Лучший возраст для смерти

– Зачем? – он пожал плечами.

Она проигнорировала его вопрос.

– Возьмешь себе дробовик Тома – он для твоих умений подойдет. Автомат не трогай.

Друг из ее капюшона смотрел на Книжника блестящими бусинками-глазами, но умиления почему-то больше не вызывал.

– Выезжаем через полчаса.

– Хорошо.

– Эй! – сказала она ему в спину. – Эва жива. Я просто ее приглушила. Очухается.

Тим не обернулся.

Он не чувствовал ни гнева, ни радости. Он был пуст, как выпитое куриное яйцо.

Книжник увидел, что справа от ступеней, за оградкой из лозы, растут цветы. Не дикие, а заботливо высаженные, ухоженные, скомпонованные по оттенкам. Настоящая… клумба. Он вспомнил слово.

Клумба с цветами.

«Тут был счастливый дом, – подумал он, – а потом пришли мы. Нам были нужны лошади. И у нас есть цель, которая дает нам право убивать всех, кого захотим, – и плохих, и хороших».

Патроны к дробовику нашлись в шкафчике у входа, а сам дробовик пришлось вытаскивать из-под мертвого тела Тома. На Эву Книжник старался не смотреть, но она уже начинала приходить в себя, стонала и ворочалась, но все еще не могла открыть глаза. Возле нее на полу сидели дети.

– Все уже случилось… – повторял про себя Тим. – Все уже случилось…

Книжник закрыл дверь и спустился во двор, к коновязи.

Они выехали на тропу, когда солнце уже начало пригревать и над травами уже во всю гудели пчелы.

Для дробовика нашлась удобная седельная кобура, патроны отправились в сумку вместе с немногочисленными пожитками. Он изо всех сил пытался казаться спокойным.

Ферма осталась позади, за закрытыми воротами.

Некоторое время они ехали молча, приноравливаясь к лошадиному шагу.

Книжник ерзал на жестком седле, привставал в стременах.

– Готов? – спросила Белка через некоторое время.

Он кивнул, и тогда она ударом коленей пустила свою кобылу легкой рысью. Конь Книжника потрусил за ней.

До Тауна оставалось тридцать две мили пути.

Глава пятая

Сити

Момент, когда Болота заканчиваются и начинаются Пустоши, пропустить нельзя, потому что воздух меняется на вкус.

Ветер, дующий с востока, мгновенно высасывает из него отдающую тухлятиной сырость, терпкий, с гнильцой, запах ряски и застойной воды. Воздух становится сначала теплым, а потом почти горячим и шершавым, наверное, из-за цветочной пыльцы, от которой невыносимо чешется в носу.

Бегун чихнул, высморкался в пальцы и стряхнул сопли на землю.

Перед ними простиралось море из колышущихся трав, низкого кустарника и одиноких деревьев. А еще из этого моря торчали огрызки столбов и их цепочка уходила к горизонту.

– Вот и шоссе, – сказал Облом, разглядывая окрестности в потрепанный бинокль. – Можем двигаться по нему. Будет на пару миль дальше, но идти удобнее.

– И безопаснее, – кивнул Свин.

– Возле Тауна тебе будет удобнее, долбон! Особенно если растяжку зацепишь! – ухмыльнулся Бегун. – Ну что там, Облом?

– Ничего.

– Как ты думаешь, она нас намного опережает?

– На день, – уверенно сказал Облом и тоже чихнул. – Как тут живут, Беспощадный помоги! Я же сейчас сдохну от этого зуда!

– Пройдет! – Бегун взмахнул рукой, давая сигнал охотникам двигаться. – Не бзди, бро! Сейчас привыкнем… День – это фигня. Догоним. Через Сити ей сходу не проскочить…

– Через Сити она как раз пройдет. Мост, вот где мы ее накроем!

– А как мы сами пройдем через Сити, чувак? – спросил Свин. – Мне в последний раз там чуть жопу не отстрелили…

– Раз всех убить нельзя, – пожал плечами Бегун, – то придется договариваться…

– Если они захотят с нами договариваться, – сказал Облом. – Ты же знаешь, между нами любви нет.

Ограждение шоссе практически сгнило, а что не сгнило, растащили кузнецы, поэтому то, что они уже вышли на дорогу, почувствовалось только тогда, когда Бегун нащупал в травяном ковре кусок бетона.

Он поднял его. Бетон крошился в руке и сыпался сквозь пальцы колючей песчаной крошкой.

– Разведчики, вперед, – приказал Бегун, и те послушно возглавили группу.

В принципе, пока можно было и не пускать их вперед, так далеко от Сити дорогу никогда не минировали, но предосторожности не помешают. Тем более, что началось все не слишком удачно.

Бегун вспомнил вкус гари вчерашнего погребального костра и поморщился. Он ненавидел все эти церемонии, воющих шаманов и то, что в такие минуты думал о собственном костре.

О собственной смерти. И думал в последнее время все чаще и чаще.

Облом шагал справа от него, Свин – слева, идущие сзади закрывали Вождям спину полукольцом.

– Где ты видел ракеты? – спросил Облом.

Бегун ткнул пальцем вправо.

– Вот там.