тебе благодарны, а я сам перед тобой – в неоплатном долгу. Ты знаешь меня, как никто другой, не так ли?

Седобородый молчал.

– Ты знаешь, что для меня – Кьертания. Ради неё я сделаю всё, что потребуется. И ради неё пожертвую всем – и всеми – кем потребуется. Не сомневайся во мне. – Голос Эрика потеплел. – Твоя поддержка будет нужна мне, как никогда прежде… Старый друг.

Барт медленно кивнул:

– Конечно. Всегда, мальчик мой.

Прощаясь, они улыбнулись друг другу, но, оставшись в комнате один, Эрик ещё долго сидел неподвижно, глядя в темноту, и зелёное пламя тускнеющих ламп плясало в его зрачках.

Унельм. Шествие

Восьмой месяц 723 г. от начала Стужи

Шествие должно было пройти на площади перед магистратом так же, как это происходило из года в год.

Препараторы, прибывшие в Ильмор, подготовили площадку с помощью нескольких мужчин. Главный, ястреб, стоял чуть поодаль и наблюдал за тем, как одна за другой воздвигаются Арки, с отстранённым видом. Слишком большая шишка, чтобы работать. Когда они с Хельной встали в очередь семнадцатилетних, которые должны были пройти через Арки, Унельм пристальнее вгляделся в лицо Эрика Строма, и его передёрнуло: этот человек, возможно, некогда красивый, теперь походил на монстра.

Унельм завидел тёмную макушку Сорты вдалеке – несмотря на холод, она сняла капюшон и шапку. Если она нервничала хотя бы в половину от того, что чувствовал он сам, скоро Хальсон станет ещё жарче.

– Куда смотришь? – Хельна, его подружка, ёрзала у бока, становилась на цыпочки. – Кто там?

Он едва удержался от того, чтобы закатить глаза. Даже сейчас ревновать – это было очень в её духе, но за такие ноги, как у неё, многое можно было простить.

Арок было четыре штуки – по числу кругов препараторов.

Сделаны из чудовищных рёбер вала – самого крупного из живущих в Стуже снитиров. В детстве Унельм был уверен, что вал – гигантская рыба вроде той из сказки, проглотившей целый город со всеми жителями. Но потом Гасси вычитал где-то и рассказал им с Сортой, что вал – огромное животное, питающееся существами слишком крохотными, чтобы иметь душу, но живущими во льдах.

Рёбра были перевиты кожаными лентами – должно быть, из ревок или хааров, разукрашенными колокольчиками из чёрного стекла. Унельм впервые стоял так близко к Аркам. Он и раньше замечал, что каждая изрезана мелкими узорами. Но только теперь различил, что именно они изображают.

Сцены охоты.

Под самой верхней точкой изгиба каждой из Арок был подвешен препарат – что-то маленькое и тёмное в крохотной костяной клетке. Унельм не знал наверняка, что именно, – такие препараты определённо не завозились в Ильмор. Кто-то крохотный и сушёный – он надеялся разглядеть подробнее, когда станет подходить к первой Арке – потом он вряд ли вообще вспомнит об этом.

– Вы все знаете, как именно всё произойдёт, – голос ястреба доносился до него будто издалека. – Вам нужно только пройти через Арки. По одному. Ждите команды, прежде чем идти за тем, кто впереди вас. Сбоку от Арок стоят препараторы – они помогут вам, если что-то пойдёт не так и вы не сможете выйти самостоятельно. Задача очень проста. Идите, пока можете идти. Когда почувствуете, что больше не можете – выходите. Всех осмотрит наш кропарь, так что схитрить не получится… На случай, если у кого-то вдруг возникла такая идея. – Голос его звучал почти сочувственно. – Впрочем – это вам тоже известно – эффект Арок будет заметен и невооружённым взглядом. Не волнуйтесь. Шествие не причинит вам никакого вреда… Воздействие на здоровье будет щадящим и кратковременным.

Унельм услышал, как Хельна тихо выдыхает сквозь плотно сжатые зубы. Теперь они выстроились в колонну, и она оказалась у него за спиной.

– Хочешь пойти вперёд? – прошептал он ей. – Чтобы всё закончилось быстрее.

Он не видел её, но по вздоху облегчения понял, что угадал.

– Да, давай.

Она проскользнула рядом, встала перед ним, и он уткнулся носом ей в душистую макушку. Должно быть, в столице девушки пахнут по-другому. Розами и ароматным мылом? Унельм никогда не видел роз, не чувствовал их запаха, но в книгах ими пахло богатство и благополучие.

– Унельм… Мне страшно.

Она не притворялась, и ему стало стыдно. Ульм выдохнул ей в волосы, положил руку на плечо.

– Всё будет хорошо.

А потом Шествие началось – как и в прошлом году, просто и буднично, не под стать громкому названию.

Молодые люди Ильмора шли слишком торопливо или слишком медленно, натыкались друг на друга и наступали друг другу на пятки. Стоявшему у входа в первую Арку Данту приходилось придерживать тех, кто слишком торопился пройти, и подталкивать медливших у входа.

Первым под Арку ступил Фельм – выше Унельма на целую голову, широкий в плечах, крепкий, как старое дерево. Не больно-то это ему помогло. Тёмный препарат в клетке дёрнулся, завибрировал, раздался очень тихий звон, такой, будто кто-то проводил мокрым пальцем по стеклу. Встав на цыпочки, Унельм увидел, как Фельм рухнул, точно подкошенный, сделав всего один неуверенный шаг вперёд. Дант и ещё один препаратор тут же оттащили его в сторону, где кропарь в сером камзоле, пощупав пульс, сунул ему под нос тряпицу, вымоченную в чём-то пахучем. Даже издалека было видно, что рот и подбородок Фельм залило кровью из носа, а лицо побелело, как снег.

– Следующий!

Следующей была сестра-двойняшка Фельма, такая же высокая и плечистая. В отличие от брата, она ступила под Арку уверенно, как на прогулке, и даже успела сделать второй шаг… Прежде, чем кровь брызнула у неё из носа тёмным фонтаном и залила светлый воротник шубы.

Мать двойняшек, стоявшая в толпе у магистрата, вскрикнула, и ястреб громко произнес:

– Спокойно. Ничего страшного не произойдёт. Арки полностью безопасны.

Как бы не так – на своём веку Унельм успел наслушаться баек о том, как крепкие и здоровые люди погибали, ступив под Арки, в невыносимых муках, и даже кропарь ничем не мог помочь несчастным. В таких историях всегда фигурировали друзья сестёр соседок двоюродных братьев откуда-то из-под Тюра. Не самый надёжный источник, но спокойнее слушателям от этого не становилось.

– Следующий!