Портрет

– Вас удивляет изменение моей речи? – невинно поинтересовался я.

Совладав с собой, юноша кивнул:

– Вы удивительно ловко подхватили суть и правильно выразили её современным языком. Я восхищён!

Я поспешил вернуть комплимент:

– О, это я восхищён правильностью вашей речи! При обилии всевозможного сленга вы разговариваете слишком правильно.

Собеседник зарделся.

– Что же касается меня, то моей целью и было понять, как изменилась наша родина за время моего отсутствия, полюбоваться хотя бы издали на достижения соотечественников, а, заодно, научиться их понимать. Как видите, мне всё успешно удалось.

– И как вам современность?

Я опустил голову, недовольно поджав губы:

– Оставляет весьма противоречивое впечатление. Вроде бы наука идёт вперёд семимильными шагами, но как-то немного не в ту сторону, какую стоило. Не хочу загадывать, чем это закончится, но, боюсь, ничем хорошим. Всё направлено на удовлетворение низших потребностей населения, что грозит полнейшим отупением нации… И, самое главное, многие это понимают, но продолжают двигаться в потоке, не пытаясь не то что изменить, но даже банально выйти из этого порочного круга!

– Не согласен с последним! Нам не дают повлиять глобально, это верно, но возможностью изменить себя мы пользуемся.

Зря Артур вступил со мной в спор. Я успел очень хорошо разобраться в обстановке и мог загнать его возражения на край мира в одно мгновение.

Однако счёл необходимым сначала уточнить:

– Вы можете привести пример?

– Чтение! – не раздумывая ответил молодой человек. – И я говорю не о развлекательной литературе! Существует множество книг, заставляющих думать, по-новому взглянуть на мир.

Я вздохнул:

– Это тоже элемент развлечения. Игра, шутка, притворство… Называйте как угодно, смысл останется неизменным. Вы тратите время впустую, принимая чужие идеи как свои, меняя своё мировоззрение по книгам, но продолжая оставаться в толпе. Мало кто действительно задумывается сам, кроме, разве что, этих самых авторов. И цель их благородна, хотя методы мне не по душе.

– Хорошо, – сквозь зубы протянул мой собеседник. – А как насчёт классиков? Их благородных мыслей?

Я с улыбкой покачал головой:

– В своё время они тоже писали для увеселения, от эмоций и множества нерастраченной энергии. На фоне современности оно, конечно, кажется преисполненным смысла, но на деле в прошлом просто были другие нормы морали.

Юноша угрюмо уткнулся в тарелку, не желая продолжать тему.

– Не стоит так расстраиваться. Во все времена, всегда, люди работали из-под палки, требуя развлечений. И получали их. Просто сейчас это приобрело слишком глобальный вид.

Артур продолжал упорно молчать, а мне не было причин настаивать.

Пригубив вина, я посмотрел бокал на свет. Красивый алый оттенок, густая и почти непрозрачная, как кровь, жидкость. Идеально.

– Вы точно не хотите? Оно совсем недурно.

– Нет, спасибо.

– Завтра вам уже не доведётся его попробовать. Я могу за вечер с лёгкостью и без последствий выпить всю бутылку.

– Пейте, – безразлично махнул рукой Артур.

Я уже было подумал, что напрасно завёл речь о текущей ситуации – только собеседника потерял – однако юноша оказался отходчивым.

Помедлив с минуту, он тряхнул головой и приблизился, чтобы заговорщически спросить:

– Это особенность вашего состояния, да?

Его глаза так ярко горели лихорадочным огнём, что я откинулся на спинку стула и рассмеялся:

– Нет! Это свойство конкретно моего организма. Вы же не думаете, что я неуязвим и бессмертен?

Юноша отстранился и обиженно отвернулся, не ответив.

– Это не так, – мягко напомнил я.

– Смотря с какого края смотреть, – глядя в сторону, пробурчал Артур.