Я так сильно испугалась такого сравнения, что тут же решительно кивнула:
– Любим!
Анна довольно улыбнулась, а я подумала, что из девочки вырастит добрая, но независимая девушка. В ней не было чопорности ее матери и горделивой кичливости тетки, которую в этой жизни по – настоящему никто не любил. Графиня держала ее на побегушках и использовала в качестве гувернантки, а родная племянница побаивалась и избегала ее общества насколько могла.
Вот он и настал, день, когда я навсегда покидаю родной дом. Конечно, пожизненное право жить в нем остается со мной, но все же я оставляю родные стены, в которых жил мой отец и прошло мое детство, счастливое детство, несмотря на живущих под этой же крышей двух змей. Все вещи уже были перевезены в дом моего будущего мужа. Я пожелала ехать последней, с коробкой, в которую я собрала очень дорогие для меня, любимые вещи отца из его кабинета и библиотеки. Моя старушка, прихватив Лаки, уехала в присланным моим опекуном экипаже, а за мной должен был приехать сам Николас, который прибыл раньше назначенного времени.
Обе обладательницы раздвоенного языка исключительно из – за соблюдения всех правил этикета, а главное во избежание нежелательных слухов по округе, вышли проводить нас. Мы же, разумеется, откланялись так быстро, словно опаздывали. Вот с кем я действительно тепло распрощалась, так это с прислугой, которая высыпала во двор пожелать мне счастья в будущей семейной жизни.
Наконец, Ник усадил меня в карету, и я бросила прощальный взгляд на окно моей комнаты, за которым стояла грустная Анна. Встретив мой взгляд, она махнула мне рукой и тут же скрылась.
Карета тронулась с места. Я уезжала навстречу новой жизни.
11
Все произошло, когда карета поднималась вверх по холму. Она вдруг дернулась, на секунду замерла и стремительно покатилась назад. Ник со всей силы прижал меня к себе. Последнее, что я помню, как экипаж перевернулся и боль в затылке.
Невозможно описать мое состояние, когда я пришла в себя окончательно. Наверное, самое подходящее слово – глубокий шок. Да, я Алиса, но… какая?! Что за бредятина происходит со мной? Так же отчетливо, как крушение кареты, я помню, что попала в аварию на своей машине,… неужели я умерла и перенеслась в другую жизнь?
Водоворот мыслей и предположений разрывал голову на мелкие кусочки, причем каждый из них болел отдельно. Я знала с кем и куда мы сейчас направляемся. А главное, с кем я! Сидящий за моей спиной мужчина крепко прижимал меня к себе, я чувствовала его дыхание на своей шее, от него вкусно пахло, и… мне было хорошо. Ник! Он не безразличен мне! А кому мне?
Я почувствовала, как меня охватывает дрожь, а внутренности стягиваются в тугой комок от ужаса.
– Ты замерзла? – Послышался из – за спины участливый, даже нежный голос.
– Я сильно повредила голову. – Собственный голос казался мне чужим.
– Крови, слава Богу, нет, это сотрясение, Алиса, тебе надо как можно скорее лечь.
– Ты уже позвонил? Рассказал, что случилось?
– Что сделал??
– Позвонил…
– Ты правда повредила голову, – каким то глухим голосом проговорил Ник.
В следующую секунду до меня дошел смысл моего же вопроса, ведь позвонить он мог только в колокольчик. Не выдержав, я вслух застонала.
– Тебе хуже? – испугался он.
– Хуже не бывает, – сказала я абсолютную правду. Действительно, куда хуже то? Я отчетливо помню две жизни. Которая из них моя? Кто я настоящая?
Мы выехали на дорогу, ведущую к дому, который предстал перед моими глазами во всей красе. Здесь все знакомо. Я живу здесь!
Послышались отдаленные суетливые голоса – видимо, лакей уже доехал и рассказал о произошедшем – этакая мобильная связь прошедшего времени. Или моего настоящего?
По мере нашего приближения гул все нарастал, а отчетливей всего, разумеется, указания Милады. Нет, я точно не умерла. На том свете наказывать меня тетушкой не за что. Ее голос отдавался в голове пронзительным звоном.
Во дворе прислуга обступила нас со всех сторон, но Ник, отказавшись от чьей либо помощи, соскочил с лошади и бережно снял меня.
– Я отнесу Алису в ее комнату. За доктором уже послали? – требовательно спросил он.
Я могла бы идти и сама, но вместо этого обхватила рукой его шею и крепко прижалась к широкой груди, слушая учащенные удары его сердца. В тот миг мне было все равно, кто я – Николас меня любит, а там, где моя машина и смартфон, меня никто не любил.
Как обычно, словно назойливая муха, Милада подскочила со своими дурацкими указаниями:
– Что значит в ее комнату? Вы, позвольте заметить, еще не муж ей!
– Если понадобится, то останусь там столько, сколько сочту нужным, – парировал Ник, ловко обойдя ее, и уже поднимался по лестнице.
– Неслыханно! – долетело снизу.
– Вот же крыса! – не вытерпела я.
– Полностью согласен, – подтвердил он, опуская меня на пол у порога моей комнаты. Ник толкнул дверь, и та легко поддалась – наша экономка уже успела набросить на кровать, с которой было убрано белье, теплое одеяло и даже затопить камин.
– Где тебе будет удобней, на кровати или в кресле? – немного запыхавшись, спросил он. Все же я была далеко не дюймовочкой.
– В кресло, – отозвалась я, осматривая свою же комнату. Здесь все знакомо: каждый уголок был родным, однако, я была гостьей. Это напоминало прогулку онлайн по окрестностям, куда собираешься поехать отдыхать. Ты тщательно осматриваешь все вокруг: жилье, интерьер и обстановку в целом. А потом, когда приезжаешь на выбранное место, все уже кажется знакомым и появляется ощущение, что ты здесь не впервые.
– У тебя растерянный вид, – констатировал Ник. – Да, согласен, скверно получилось, но ты уже столько терпела, сможешь еще совсем чуть – чуть? Как только поймешь, что готова ехать, я тут же за тобой примчусь, – он улыбнулся так нежно, что мне стоило трудов не разреветься.
– Сейчас найдется кто ни будь за тобой поухаживать?
«Нет, весь дом вымер и я совсем одна, не уходи!» – хотелось крикнуть мне, но вместо этого я лишь рассеянно кивнула.
Ник наклонился, поцеловал меня, и ободряюще сжав мою руку, сказал:
– Уже завтра с утра твоя старушка прибудет назад, а мне пора идти. Хочу разобраться с каретой и что вообще произошло.
Я молча кивнула. Пусть он идет разбираться с каретой, а я пока побуду одна и постараюсь разобраться в собственной голове, которая продолжала нещадно болеть.
Здесь уже послеобеденное время. Но еще утром сегодняшнего дня я завтракала кофе, сваренным в кофеварке и горячими бутербродами, приготовленными в микроволновке. Потом на машине поехала на кладбище.
Меня вдруг осенило – кладбище! Ненормальная старуха! А главное, сейчас, находясь именно в этой реальности, я могла предположить, кто она!
Одна из дебютанток прошлого сезона рассказывала мне (ну или Алисии), что переодевшись в служанку, тайно навещала бабку и просила приворожить одного знатного кавалера, очень понравившегося ей. Причем, этот самый кавалер не сказал ей ни слова и не оказал ни единого знака внимания. Но вот когда они, спустя несколько месяцев после бала объявили о помолвке – я невольно стала внимательней прислушиваться к историям, связанных с этой колдуньей, которая жила на самой окраине наших земель, там, где начинался непроходимый лес.
Я знала, что моя няня ходила к ней за всякими снадобьями и травами. Но как – то раз старуха пришла к нам сама. Она о чем – то долго шепталась с нашей поварихой. О чем они говорили, я не расслышала, но смогла отчетливо разглядеть ее и удивиться: самая обычная старушка – ни крючковатого носа, ни грязной растрепанной пакли вместо волос, ни таинственных черных одеяний. В тот вечер я разочаровалась в увиденном. Какая ж эта ведьма? Если только умело притворялась обычной деревенской бабкой? Дальше продолжать размышлять на эту тему я не стала. Раз няня доверяет ей, значит опасаться нечего – в жабу меня никто не превратит.
Забыв про ушибы и больную голову, я встала с кресла и начала нервно расхаживать по комнате. Какая в этом связь? Допустим, учитывая мою любовь ко всякой мистики и фантастике, я поверю, что каким – то образом перенеслась на пару веков назад. При этом я знаю и помню все, что здесь было. Тогда получается, что разум Алисии из прошлого и Алисы из будущего соединились в девятнадцатом веке в одном теле. Только реальная разница между Алисией и мной из двадцать первого века – десять лет! Неплохо я помолодела…
Дальнейшие мысли обо всей этой чертовщине завели так далеко, что я начала гадать, куда делось мое тело из «фольксвагена». А может… меня уже похоронили,… что будет с котом без меня?.. От этих гаданий голова закружилась так сильно что, едва не упав на пол, я вернулась обратно в кресло.
В дверь робко постучали. Меньше всего мне хотелось с кем – либо общаться сейчас.
– Войдите, – отозвалась я. – Появилась кухарка с подносом в руках.