Онтологический трагизм бытия

Интеграция наук особенно существенна при рассмотрении эволюции мироздания – единого мирового процесса самодвижения, самоорганизации материи (Н. Моисеев).

От Big Bang (Большого взрыва), «породившего» Вселенную, до современной угрозы всему живому на Земле в результате экологической или же ядерной катастрофы – путь длинный (порядка 15–20 млрд лет). Но это – единый путь эволюции. «В науке сейчас уже есть эскиз, черновой набросок объяснения всей эволюции – от „первичного бульона“ (примерно четыре миллиарда лет тому назад) до появления „венца творения“ – Человека, – писал Г. Наан. Или даже изначального вакуума и космологического Большого взрыва (20 млрд лет назад) до таких необычайно сложных продуктов адаптации, как логическое мышление, совесть и любовь. В конечном счете все приходит в мир естественным путем, путем самоорганизации и самоусложнения… Мы в принципе сейчас уже в состоянии представить всю эволюцию Вселенной, включая возникновение жизни, человека и общества как некий единый процесс самодвижения, самоорганизации и самоусложнения материи».

Итак, около 20 млрд лет назад произошел Большой взрыв, с которого началось развитие нашей Вселенной из «точечного» вакуумоподобного состояния (первичная сингулярность), просуществовавшего «в течение примерно одной стомиллионной миллиардной миллиардной миллиардной доли секунды» (И. Новиков), плотностью 1

г в см

и породившего горячую Вселенную с температурой на этот момент в миллиард миллиардов миллиардов градусов. Современный сценарий развития Вселенной уже дописан во времени, отстоящего от момента взрыва до 10

секунды. А спустя десятитысячную долю секунды Вселенная, расширяющаяся с огромной скоростью, составляла в радиусе 1/30 светового года (или 300 млрд км), плотность вещества в тысячи миллиардов раз больше плотности воды, температура порядка триллионов градусов. Расширяясь, Вселенная охлаждается со скоростью, обратно пропорциональной ее радиусу, а радиус увеличивается как корень квадратный из прошедшего времени.

Через несколько минут расширения радиус Вселенной достиг уже 100 световых лет, а ее температура – 300 млн градусов. Вот тогда стало возможным образование атомных ядер. Спустя миллион лет температура упала ниже 3–4 тыс. градусов, и началось образование атомов. Еще через какой-нибудь миллиард лет стали образовываться галактики, звезды и вещество в своем известном, современном виде (при температуре «всего» в сотню градусов). Наконец, от 4 до 6 млрд лет назад в «нашей» Галактике в результате сжатия огромного газового облака родилось Солнце, а вскоре и планеты, включая Землю. На ней около 2 млрд лет назад появились первые простейшие организмы, 1900 млн лет назад – первые многоклеточные, 220–230 млн лет назад – первые млекопитающие, а в четвертичном периоде кайнозоя – человек.

Возможны ли иные сценарии эволюции Вселенной? Безусловно, да. Но теория расширяющейся Вселенной наиболее сегодня признана среди специалистов.

В таком случае какое отношение имеет все это к рассматриваемой теме? А вот какое. До сих пор речь шла о прошлом Вселенной. Но принимаемая автором теория предсказывает и ее возможное будущее, причем в двух вариантах (или сценариях). Первый – менее вероятный – бесконечное расширение Вселенной с постоянным угасанием звезд (продолжительность жизни нашего Солнца – порядка 10 млрд лет). В результате через 100 тыс. млрд лет погаснут последние звезды, так как произойдет распад всего вещества, из которого состоят эти звезды и планеты, да и сама жизнь, и человек.

Второй вариант – более вероятный, по мнению специалистов, условно называемый «Пульсирующая Вселенная». Тогда через некоторое время (это порядка 20 млрд лет) расширение Вселенной сменится сжатием. Плотность материи начнет возрастать, температура повышаться, и, как в киноленте, просматриваемой в обратном порядке, нашу Вселенную ожидает коллапс – переход к новой (вторичной) сингулярности.

Итак, безусловным фактом является не только бесспорная индивидуальная смерть каждого существа, включая человека, не только гибель всего живого на Земле, самой Земли и Солнечной системы, но и – вероятнее всего – всей Вселенной (всего Мироздания). Не правда ли, это добавляет некоторые доводы в пользу бессмысленности нашего существования в целом?

Даже если отвлечься от мрачной картины «конца света» (такого пока далекого!), имеются бесспорные научные основания утверждать бренность каждой конкретной системы, каждого конкретного процесса в мире. И дело не только в простом эмпирически достоверном факте конечности существования каждого живого организма, каждой неживой системы. Речь идет о законе возрастания энтропии как следствии второго закона термодинамики.

Самодвижение (эволюция) Вселенной осуществляется в двух основных (дополнительных – в боровском смысле) формах: самоорганизации (убывание энтропии, повышение негэнтропии и степени организованности) и самодезорганизации (возрастание энтропии, хаотичности, снижение уровня организованности). Количественно определимым критерием направленности развития (изменения) системы может служить энтропия (мера беспорядка): ее возрастание свидетельствует о преобладании регрессивных, дезорганизационных процессов, а уменьшение – о преобладании прогрессивных процессов, повышении уровня организованности (Г. Алексеев, А. Братко, А. Кочергин и Е. Седов).

Процесс развития можно представить как уменьшение энтропии, увеличение негэнтропии в развивающейся системе. Уменьшение энтропии возможно за счет накопления информации (мера упорядочения). При этом, однако, «уменьшение энтропии в самой самоорганизующейся системе может иметь место лишь за счет ее увеличения в среде» (Э. Маркарян). Единство и дополнительность процессов организации и дезорганизации, негэнтропийных и энтропийных, возникновения и гибели («добра» и «зла», «ян» и «инь») – суть проявления объективной диалектики бытия материального Мира. Но! В силу второго закона термодинамики в конечном счете во всякой системе «побеждает» энтропия – распад, гибель («зло»!). «Надо подчеркнуть, что вывод о постоянном росте энтропии во Вселенной правилен… Во Вселенной идет необратимый процесс роста энтропии» (И. Новиков). Зло – метафора энтропии и дезорганизации! Вот почему (в силу закона возрастания энтропии), конечно, «смертно» не только все живое, но и неживое в мире. Вот почему за все приходится платить («принцип Расплаты»). Вот почему «небытие… первично и абсолютно. Бытие же относительно и вторично по отношению к небытию… Все возникает на время, а погибает навечно» (А. Чанышев). Вот почему «истинным началом универсума является зло» (А. Шопенгауэр), «абсолютное зло неистребимо в мире» (У. Стайрон), «миром правит зло» (X. Ногалес), а «вся история является развитием абсолютного зла» (В. Арсланов). Вот, наконец, почему автор, убежденный в вышеизложенном, считает себя малициристом (от лат. malum – зло, malitia – злоба).

Человеческое, слишком человеческое…

И тогда я огляделся вокруг и понял, что вообще не могу вынести больше ничего из этой системы.

    Курт Воннегут

Вывод неопровержим: уничтожение человека человеком началось.

    Гюнтер Грасс

Диалектика энтропийных и негэнтропийных процессов предполагает неравномерное их распределение в пространственно-временном континууме Вселенной. Одним из «островков» относительного (и, конечно же, временного) преобладания негэнтропийных, информационных процессов является Земля, породившая эволюционирующий ряд информационно-генерирующих процессов, вершиной которых явилась деятельность общественного человека (техногенез как результат антропосоциогенеза). Вообще, системы, не превышающие меру информации в 5 х 10 бит, относятся к неживой природе, 5 х 10

бит – к живой, информационная же «емкость» мыслящей материи – 5 х 10

бит. Биосфера в целом выступает как антиэнтропийная система. При этом «теория информации позволяет четко выявить линию эволюции путем подсчета темпов возрастания информации в системе за год. Так, на Земле далекие от прогрессивной линии биологические системы почти не увеличили первоначальную скорость накопления информации (1 бит информации на 100 тыс. лет) и частично вымерли, частично остались на том же положении… Системы, которые постоянно наращивали темпы поглощения информации, за это же время превратились в такую сверхсложную систему, как человек (в среднем 10

битов информации за год)» (А. Братко, А. Кочергин).

Так вырисовывается функция («смысл?») человечества в мире: «Мы плывем вверх по течению, – писал отец кибернетики Норберт Винер, – борясь с огромным потоком дезорганизованности, который, в соответствии со вторым законом термодинамики, стремится все свести к тепловой смерти, всеобщему равновесию и одинаковости… В этом мире наша первая обязанность состоит в том, чтобы устраивать произвольные островки порядка и системы». Априорно можно представить, что вторая функция («смысл», оправдание существования) рода Ното sapiens – служить орудием самопознания материя (Мира, Вселенной). Правда, неясно, зачем это прародительнице всего сущего понадобилось!

Более ясно, как это происходит.

Существование (сохранение и изменение) всякой системы возможно лишь в случае ее адаптации (приспособления) к среде. Чем выше адаптационные возможности системы (любой – неживой, живой, социальной), тем больше вероятность ее сохранения (выживания). В этом смысле прогрессивная эволюция мироздания суть эволюция способов адаптации различных систем (разного уровня). При этом чем выше степень организованности системы, тем выше ее адаптационные возможности (камень может только растрескаться под влиянием неблагоприятных средовых воздействий; растение обладает большим разнообразием средств приспособления – сбросить листву, увеличить корневую систему; животное может убежать; человек – изменить среду). Однако, как мы помним, повышение степени организованности одних систем не может происходить иначе как за счет повышения энтропии других систем – «среды», за счет ее дезорганизации.

Так, живые организмы «непрерывно получают свободную энергию из внешней среды в количестве, компенсирующем ее уменьшение в системе» (А. Опарин). Так, «более активные особи, – писал И. Шмальгаузен, – лучше использующие ресурсы внешней среды для роста, жизни и размножения, вытесняют в процессе смены поколений менее активных особей. Более устойчивые особи, то есть лучше противостоящие различным вредным влияниям, также вытесняют путем преимущественного размножения менее устойчивых особей. В обоих случаях более упорядоченные формы организации с более низким уровнем энтропии вытесняют менее упорядоченные формы организации с более высоким уровнем энтропии». Так, «сохранение вида достается ценой гибели подавляющей массы его представителей… Для противодействия энтропии хищник вынужден истреблять травоядных животных. На прирост одного кг биомассы хищника требуется съесть примерно 10 кг травоядных. Следовательно, хищник как „самоорганизующаяся система“ живет за счет дезорганизации травоядных, вызывая эту дезорганизацию в масштабе, оставляющем далеко позади масштаб собственной самоорганизации» (М. Камшилов).

Нетрудно продолжить этот ряд примеров увеличения адаптационных возможностей путем повышения уровня организованности за счет дезорганизации средовых систем: если эволюция биологических систем, организмов включает механизм борьбы за существование, то сверхадаптация общественного человека, «органа» самопознания Вселенной, осуществляется путем сверхактивного воздействия на среду (природную и социальную), включая сверхборъбу за сверхсуществование (лучшее существование). Думается, не надо напоминать, к чему сегодня привели «преобразования природы» (в том числе уничтожение тысяч видов растений и животных!). Что касается внутривидовой борьбы, то замечу лишь, что по весьма неполным подсчетам, с 3600 г. до н. э. по настоящее время (то есть за 5590 лет) на Земле было всего 300 мирных лет, свыше 15 тыс. войн, унесших около 3,5 млрд человеческих жизней. С 1900 по 1980 г. в мире было 154 войны, стоившие человечеству свыше 100 млн жизней. Какие хищники животного мира могут похвастаться столь массовым уничтожением сородичей? И ведь всего этого (не считая «мирных» кровавых побоищ, убийств, жертв революций и контрреволюций, «левого» и «правого» терроризма, массовых казней в прошлом и сохранения смертной казни в ряде государств современного мира) мало! К началу 1980-х гг. мировые запасы ядерных боеприпасов в пересчете на обычную взрывчатку составили 10 тонн на каждого жителя Земли. Имеющегося в 1980 г. запаса ядерного вооружения достаточно, чтобы 27 раз полностью уничтожить население планеты. А ведь наращивание военного потенциала продолжается. Интересно, сколь еще будет продолжаться таким образом самоорганизация «венца творения»?..

В ряде работ я попытался подробнее раскрыть механизм эволюции адаптационных возможностей и рода человеческого, и человеческого общества в целом. Здесь же отметим лишь некоторые закономерности социального бытия, небезразличные для наших рассуждений.

В процессе антропосоциогенеза становится человеческое общество как «средство» адаптации физически малосильного человека в мире когтистых и клыкастых, а в конечном итоге – «высшая форма, как писал В. Сагатовский, – развития негэнтропийной тенденции живой природы».

Общество как система в процессе саморазвития (= повышение уровня организованности) дифференцируется (через общественное разделение труда), следствием чего является социальное неравенство. Заметим, что все усложняющаяся дифференциация системы – непременный признак повышения уровня организованности. Так что коммунистическое «социально однородное общество» – либо утопия, либо неизбежный результат полной деградации системы (общества) накануне ее гибели…

Важнейшим адаптационным «средством» человечества, помимо социальной организации, служит деятельность. А ее стимулом – нужда, или неудовлетворенные потребности (воистину, гегелевская «хитрость мирового разума», провоцирующая человека на деяния!).

В процессе совместной человеческой деятельности по удовлетворению растущих потребностей (аппетит приходит во время еды!) формируется и совершенствуется неизвестный животному миру и специфический для людей способ жизнедеятельности – культура. Культура аккумулирует все адаптивные формы (способы) человеческой жизнедеятельности (неадаптивные элиминируются в процессе эволюции) и служит опять-таки специфическим для человека средством накопления, хранения и передачи (трансляции) информации, принимая на себя функции генетического наследования (Э. Маркарян). Если для остальных биологических видов основным механизмом эволюции служит естественный отбор, то для человека – развитие культуры, искусственного «генофонда» человечества (что, разумеется, не отменяет и генетического наследования биологических признаков).

Именно культура выступает продуктом собственно человеческой жизнедеятельности, «средством» осуществления функции человечества в мире и тем самым интегральным «способом» заполнения «экзистенциального вакуума». «Культура и есть выход из безвыходных перипетий человеческого бытия» (В. Библер). Более того, по мнению С. Беликовского, «первично-сущностной клеточкой» всякого культуротворчества выступает способ полагания смысла. Ибо «что такое культура… как не вновь и вновь, каждый раз и в каждом своем проявлении осознанно или непроизвольно предпринимаемая человеком попытка вскрыть и утвердить смысл человеческой жизни в соотнесенности его со смыслом сущего». Другое дело, что это лишь бесконечные попытки…

Если потребности людей (витальные, социальные, идеальные, по И. Симонову) относительно одинаковы, то возможности их удовлетворения принципиально не равны и зависят от места, занимаемого человеком (социальной группой) в структуре общества. Социальное неравенство служит источником активности, порождающей и высшие достижения человеческого духа, и самые страшные преступления, а также «уход» неудачников в алкоголь, наркотики или в петлю.

Иначе говоря, если естественная ограниченность средств удовлетворения потребностей приводит на биологическом уровне к борьбе за существование, то аналогом на социальном уровне выступает «борьба за лучшее существование». Естественная дифференциация биологических особей модифицируется в социальную дифференциацию как следствие общественного разделения труда. Степень (а иногда и сама возможность) удовлетворения потребностей становится функцией места индивида в социальной структуре. Социальное неравенство, осознаваемое как несправедливость, является важнейшим фактором, порождающим зависть и преступления, внутривидовую борьбу, войны и революции. Высшие социальные и идеальные потребности – в статусе, престиже, самоутверждении и др., не удовлетворенные посредством Творчества или иной легальной созидательной деятельности, – удовлетворяются путем Насилия, Богатства, Власти (Т. Веблен). При этом насилие является самым простым, «первичным» средством самоутверждения, а власть и богатство – «вторичными», опосредованными. Надо ли говорить, что всякая революция против власти и насилия оканчивается новой властью и новым насилием (так что, по словам X. Ортеги-и-Гассета, «каждая революция выдвигает пустую химеру более или менее полно осуществить какую-либо утопию. Эта попытка неизбежно проваливается»).

И пожалуй, последнее в связи с обществом и закономерностями его развития. Мы уже знаем, что энтропия и негэнтропия, организация и дезорганизация, «добро» и «зло» идут рука об руку и что – увы! – побеждает отнюдь не добро. Разумеется, люди испокон веков мечтают об обществе без зла, о счастливом обществе, о рае на Земле, о светлом будущем… И хотя, быть может, бесчеловечно разрушать эту веру (блажен, кто верует!), следует для сильных духом уяснить абсолютную ее утопичность. Принципиально невозможно создание общества без социальной патологии, без социального «зла», без борьбы и побежденных, как нельзя «отрезать» один полюс магнита, сохранив другой (получим два новых магнита, каждый с двумя полюсами), или же раскачивать маятник в одну только сторону (он тут же остановится). Попытки же осуществить царство Божие на Земле кончались до сих пор и не могут кончаться иначе впредь, как морем крови, еще большими мучениями и несчастьями – будь то крестовые походы Средневековья, гитлеровский «тысячелетний рейх» или же наше «светлое будущее»… История – не сказка со счастливым концом.

Итак, во-первых, существование Человека и Общества – лишь фрагмент, элемент, момент Единого мирового процесса самоорганизации материи. Во-вторых, человечество и общество конечны, преходящи, «смертны», как всё без исключения в этом лучшем из миров… В-третьих, существование каждой системы, включая человека, человечество, общество, возможно лишь за счет иных систем (человека – за счет других людей, природы, общества; общества – за счет человека, людей, природы, других обществ). За сверхорганизацию расплачиваемся насилием, жестокостью, тоталитаризмом и т. п. За Гегеля, Гёте, Гейне человечество расплачивается Гитлером, Герингом, Гиммлером, за НТР и ЭВМ – Хиросимой и Чернобылем… В-четвертых, если и существует какой-то объективный «смысл» человеческого существования, то он не в идеальных фантомах, а в выполнении онтологических функций: негэнтропийной и «самопознания» Мира. В-пятых, онтологический трагизм бытия, заключающийся в конечности, смертности и индивидуального, и родового, и социального существования, усугубляется социальным злом (внутривидовой борьбой «на уничтожение», социальным неравенством, несправедливостью, завистью, нищетой и т. д. и т. п.). Ибо основной закон социальности – урвать побольше кусок от общественного пирога, меньше дать и больше взять (А. Зиновьев).

По ту сторону отчаяния…

Настоящая человеческая жизнь начинается по ту сторону отчаяния.

    Ж.-П. Сартр

Человек небытия мужествен. Его мужество – это мужество быть, несмотря на ничто, а не только несмотря ни на что.

    А. Н. Чанышев

«Несчастный? А почему, собственно говоря, вы вообще решили, что вы должны быть счастливы?.. Почему вы вообще решили, что вы будете единственным счастливым исключением из всеобщего правила?» Это обращение к великому Гёте в пьесе Н. Шмелева. И действительно – откуда убеждение, что человек рожден для счастья (как птица для полета…)? Как пропагандистский миф – другое дело. Но реальная жизнь очень далека от мифического счастья. Скорее уж, «человек рождается на страдания» (Иов) и «дни… бегут скорее челнока и кончаются без надежды» (Иов). «И люди будут издыхать от страха и ожиданий бедствий, грядущих на вселенную» (Лк.). «И возвратится прах в землю, чем он и был» (Екклесиаст)…

Вся история человечества, история каждой человеческой жизни – муки, страдания, горе, несчастье. Правда, с искорками счастливых мгновений. Но суть-то ведь не в сведении баланса времени «счастливых» и «несчастливых» минут, часов, дней. Суть – в неизбывном онтологическом трагизме бытия: в его преходящести, конечности, смертности. Да еще, пожалуй, и в заданности существования: «Здесь я могу быть, но не хочу; там хочу, но не могу; и здесь, и там я несчастен» (Августин); «Не понимаю, что делаю: ибо не то делаю, что хочу, а что ненавижу, то и делаю» (ап. Павел); и вообще, «Вашей долей было то, что вы ненавидели, и, что вы любили, не было вашей долей» (Будда).

Смертно все живое (и неживое тоже). Но человек – единственное существо, осознающее свою смертность (высшие животные нередко предчувствуют Нечто, что есть их смерть).

Осознание обреченности (и заданности) суть отчаяние. Отчаяние как осознание трагичности бытия.

И тщетно человек мучительно бьется всю жизнь – осознанно или же нет – над смыслом своего существования.

Но человек, как правило, не в состоянии вынести обреченности, заданности, бессмысленности существования. И тогда – осознанно или же нет – он ищет утешение в радостях и развлечениях (carpe diem!), в религии или мистике, в «самоувековечении» (в творчестве, деяниях) или же в утопиях типа коммунизма: «…эта милая сердцу угнетенных и обездоленных сказка о потерянном и возвращенном рае» (М. Киссель). Все это, с точки зрения автора – малицириста, – есть страусизм.

Вопрос о смысле жизни – это и вопрос о смерти. Сам поиск смысла жизни – реакция на знание о смерти. «Осознание смертности – важнейший импульс человеческой активности» (О. Борецкий), страх смерти – источник философии, науки, искусства, вообще творчества (не в этом ли еще одна «хитрость мирового разума»: дать человеку знание своей смертности, чтобы побудить добросовестнее выполнять антиэнтропийную функцию?!). Томас Манн так объяснял творчество Льва Толстого: «Что же было всему основой? Плотский страх смерти». О страхе смерти как источнике искусства пишет академик Дмитрий Лихачев. И не является ли текст статьи, лежащей перед вами, уважаемые читатели, плодом подсознательного желания автора (скептика, малицириста, гордящегося своим не-страусизмом…) продлить бытие после смерти?!