Бог и Пол. Метафизика секса и смерти

Самцы павианов обращаются с самками властно и грубо… у этих обезьян легко отождествляются значения «Я – твоя самка» и «Я – твой раб»… Я видел однажды в Берлинском зоопарке, как два сильных старых самца-гамадрила на какое-то мгновение схватились в серьезной драке. В следующий миг один из них бежал, а победитель гнался за ним, пока наконец не загнал в угол, – у побежденного не осталось другого выхода, кроме жеста смирения. В ответ победитель тотчас отвернулся и гордо, на вытянутых лапах, пошел прочь.

Тогда побежденный, вереща, догнал его и начал просто-таки назойливо преследовать своей подставленной задницей, до тех пор пока сильнейший не "принял к сведению" его покорность: с довольно скучающей миной оседлал его и проделал несколько небрежных копулятивных движений. Только после этого побежденный успокоился, очевидно убежденный, что его мятеж был прощен.

Аристотель пишет, что у варваров женщина и раб занимают одно и то же положение. В наше время это подтверждает уголовная половая символика.

Нам важнее заметить, что, даже, у обезьян Пол связан не просто с иерархией, а с неким «злорадством» понижения в иерархии, не с рабством, а с порабощением, ближе к изнасилованию, чем к обслуживанию. Или «обслужить» означает дать себя «съесть». Помимо естественного им дано символическое удовольствие. «Невинности чувств», о которой «говорил Заратустра», секса без дополнительного символического смысла не бывает, даже, у зверюшек.

У человека это принимает форму, которую в старину называли обладанием предметом поклонения. Поклонник, поклонница. Русские философы объясняли половую избирательность религиозно: в ком увиделся Образ. Как бы, принуждение возвышенного к низменному.

Феминизм увидел в поклонении скрытое презрение. Героиня романа Н. Г. Чернышевского «Что делать?» Вера Павловна обижалась за то, что руки целуют:

Это, мой милый, должно быть очень обидно для женщин, это значит, что их считают не такими же людьми, думают, что мужчина не может унизить своего достоинства перед женщиною, что они настолько ниже его, что сколько он ни унижайся перед нею, он всё же не ровный ей, а гораздо выше её.

Некоторое время женщины безуспешно боролись с этим самодовольным мужским унижением. Потом, когда идеологию сменила технология, героиням понравилось привязывать мужчин к кровати, завязывать им глаза, колоть ножом, душить шарфом и в пылу любви убивать. Вера Павловна предупреждала…

Приведём для сравнения выписку из «Критического словаря психоанализа» Чарльза Райкрофта: ИСКАЖЕНИЕ СУПЕР-ЭГО. Относится к попытке уменьшить ВИНУ путём совращения или развращения какого-то лица, идентифицируемого со своим Супер-эго, т. е. к попытке уменьшить собственное чувство малоценности посредством низведения этого лица до своего уровня.

К той же теме предложим и более прозаическое объяснение. Без поэзии и без сатиры. Половой рефлекс можно определить как инструментальную часть родительского рефлекса так же, как охотничий рефлекс есть инструментальная часть рефлекса питания. Любовь хищника к жертве – уничтожительная, любовь родительская – самоотверженная, защитная. Половая любовь может быть смещённой ближе к уничтожительной или к самоотверженной.

В христианстве есть таинство причастия, когда хлеб и вино вкушают, как плоть и кровь Христа. Здесь любовь самоотверженная и уничтожительная совпадают, как предельное обладание предметом поклонения.

IV

Совершенно необъяснимой кажется только третья фундаментальная одномерность Духа и Пола.

Если вместо пространного понятия о духовном употребить более конкретное – Язык и Музыка в их неразрывной связи слов и интонаций, то можно обнаружить три способа этой связи.

Первый состоит в том, что слова соответствуют музыкально-поэтической интонации и усиливают её звучание.

Второй способ можно назвать пародийным, когда слова имеют прямо противоположный смысл и звучат как насмешка над музыкальным образом (или, наоборот, лирическое откровение, спетое на мотив частушек). Вспомним попутно, что Сатиры в древней мифологии – божества похотливые.

И, наконец, третий способ связи называют рыбой. Он представляет собой набор слов, просто укладывающихся в метр или мелодию и, как бы, её опрощающих, опустошающих. Нельзя не заметить, что это тоже сатира, разве что, менее злорадная.

Этим трём способам связи смысла с возвышенной интонацией отвечают три формы мировоззрения.

Первому соответствует Вера, второй похож на воинствующий атеизм, третьему соответствует «нулевой» атеизм, давно уже победивший и апатично осевший в умах.

Первый возвышенно определит красоту как «бесконечную жизнь, заключённую в конечную форму» (Г. В. Ф. Гегель, Н. А. Бердяев). Второй разоблачит в эстетике вытесненную сексуальность. Третий скучно объяснит красоту как пользу или выгоду.

Поэзия – Сатира – Проза = Вера – Воинствующий атеизм – Атеизм.

Это не совпадает с тем, что проповедовал исторически реальный воинствующий атеизм, который был аналогом «воинствующей веры» – инквизиции. Надеюсь, читатели понимают условность принятой здесь терминологии. Нашу версию подтверждает тот факт, что в Советском Союзе были равно запрещёнными религиозная и сексуальная пропаганда.

Насильно верить или не верить, как и любить или не любить, не заставишь, но хладнокровной веры, как и безразличной поэзии, не бывает – это всегда заряженная информация. Отсутствие заряда переживается как «сердечная недостаточность»: Без божества, без вдохновенья, без слёз, без жизни, без любви. Отодвинутость человека от человека и человека от веры очень схожи. Философский экзистенциализм характеризует безверие в своей мрачной терминологии: Страх, Ужас, Скука, Тоска, Пошлость, Фантазмы.

В начале было Слово, совпадающее с мелодией. Поэзия первична.

Три формы мировоззрения есть одновременно три формы самосознания и все три даны неотрывно вместе.

Такая же тройственность открывается при взгляде «снизу», со стороны Пола.

Есть то, что называют Таинством брака. Заговор двоих против всего мира.

Есть то, что можно по аналогии назвать «воинствующей антисемейностью», которую в мирное время заменяют нецензурные выражения. Унизить можно лишь то, что высоко поднято. В Дании, стране свободного секса нет мата.

И есть «нулевая» обыденность, половой сервис. Иногда к ней, не без юмора, но и не без основания относят так называемое «устоявшееся семейное счастье». Но ближе к полному обнулению, т. е., к несемейному, стадному укладу общественной жизни, конечно, публичный дом. Публичный, значит, открытый, всенародный. В принципе (а, иногда, в реальности) – это открытая общая спальня.

Все рассмотренные примеры рисуют нам шкалу, где бесконечно положительные значения знаменуют эстетику возвышенного, религию, провидение, незаменимость, суженость, таинство и закрытость.

Нуль принадлежит привычному атеизму, практичности, открытости, общности, случайности, безындивидуальности, безличности, безразличности, равенству, доступности – бессимволичности.

А отрицательные значения – сатира, воинствующий атеизм, насилие и мат направлены на обнуление, унижение положительных. Атеизм может просто не знать бога, воинствующий атеизм в боге нуждается.

Августин (Блаженный) учил: Как тишина есть отсутствие всякого шума, нагота – отсутствие одежды, болезнь – отсутствие здоровья, а темнота – света, так и зло есть отсутствие добра, а не нечто существующее само по себе. По нашей версии есть ещё и минус – злорадство и трагикомизм возвращения от плюса к нулю. Прагматизм после романтизма выглядит цинизмом.

V

Величие человека состоит в том, что у него есть чувство Величия=Различия и есть чувство Смешного – радости возвращения к безразличию, радости обнуления. От великого до смешного один шаг. Шаг в сторону безразличия.

Смех – это аффект, возникающий из внезапного превращения напряженного ожидания в ничто.

    И. Кант “Критика способности суждения”

Где нет возвышенного, не может быть и комического. Лирическое откровение и циничная острота в равной мере свидетельства образа и подобия.

Вера бывает политеистической – со многими богами. И семья бывает полигамной – со многими жёнами, как их ни называй: любовницами, наложницами… Или полиандрийной – со многими мужьями, как их ни называй.

В реальной жизни всё противоречит фундаментальной схеме. Семейные будни зовут прозой, а поход «налево» – днём поэзии. И уж совсем тоскливым и лишённым поэзии кажется религиозный идеал аскетизма и безбрачия. Схема отражает не психологию личности, а скрытую за ней антропологию. И в то же время только через неё можно объяснить загадочную психологию.

Безбрачие, неизбежно ведущее к вымиранию рода и концу Истории, парадоксально заложено в ощущении порочности зачатия. Отчего семейный уклад с его моралью кажется промежуточной ступенью, на которой споткнулась и застряла История. Или, лучше сказать, История и есть промежуточная ступень. Следующая ступень уводит за пределы нашего понимания. Но об этом чуть позже.

Чем больше умозрение отодвигает восприятие, тем более реальной становится противоположность очевидному. Только умозрительно отодвигаясь от очевидного, догадались, что Земля, на вид плоская и неподвижная, имеет форму шара, вращается вокруг своей оси и вокруг Солнца, то есть взгляд человеческий всё более совпадал со взглядом Дальнего Наблюдателя. Но восходом и закатом любоваться, слава богу, не перестали.

Внешнему наблюдателю наша планета видится круглой и вращающейся. Ему видна иная гармония, нам недоступная или доступная лишь умозрительно. Кто знает, может быть, взгляду запредельному видна совершенно особая роль Земного Шара.

Извечная боль философского пессимизма: отсутствие смысла жизни и мироздания – происходит от внутреннего убеждения, что такой смысл должен быть: …кто сказал тебе, что ты наг? не ел ли ты от дерева, с которого Я запретил тебе есть? Сказано было не различать добра и зла: смысла и бессмысленности, порядка и хаоса, красоты и безобразия, достойного и постыдного.

История демонстрирует бессилие человека распутать переплетение добра и зла: дорога в ад вымощена благими намерениями. Кукиш, как говорил Розанов, будет памятником философу.

Ибо всему живому знать дано приятное и неприятное, разуму дано постигать причину и следствие, различать истинное и ложное, целесообразное и нецелесообразное, но знать добро и зло – возвышенное и низменное, как самоцельную самооценку, есть богоравность, со-знание с Ним на равных.

Но яблоко съедено и то, что у зверей естественно и однозначно, люди воспринимают символично и трёхзначно: как Таинство или унижение или опустошение. Одна и та же сцена несёт разный смысл в зависимости от контекста – как Поэзия или Сатира или Проза. Когда говорят, что отношения себя исчерпали – значит, прежний текст утратил смысл и стал «рыбой» на ту же мелодию. Если не пародией. Нужны новые слова гимна, новая пара, Новый завет.

До нарушения заповеди сказано было про женщину и мужчину: …и будут два одна плоть. А после нарушения сказано женщине: …умножая умножу…к мужу твоему влечение твоё, и он будет господствовать над тобою. Он будет господствовать, а её влечение к нему ещё умножится.