Русский

А все благодаря удобному графику сутки через трое. Без отпуска смог все провернуть. Единственная работа, куда меня взяли, оказалась достаточно приемлемой. За этот год я многое успел. Не сделал еще ничего в квартире деда, в которой сам теперь живу. После его смерти она досталась мне по наследству. Трешка. Тоже сталинка, в центре города. Целое состояние, можно сказать. Если бы я захотел ее продать. Но я не собираюсь этого делать. Дед у меня крутой мужик был, на него я и равнялся. Полковником был. Не то, что мой отец. С которым…

– Нечего рассказывать, сутки, как сутки, тихо все было.

В голове мелькнуло, как меня огрели деревянной ножкой от стола по голове. Ножка сломалась, голова нет. Ха. Тот придурок из охраны папика, думал меня так просто свалить. Реально придурок. Знал бы он, что об эту голову только не разбивали и не ломали.

– Да? – не поверила мне мать.

Она у меня добрая, но видит всегда и всех насквозь. Как рентген. Вот и сейчас, нахмурила свои белесые бровки на маленьком аккуратном лобике и смотрит на меня с подозрением. Вообще она у меня вся аккуратная. Блондиночка, невысокая, фигурка всю жизнь была ладная, не смотря на то, сколько шоколада она приносила домой. Взяток она не брала, зато благодарности в виде ликеров и шоколада рекой сыпались. Мы их не ели, традиционно раздаривали на праздники всем знакомым и друзьям. Я, наверное, в отца пошел. В того, которого не знал никогда.

Хирург Егоров не в счет. Он послал меня год назад, когда я попытался поговорить с ним. Как вскоре выяснилось – не без причины послал. А теперь, когда им понадобилось дочь в Москве пристроить, вдруг вспомнил о «сыне». Но я не против. Я ждал этого, матери только говорить не хочу.

С наслаждением съел несколько ложек горячей, ароматной каши и запил все это сладким чаем. Как у нее это получается? Такая нежная каша? У меня она постоянно пригорает, я не ханжа, слопаю и так, но все равно, хочется так, чтобы получалось хотя бы съедобно. Там, в пограничных войсках, нас чем только ни кормили. Но теперь я ж все-таки на гражданке, сам по себе, могу уже позволить. Могу, но пока не умею.

– Ладно, все равно ведь не расскажешь. И в кого ты такой упрямый молчун? Андрюшка? Ладно, ладно… Послушай, так ты мне так и не сказал. Ты Лену заберешь? И где она будет жить? У тебя или у меня? Мне же надо тогда ей комнату приготовить, – мать опустилась на стул напротив меня и подперла голову маленькой ручкой. – Я тут, знаешь, что подумала. Боюсь, ей совсем некомфортно со мной будет. Получается, я как бы конкуренцию ее маме составляю. Ты, конечно, родился задолго до того, как Геннадий женился во второй раз, на ее матери, но все равно, узнала она о нас только сейчас. Боюсь я, Андрюшка, что для девочки это сложно будет. Она молоденькая еще, почти ребенок, восемнадцать только-только исполнилось. А ты все же брат. Какая к тебе ревность? Или обида? Ты в этой истории совсем ни при чем.

Молчу. Да, мать много не знает. Какая ревность? Будь бы все так, как она себе придумала, я бы на самом деле ревновал. Особенно, после того ушата мата, который этот «ребенок» обрушил на меня, когда я как-то раз, звонил отцу и случайно нарвался на нее. Да, что уж тут. Русский язык она хорошо знает. Полностью. В глубину и в ширину.

Пообещал, что заберу сестричку к себе. Для матери это выглядит именно так. Но когда снова увидел ее, первым делом подумал, что это все похмелье, хорошо мы с Жекой накануне посидели, так хорошо, что я проспал долгожданное время отъезда на Казанский. Пришлось ломиться через весь город, прикрываясь ксивой. Ну, это не в первой.

Я многого от нее ожидал. Что изобразит пацанку в кедах за лимон и с сигаретой в зубах, избалованную фифу, но, пожалуй, никак не мог предположить того, что увижу на самом деле.

Длинные, практически бесконечные ноги вообще не прикрытые настолько короткой юбочкой, что кажется, протяни руку и окажешься в самом горячем месте на ее сексуальном теле. Маленькая, нежная грудь, необременённая тяжестью поролонового лифчика, маняще колышется, слегка подпрыгивает, приподнимая и натягивая тонкую белую маечку при каждом ее новом шаге ко мне. А шагов было много, или… наоборот слишком мало.

Длинные светлые волосы развиваются на ветру, влажные голубые глаза гордо, вызывающе смотрят на меня, при этом розовые мягкие губки плотно сжаты так, как будто она чего-то очень хочет, но боится это показать.

– Андрей Соколов? – наконец, ее губки разжались и выпустили на волю чудесный, волнующий слух девичий голосок. Он не был тонким, наоборот, чуть по-женски низким, распаляюще-волнительным, задевающим самые важные струнки мужского сознания.

– Л-лена?

От волнения проснулось мое чертово заикание. Получил его в подарок в этом же году на одной из первых вылазок с группой ОМОНА. Длинная история, мы охраняли вход на одно мероприятие. Я многое повидал в своей жизни, но взрыв смертницы с маленьким ребенком на руках в нескольких метрах от себя видел впервые. Вместе с этим взрывом ко мне пришло заикание. Оно не проявляется все время, лишь в те моменты, когда волнуюсь или… возбужден. В те моменты, когда мой пульс зашкаливает.

По-моему, я забыл, зачем сюда приехал.

Девушка замерла на мгновение, словно милосердно позволяя себя рассмотреть, окинула оценивающим взглядом огромных небесных глаз своего сводного брата, заставив при этом меня нервничать и переступить с ноги на ногу, и, внезапно, бросилась ко мне на шею! Каким-то образом те самые аппетитные губки прижались с поцелуем к моим губам!!!

Не сразу сообразив, что происходит, все-таки мгновение спустя отреагировал, схватив ее за тоненькую талию, попутно случайно зацепив маленький набухший сосок большим пальцем, и резко отодвинул сестренку от себя. В глазах бесновались разноцветные огоньки, и я мельком порадовался, что поехал сегодня в достаточно свободных джинсах.

– Привет, братик! – после поцелуя ее глаза стали, как и губы, на которых теперь осталась моя слюна, настолько эротично влажными, что простое слово «братик» до боли резануло мой слух.

– П-привет, – буркнул, отодвигая ее как можно дальше от себя и открывая перед родственницей дверь на пассажирское сиденье.

Девчонка, ничуть не смутившись, с легкостью оставила вещи на тротуаре и запрыгнула на сиденье. При этом сделала этот так, что теперь я знаю, какие трусики скрываются под этой черненькой, коротенькой юбчонкой.

Хлопнул дверью патриота сильнее, чем стоило. Схватил чемодан с сумкой и поволок их к багажнику. Когда закинул все в него и захлопнул дверцу багажника, несколько раз врезал сам себе по небритому лицу. Очнись, очнись, дебил! Что ты, баб не видел?! Оставить боец Соколов!!!

Мотнул головой, кажется, что-то там, в голове встало на место. Такие удары мне обычно помогают привести себя в боевую готовность перед очередной вылазкой. Сейчас, похоже, мне предстоит нечто покруче…

Глава 3

Так, Лена, пока этого громилы нет, упокоилась. Коленки! Не дрожать! Да, это было круто и очень смело, подарю себе награду немного позже. Уф… Всего лишь поцелуй и даже без языка, а мне еще предстоит затянуть его в постель. Мама…

Уже не мама. И в том-то и дело. Лена, собралась! Он отобрал твою маму!!! И каким бы здоровенным и устрашающим он ни был бы, ты его обязана победить. Потом ты переедешь, как можно дальше. И от родителей, которых ты потеряла, и от него, и вообще ото всего, к чему ты так привыкла. Однако некогда нюни распускать, этот двухметровый чебурашка может оказаться, вернее, уже оказался, несколько не таким, как я его себе представляла.

Не теряя времени, приступила к следующей части своего плана. Услышав позади себя, как захлопнулась дверь багажника, быстро скинула свои туфли и задрала ноги на приборную панель. Получилось красиво! Ровно, когда братик открывал дверь в салон, я начала снимать первый чулок.

– Жарко, – оправдалась одним словом, не повернув к нему головы, не смотря на это, почувствовав, что он как-то задержался с тем, чтобы залезть, наконец, в салон.

Помедлив еще мгновение, здоровяк опустился на свое сиденье, мгновенно заполнив салон машины своим суровым мужским запахом. Здесь и пот (братик, походу, не знает, что такое дезодорант), и сила, и очевидное похмелье, которое он даже не попытался скрыть, отправляясь за сестрой на вокзал!

– А-а-пчихи! – дернулась я, прикрыв ладонями свое лицо.

– Б-будь з-здорова, – прогрохотало это нечто и завело мотор своей безразмерной лапищей.

Так, похоже, мне придется совсем несладко. С ботаником было бы проще. Этого же зверя я уже начинаю бояться. Генка, мой бывший, которого я, это, там… Поссорились мы, короче. Он был выше меня, но не настолько, к тому же старше всего на два года. И нифига, блин, не омоновец! Этот же, видно, лбом стены прошибает. И как же я его… собираюсь одолеть?

Закончив с первым чулком, поставила голую пятку обратно на его приборную панель и принялась за второй чулок. Страшно было жуть, но такой уж у меня дрянной характер, свой план я не брошу.

– Я себе тебя иначе представляла, – начала разговор, украдкой скосив на громилу взгляд, убедилась, что после этого его глаза нехотя скользнули по моим ногам, которые в эту секунду маячили рядом с ним. В каких-то сантиметрах от него. Юбка моя задралась, но я не буду париться на этот счет. Решила переспать – сделаю. А раз уж переспать, то чего, собственно, стесняться? Плевать, что он там подумает и кем меня сейчас посчитает. Мне за него не замуж, слава богу. Только план выполнить, а для этого можно действовать примитивнейшим нахрапом. Я умная девочка, книжки читаю, психолог из меня получится еще тот!

– К-как же? – рыкнул сквозь зубы родственничек и перевел свои наглые глаза обратно на дорогу.

– Ну… Мне почему-то подумалось, что ты больше похож на ботаника. Из-за своего заикания, наверное…

Сняв второй чулок до конца, демонстративно вытянула ногу, продемонстрировав ее своему водителю во всей красе.

Машина дернулась. Очень сильно, мы вылетели в левый ряд, я почти испугалась, но братику удалось вовремя восстановить равновесие на дороге, поэтому мысленно выдохнула, внешне при этом показав железное равнодушие и не убрав уже совсем голые ноги с панели. Пусть понервничает. Пока доедем, а там… моего героя ждет третья часть нашего с ним столично-эротичного балета!

– Так, ты ментом работаешь? – решила поддеть братишку в процессе пути.

– Не ментом, – проворчал он. – Ментов давно уже нет. В ОМОНЕ служу.

– Ага, ну, один хрен, – фыркнула в ответ, даже не попытавшись сделать вид, что умею прилично разговаривать. Судя по его внешнему виду, по запаху, не знает он, что такое приличная девушка. А, соответственно, и напрягаться незачем. – Так, я эти дни у тебя поживу? – спросила, скосив взгляд в окно.

Мы как раз встали на светофоре, а рядом с нами тормознул черный гелик, откуда в данную секунду незнакомое мужское рыло неэтично пожирало слюнявым взглядом мои ноги.

– У тебя кровать есть? – не поворачиваясь к братику, спросила и в то же время призывно улыбнулась рылу напротив. Я ничего не придумывала, даже не потребовалось. Шалость образовалась сама собой. Что ж, парочка синяков моему родственничку точно не помешает.

Такой фокус в прошлом году вытворила моя подруга. Ее парню в тот день очень не повезло, но на самом деле, было за что. Незадолго до потасовки она узнала о том, что он сосался с ее подругой на заднем дворе школы. Вот и отомстила.

Вот и я побалуюсь.

– Так, значит, кровать-то у тебя есть? Как мы, спать вместе будем?

Соколов не видел, что я делаю. А я всего лишь демонстративно облизала верхнюю губу и подмигнула рылу напротив. На светофоре в этот же момент загорелся зеленый, и все случилось ровно так, как и было спонтанно запланировано мной. Андрюша хотел тронуться с места, но гелик совершил маневр и преградил дорогу моему братишке. Честно говоря, когда все начало происходить, я все-таки испугалась. Особенно, когда здоровенные братки, в числе четырех человек вывалились из машины, которая не давала нам проехать. Шкафоподобные рылы направились к нам. То рыло, которому я оказала знаки внимания, долбануло ладонью по капоту Патриота. Андрюша заглушил двигатель. Меня же от страха вжало в кресло. Доигралась ты, Ленка. Сейчас что-то будет…

– Та-а-ак… – прогремел родственник, открыв свою дверь и молниеносно оказавшись на улице.

От удара его ботинком прямо в грудь, первое рыло улетело спиной об гелик. Второго он, схватив за шкварник, заставил лбом поздороваться с дверью их же, злосчастного гелика, на котором теперь образовалось две внушительные вмятины. Два оставшихся рыла оказались более трусливыми, слились, стоило лишь Соколову на них грозно посмотреть.