Трагический эксперимент. Книга 2

Кроме того, собственник становится самостоятельным, если он может получить доход со своей собственности, а для этого крестьянин должен иметь возможность выгодно продавать созданное им. В России почти не было железных дорог. Как вывозить зерно, лён в крупные города и в морские порты – Одессу, Таганрог, Виндаву? А на строительство железных дорог тоже нужны огромные деньги. Министр финансов России Рейтерн представил императору Александру II финансовый план расходов на ближайшие годы. В нём зияли страшные дыры. Хоть останавливай выкуп земли и строительство дорог!

И тогда великий князь Константин предложил продать Аляску. Мысли о продажи Аляски как убыточной территории витали и раньше (каждый год Аляска «съедала» 200 тысяч рублей серебром казённых средств), но тогда они имели главным образом геостратегические резоны. Теперь же главным аргументом было превращение освобождённых земледельцев в экономически активный и состоятельный слой общества.

И Аляску продали. 6 (18) октября 1867 года русский флаг со всеми приличествующими церемониями был спущен в Ситке. Аляска от России перешла к Соединённым Штатам. Огромная территория площадью более полутора миллионов квадратных километров была продана за 7 млн 200 тысяч золотых долларов, что составляло тогда 11 млн 362 тысячи 482 рубля серебром.

Деньги пошли на закупку необходимых принадлежностей для строительства нескольких железных дорог в Европейской России. Деньги же казны теперь можно было употребить не на железнодорожное строительство, но на выкуп земли у помещиков для передачи её крестьянам.

Это было великое решение. Империя пошла на умаление своего пространства ради свободы и благополучия своих граждан, большинства своих граждан.

Крестьяне соединялись в сельские общества, а те в свою очередь объединялись в волости. Пользование полевой землёй было общинным, и для осуществления «выкупных платежей» крестьяне были связаны круговой порукой.

Дворовые люди, не пахавшие землю, были временнообязанными в течение двух лет, а потом могли приписаться к сельскому или городскому обществу.

Соглашение между помещиками и крестьянами излагалось в «Уставной грамоте». А для разбора возникающих разногласий была учреждена должность мировых посредников. Общее руководство делом реформы было возложено на «губернские по крестьянским делам присутствия».

Крестьянская реформа создала условия для превращения рабочей силы в товар, стали развиваться рыночные отношения, что характерно для капиталистической страны. Последствием отмены крепостного права стало постепенное формирование новых социальных слоёв населения – пролетариата и буржуазии.

Изменения в социальной, экономической и политической жизни России после отмены крепостного права вынудили правительство пойти и на другие важные реформы, что способствовало преобразованию страны в буржуазную монархию.

В начале 70-х годов значительная часть русского общества была глубоко разочарована результатами реформ 60-х годов. Более того, с помощью контрреформ реакции удалось выхолостить суть некоторых из них, резко сузить роль общественности в решении государственных вопросов. Недовольно было своим положением и крестьянство. Ведь значительная часть земли осталась в руках помещиков. Всё это привело к подъёму народнического движения. Как отмечал В. И. Ленин, русское народничество – это «целое миросозерцание… громадная полоса общественной мысли». В основе народнического мировоззрения лежали идеи о некоем особом крестьянском социализме. Зародившись в 50-х годах XIX века, эти идеи, пройдя череду спадов и подъёмов, дожили до наших дней. В дореволюционный период истории России народничество ярче всего проявилось в 60-е годы в деятельности революционных демократов, в 70-е – начале 80-х годов – в «хождении в народ», в работе «Земли и воли», «Народной воли». В начале XX в. это мировоззрение во многом отразилось в идейной платформе партии социалистов-революционеров.

Часть народников сделало своим кредо терроризм как возможное и морально оправданное средство для скорейшего достижения своей цели. И хотя первое покушение на Александра II было совершено Д. В. Каракозовым еще в 1866 году, для того, чтобы идеи терроризма прочно вошли в теорию и практику народничества, должен был произойти целый ряд событий, охвативших 70-е годы.

Как каждое общественное движение, революционное народничество направило все усилия на пропаганду своих идей, идей крестьянского социализма. К началу 70-х годов в его рядах было не менее тысячи активных деятелей. В подавляющем большинстве это были молодые люди в возрасте от 20 до 30 лет. Все они воспитывались на идеях 60-х годов. Их настольными книгами были произведения Герцена, Добролюбова, Чернышевского, Писарева. Они готовы были нести в массы социальные идеи Бакунина, Ткачёва и Лаврова. Под воздействием российской действительности и идей утопического социализма в молодёжи скопилась энергия огромной взрывчатой силы. Эта энергия нашла своё применение на путях революционной борьбы.

Первые нелегальные организации: «Большое общество пропаганды», кружок А. В. Долгушина и другие – приступили к массовому изданию книг, брошюр, листовок и воззваний «для народа». Печатное слово призвано было стать главным оружием в борьбе с самодержавием. В стране действовали подпольные типографии и гектографии. За границей революционная эмиграция наладила выпуск большого числа специально подготовленных брошюр. Написанные народным языком, они предназначались для распространения среди крестьянства и рабочих. На границе империи были созданы пункты, через которые в страну перевозилась вся эта литература. Накопив значительный книжный «арсенал», молодые неофиты революции были готовы к действию.

Один из них – Н. А. Чарушин вспоминал, что зимой 1873/74 года «молодой Петербург кипел в буквальном смысле слова и жил интенсивной жизнью, подогреваемый великими ожиданиями. Всех охватила нестерпимая жажда отрешиться от старого мира и раствориться в народной стихии во имя её освобождения. Люди безгранично верили в свою великую миссию, и оспаривать эту веру было бесполезно. Это был в своём роде чисто религиозный экстаз, где рассудку и трезвой мысли уже не было места. И это общее возбуждение непрерывно нарастало вплоть до весны 1874 года, когда почти из всех городов и весей начался настоящий, поистине крестовый поход в российскую деревню…». Подавляющее большинство участников «хождения в народ» составила студенческая молодежь.

Несколько тысяч юношей и девушек, движимых святой верой в то, что народ готов к революции и на их долю выпала честь стать только пламенем, поднесённым к бикфордову шнуру социального заряда, двинулись в деревни. Кое-как овладев навыками крестьянского труда и захватив с собой революционные издания, они разъехались по стране. Высшая точка их активности приходится на лето 1874 года. Среди участников этого движения были люди, чьи имена получили впоследствии громкую известность в истории общественной жизни России: С. М. Степняк-Кравчинский, О. В. Аптекман, П. Б. Аксельрод, Л. Э. Шишко, И. Н. Мышкин, Д. А. Клеменц, А. И. Иванчин-Писарев и многие другие. Были среди них и те, кто спустя несколько лет выйдет на поединок с самодержавием уже не с книгой, а с оружием в руках: С. Л. Перовская, А. И. Желябов, Ю. Н. Богданович, А. В. Якимова.

Все попытки немедленно поднять народные массы на борьбу «за землю и волю» закончились крахом. И работавшие в деревнях в 1874–1875 гг., и пришедшие в рабочие казармы Иваново-Вознесенска, Москвы и Тулы члены «Всероссийской социально-революционной организации» вскоре подверглись арестам. При этом зачастую на суд и расправу их выдавали те самые крестьянские общины, в которых они видели чуть ли не «ячейки социализма». Властям удалось произвести массовые аресты. В тюрьмы были заключены сотни людей.

Но царизм не спешил с судебными разбирательствами. Многие революционеры провели в заключении по два года, прежде чем предстали перед судом. Неверно было бы думать, что это произошло из-за пресловутой неповоротливости государственной бюрократической машины. Долгое ожидание суда было продуманной психологической пыткой. И в этом власти преуспели: часть заключённых, совсем ещё юных людей, пала духом, были случаи тяжёлых психических заболеваний и самоубийств. Несколько человек смертельно заболели и умерли в неволе или оказались искалеченными на всю жизнь. В 1877 и 1878 гг. большинство из арестованных прошли через первые в России массовые политические процессы, вошедшие в историю как процессы «50-ти» и «193-х». К различным срокам заключения были приговорены десятки революционеров. Сотни других участников общественного движения в административном порядке были высланы в Сибирь и северные губернии. Эта расправа была поставлена также в счёт царизму и лично императору Александру II. В глазах революционного народничества царь стал непосредственным виновником гибели их друзей и соратников.

Александр II был старшим сыном императора Николая I. Он получил обычное для наследника престола образование, доминирующим элементом которого было военное дело. Правда, среди его воспитателей и учителей кроме привычного перечня генералов был и поэт В. А. Жуковский. В 1841 году Александру была найдена и достойная спутница жизни. По традиции ею стала девушка, принадлежащая к гессен-дармштадтскому дому – принцесса Максимилиана Вильгельмина Августа София Мария, при переходе в православие принявшая имя Мария Александровна (1824–1880).

За долгие годы совместной жизни у них родилось восемь детей. На престол Александр II взошёл уже в зрелом возрасте. После смерти отца, в феврале 1855 года, в разгар несчастной для России Крымской войны он возглавил огромную страну, долгие годы, казалось, находившуюся в состоянии летаргического сна. Поражение в войне наглядно показало, что империя стоит на краю социальной бездны. Экономика и финансы были расстроены, отставание от ведущих стран Европы стало таким, что России грозила опасность оказаться навсегда вне путей мировой цивилизации.

Взволнованное общественное мнение требовало перемен. Следует отдать должное новому императору – он воспринял эти тревоги, осознал нависшую над страной опасность. Вокруг него сплотилась группа энергичных, образованных государственных деятелей: братья Милютины, А. В. Головнин, А. М. Горчаков, П. А. Вакуев, С. С. Ланской, П. А. Шувалов. В кратчайший срок ими были разработаны и затем проведены в жизнь важнейшие экономические, социальные и политические реформы, позволившие спасти отечественный государственный корабль от крушения.

Однако императору не хватило ни образованности, ни характера, ни убеждённости для того, чтобы продолжить и углубить буржуазные реформы. Его внутренняя и внешняя политика отличались непостоянством. Реформы сменялись контрреформами, прогрессивные и энергичные государственные деятели часто удалялись в результате придворных интриг.

Немалое значение в судьбе царя имела и его личная драма. Долгие годы он был связан с княгиней Екатериной Долгорукой. Лёгкая любовная интрига переросла в глубокую душевную привязанность. Рождение детей в новой семье, необходимость постоянно разрываться между долгом и любовью, сплетни и пересуды в аристократических кругах – всё это тяжело отразилось на характере Александра II. Даже смерть императрицы в 1880 году и официальное признание связи с Долгорукой, ставшей теперь княгиней Юрьевской, не ослабили его душевного напряжения.

Морганатический брак только усилил глухую неприязнь между царём и наследником престола, его старшим сыном великим князем Александром Александровичем, давно уже с неудовольствием взиравшим на представлявшееся ему излишне либеральным правление отца. Иногда, кажется, руководство гигантской державой уже просто тяготило Александра II. Куда лучше он чувствовал себя в узком дружеском кругу, на охоте или в путешествиях по своей необъятной стране.

Россия была абсолютной монархией, и слишком многое в ней зависело от личности царя. Александру II не чужды были человеческие чувства, но он фактически никогда не противопоставлял себя огромному феодально-бюрократическому аппарату, который, по сути, и являлся тем самым абсолютным монархом, превратившим государство в собственную вотчину. При этом всё делалось от имени царя, который таким образом становился объектом критики и недовольства со стороны общественного мнения. Его имя ассоциировалось со всем злом, творившимся в стране, со всеми тяготами и неурядицами российской жизни. Так, Александру II – не человеку, не личности, а императору – судьбою предопределено было стать мишенью для террористов.

Разгром «хождения в народ» привёл к дальнейшей эволюции взглядов значительной части революционеров. С 1876 года начала формироваться новая организация, получившая через два года название «Земля и воля». Она вобрала в себя остатки различных революционных кружков и организаций. Здесь были и убеждённые «деревенщики», пытавшиеся продолжать по-прежнему работу среди крестьян, и сторонники идей П. Л. Лаврова, считавшие необходимым быть готовыми к долгой пропагандистской работе в различных слоях русского общества. Но, пожалуй, особенно много среди них было последователей М. А. Бакунина, готовых стать на путь непосредственной вооружённой борьбы с правительством. Всё это привело к острым разногласиям. Одним из главных пунктов, вызвавших раскол, был вопрос о терроре, который с 1878 года стремительно набирал силу. В январе выстрел Веры Засулич в генерала Трепова, в августе удар кинжалом Сергея Кравчинского, поразившего начальника III отделения Мезенцова. 1879 год начался также с террористических акций – 4 февраля Григорий Гольденберг застрелил прославившегося своей жестокостью при подавлении студенческих волнений харьковского губернатора Д. Н. Кропоткина, в марте Леон Мирский совершил неудачное покушение на нового начальника III отделения Дрентельна.

В марте 1879 года в Петербург приехал из Саратовской губернии участник «хождения в народ» Александр Соловьёв. Он связался с руководством «Земли и воли» и заявил о том, что прибыл, чтобы совершить покушение на Александра II. То, что Соловьёв, человек известный как сторонник широкой, терпеливой пропаганды в народе, сам годами работавший в деревне, пришёл к такому решению, произвело на руководство «Земли и воли» огромное впечатление.

И всё же тогда, весной 1879 года, Соловьёв не получил разрешения выступить с этой акцией от имени организации. Хотя в программе «Земли и воли» было записано положение о необходимости «систематического истребления наиболее вредных или выдающихся лиц из правительства», однако трактовалось это лишь как средство «самозащиты». Ряд землевольцев тем не менее оказал Соловьёву техническую помощь. В апреле на Дворцовой площади Александр Соловьёв совершил неудачное покушение. Он был схвачен и 28 мая казнён.

Это событие обострило разногласия среди революционного народничества. Значительная часть активных революционеров требовала не только усиления террора, но и заявления о том, что это делается от имени партии. В мае 1879 года в недрах «Земли и воли», втайне от своих товарищей, сторонники террора создали свою фракционную группу «Свобода или смерть». Размежевание между «деревенщиками» и «террористами» стало неизбежным.

Разногласия призван был разрешить съезд, назначенный на июнь 1879 года. Но, прежде чем собраться в Воронеже, группа делегатов – сторонников террора 15 июня встретилась в Липецке, где за два дня они выработали новую программу политической борьбы с царизмом. Среди тех, кто собрался в Липецке, были практически все будущие герои кровавой схватки с самодержавием: А. И. Желябов, Н. Н. Колодкевич, А. Д. Михайлов, С. Г. Ширяев, Н. А. Морозов, М. Ф. Фроленко, А. И. Баранников, Г. П. Исаев, А. А. Квятковский. Они пришли к единому мнению: осуществить социалистические цели движения возможно только после того, как будет «сломлен деспотизм», завоёваны новые политические формы правления. Важнейшим орудием борьбы за политические изменения в стране был признан террор. С этой программой группа и прибыла в Воронеж, где с 19 по 21 июня состоялся последний съезд «Земли и воли».

На съезде возникли яростные споры между «деревенщиками», которых представляли такие яркие личности, как Г. В. Плеханов, О. В. Аптекман и М. Р. Попов, и «политиками» во главе с участниками Липецкого съезда. Плеханов и его товарищи убеждали собравшихся, что террор приведёт только к усилению репрессий со стороны правительства, к свёртыванию широкой работы среди крестьянства, а если и заставит пойти на какие-то конституционные уступки, то это будет на руку только буржуазии. Со своей стороны «политики» твердили, что террор – единственное радикальное средство, которое поможет пробудить народ от векового сна, покажет ему, что есть сила, готовая защитить его интересы.