Грани

То, что Ле?о везло по-прежнему очень удивляло и Лил, и друзей, и компаньонов: даже во время бури их вынесло, иначе «Смерть» не выдержала бы еще и получаса в жутком шторме. То, что они еще легко отделались, пираты поняли, когда увидели множество деревяшек, сундуков и прочей корабельной утвари, плавающих на поверхности снова спокойной синевы моря. Такие обломки очень часто им встречались во время плавания. Всякий раз заметив следы крушения, пираты склоняли головы и снимали головные уборы, отдавая дань уважения погибшим: неважно, были ли между ними конфликты, да и это невозможно было понять по каким-то жалким обломкам, тем малейшим фрагментам некогда быстрых, сильных и проворных кораблей…

Как легко было лишиться жизни и совести здесь! Здесь – среди сильных и смелых людей! Они не были глупыми или алчными (что, по сути, одно и то же), нет, это были отчаявшиеся заработать деньги честным путем мужчины, у многих из них были семьи. Но было ли честным обеспечивать жизнь своим детям ценой жизней других людей, с такими же, наверное, полуголодными детьми, ждущими их на суше, оставшимися без кормильца? Они старались делать две вещи, чтобы не раниться осколками совести: убивать как можно реже (по возможности) и безболезненно, а еще не думать об этих людях вовсе. Но получалось ли? Жалели ли они убитых? Об этом знали только они сами.

Лилит часто думала об этом, и чем чаще думала, тем страшнее становилось: черт с ней со смертью, но как же честь? Как же совесть? Как же вера? Как теперь молиться, зная, что рано или поздно придется убить и ограбить? Зная, что ешь и пьешь отнятое? Как она посмотрит в глаза матери? Кто она теперь? Наложница убийцы, обученная тому же искусству убивать, потерявшая стыд и честь?.. «Нельзя об этом думать», но она думала, задавалась этими вопросами все чаще. Внутри нее шел конфликт между тем, что было ей дорого, к чему она привыкла, ее принципами, и тем, чем она стала. Стоила ли эта любовь и дружба тех жертв, что она принесла им?

«Какая теперь разница? То, что было, не вернешь» отмахивалась Лил, а вопрос оставался нерешенным, отнимая все больше сил и решительности. Был ли ее выбор верным? Так мучительно-медленно внутри обострялся конфликт.

Правда, честь, совесть, жизнь… Все было отдано одному только человеку, который, как ей иногда казалось, не мог смириться с этой жертвой. Он так же терзался и горел изнутри. Но Ле?о старался изо всех сил заставить себя снова позабыть эти вопросы, снова ослепнуть и оглохнуть к чужой боли и страданиям. Ему даже хотелось снова окунуться в море крови, в котором он плавал столько лет и ни разу за то время, не пожалел, не испугался, что пошел по такому пути. Правда ли это или только ее вымысел? Неужели он и настолько уродлив? Новый вопрос, на который не было сил ответить. Новый страх.

Жизнь здесь была дешевле пары монет или килограмма специй, дешевле даже метра шелка… иногда она была даже дешевле фляги воды. А иногда не стоила вообще ничего. Как ни было горько признать, но эти люди были лишены человеческой сути, сохранив кто как смог, оболочку. Чувства же нормальных людей были размыты, заглушены или вовсе отсутствовали: дружба здесь была только до тех пор, пока не требовалось помощи или даже малейшего риска; любовь покупалась или бралась силой; радость испытывали редко и чаще животную… Страшная, пустая, противоречащая по своей сути человеческой душе жизнь. Благо, так жили немногие, немногие были такими. Мужчины рисковали собой ради друзей, старались не лишать жизни, старались ценить чувства, сохранять частичку света внутри, надеясь на лучшее.

– Почему ты грустишь, когда должна быть счастлива? Ты так жаждала уважения и признания со стороны пиратов… – Лил улыбнулась, но, как всегда, не сумела скрыть чувства: улыбка получилась вымученной и неискренней. – Что с тобой? Или тебе плохо? – Ле?о сел не в свое любимое кресло, а в соседнее – слева от стола. Мужчина сидел в пол-оборота, лицом к ней.

– Ле?о, я не знаю… – Начала было девушка, но так и не договорила, замолкла.

– Что, ты поняла, что уважение пиратов немного стоит?

– При чем тут уважение? – Возмутилась рыжая. – Я рада, что они приняли меня.

– О нет, не думай даже, что они приняли тебя. Разве что только Логрен. Они по-настоящему примут тебя только после того, как ты докажешь им свою силу или полезность. – Лилит удивилась. – Но почему ты такая грустная? Что случилось?

– Ле?о, я думала о нас, о тебе, о твоих компаньонах… О пиратах в целом… – Красивое лицо исказилось от раздражения. Всего на доли секунды, но он не смог скрыть досады.

– И что же ты надумала, интересно? – Успокоившись спросил он, однако пронзительная синь глаз потемнела, в глубине этого взгляда Лил прочитала тот ледяной блеск, что всегда предупреждал ее о грядущем приступе. Но голос был скорее расстроен, в нем не слышалось ни малейшей угрозы, только печаль.

– Ле?о, я не хочу никого убивать… – Она испугано, жалко даже взглянула на мужчину. Снова кривая усмешка, сделавшая его лицо похожим на лицо самого жестокого демона преисподней… А еще Лил поняла, что он не сможет уйти, не причинив ей боли, не сможет остановиться. Она вся сжалась. Даже во время бури девушка не чувствовала себя настолько беспомощной. Сейчас она была наедине с другой стихией – Черным Роджером, обнажившим свою злость и ненависть, видевшим в ней только врага.

– Но как ты хотела стать корсаром, не убивая? Поверь, даже мне оказывают сопротивление. Люди слишком жадные. Они сами оценивают свои жизни дешевле золота и товаров. Дешевле чего угодно, что считают своим. Не прельщайся иллюзией всесилия страха – пока что жадность берет верх, и нам приходится силой брать то, что людям дороже жизни. Благополучие стало их целью и мечтой – они гонятся за ним, сворачивая друг другу шеи, чтобы заполучить его.

– Но мы тоже гонимся за деньгами, в надежде, что разбогатеем, и жизнь наша станет лучше и спокойнее. – «Будь что будет» решила Лилит, все больше теряясь под его тяжелым взглядом.

– Вы гонитесь за деньгами. Я – за приключениями и славой.

– Ты вряд ли преуспеешь в этом. Хочешь славы и приключений – лучше бы подался в исследователи. – Спокойно заметила Лилит, непринужденно глядя на него. Это был поединок: испугается ли она? Если да, то очень пожалеет об этом… Снова жестокая, кровожадная усмешка безумного демона. Он таким и был – прекрасный, страдающий, жестокий и безумный демон.

– Лилит-Лилит, – покачал он головой, – Неужели тебе не страшно? Посмотри на меня: я же чокнутый. Неужели тебе настолько плевать на себя? Ты же знаешь, как жесток я бываю…Не думала ли ты, что когда-нибудь ТЫ станешь моей жертвой, и ТВОЕЙ кровью я испишу стену, что ТВОЯ голова будет украшать корабль мертвецов? – Лилит спокойно пожала плечами, не отвела взгляда, ничто не выдало в ней страха. Она почти не боялась.

– Нет, Ле?о. Я не думала об этом. – Ответила девушка. Роджер быстро поднялся, подошел к ней, склонился к самому ее лицу.

– Какая ты смелая, девочка моя. И в бурю за мной полезла, и лекарство это пьешь, и сейчас ни единым движением не выдаешь страха… – Шептал он на ухо. Неожиданно положил руку ей на затылок, сжал ее голову, несильно, даже приятно… Лилит сидела, как завороженная. От мужчины волнами исходила опасность, угроза не только здоровью – жизни, но девушка не боялась.

– Настой все-таки опасен?

– А ты как думала? Если часто пить его – можно умереть… Это ведь яд. – Теперь он стоял прямо перед ней, опять наклонившись, чтобы смотреть ей в глаза, упиваться всей этой сценой. Оба знали, каков конец этого акта… Очередного акта….

– И ты даешь мне его почти каждый день… – Спокойно заметила девушка, но глаза ее погрустнели, в них пропала былая уверенность и стойкость. – Неужели ты настолько меня ненавидишь? Что же я такого сделала тебе, Ле?о? Ведь я люблю тебя… – Но демон был спокоен, она не могла понять по его лицу, глазам ровным счетом ничего. Возможно, даже скорее всего, ему было плевать. – Зачем ты так терзаешь нас обоих? Тебе плохо со мной, ты меня ненавидишь, но почему тогда ты не убьешь меня, не продашь, не подаришь кому-нибудь? – В ледяном взгляде вспыхнул огонь злости, даже бешенства. Демон без замаха влепил ей пощечину, Лил никак не показала своей боли, так и смотрела в пронзительную синь. Ее неотъемлемой частью было упрямство – сейчас оно было единственной ее опорой.

– Затем, что ты будешь со мной до конца. – Как ни в чем ни бывало ответил Ле?о.

– До тех пор, пока я не закончу жизнь самоубийством? До какого конца? – Он снова ударил ее по лицу, но уже сильнее. Из носа пошла кровь. Лил держалась. Демон снова кровожадно усмехнулся и ударил еще раз.

– Неважно. Кто-то из нас должен умереть, девочка моя. Таков финал нашей истории.

– Так убей меня сейчас, сегодня! – Закричала она, но Роджер схватил ее за собранные в хвост волосы и оттянул его назад.

– Хорошо. – Так спокойно! Как будто она просила его о каком-то пустяке… Больно. Ужасно больно, но она будет-будет сохранять спокойствие, пока это не закончится. Эта драма. – Но прежде ответь мне, Лил, зачем ты рисковала собой во время бури? Зачем полезла наверх мне помогать? – Лил усмехнулась, провела рукой по его щеке. Он влепил пощечину и шлепнул по руке.

– Ты такой умный, Ле?о, а задаешь такие глупые вопросы…

– Отвечай. – Потребовал он, сильнее натянув ее волосы.

– Затем, что я хотела помочь тебе. Зачем же еще? Я испугалась, что ты сорвешься. – Он ударил ее теперь уже кулаком в правую скулу. Сознание Лилит помутилось, а затем она и вовсе утеряла связь с реальностью.

Было больно – это ощущение подсказало девушке, что она уже вернулась из спокойствия сна сюда – на «Смерть». Правый глаз открылся с трудом, было плохо видно, скула ныла, покрывало в крови. ОН бросил ее на кровать? Он тут? Что с ним? Успокоился ли он? – Снова все мысли про Ле?о.

«Как быть?»

Дверь тихо открылась: видимо, входивший не хотел тревожить девушку.

– Лилит, твой ужин. – Вместо приветствия сказал Джек. Его лицо отразило высшую степень удивления.

– Погоди секунду. Где Ле?о? – Снова Джек не смог скрыть эмоций: теперь он разозлился.

– Будь на твоем месте кто-нибудь другой, я бы сказал, что это не мое дело… Но, Лилит! Ты стала мне другом! Ты молодая, красивая, главное – умная девушка – зачем ты терпишь это? Неужели тебе нравится, когда тебя бьют и унижают? – С жаром ругал ее мужчина.

– Ему нужно помочь. Ему так плохо, так одиноко, ему страшно, Джек! Он один на один со своей болезнью… -Ей было горько. – Ему так больно!… – Сквозь слезы сказала она.

Роджер зашел как раз в тот момент, когда Джек задал вопрос и, естественно, он слышал ее ответ. На пару мгновений он замер, застыл, как мраморное изваяние. И тут же вышел, не проронив ни слова, надеясь, что Лил не заметит его. Но она увидела его, а он ее. Ужасно смутился, покраснел, красивое лицо исказилось от горячей смеси стыда, чувства вины и дикой боли.

Когда Роджер выбежал из каюты, Лилит и вовсе разрыдалась, и как Джек ни старался у него не получалось успокоить ее. Однако, вскоре девушка сама начала успокаиваться.

– Куда он ушел? – Джек вздохнул.

– Редкостные идиоты. Вот я его найду и очень постараюсь врезать. – Джек был очень зол, что было крайней редкостью. На памяти Лил он еще ни разу не был не то, чтобы так же зол, он вообще не раздражался даже.

Снова бессонная ночь. После Джека никто не осмелился сунуться в капитанскую каюту, даже сам капитан. Лил была этому рада: она не знала, как будет разговаривать с Роджем после того, как он услышал лишнего. Конечно же, теперь задета его гордость, и он злиться на нее еще больше. Только за что? Да и кто должен злиться? Он фактически убивал ее, давая этот настой, и даже не сказал о том, как он опасен. Все было ясно – она была временным развлечением, игрушкой, и если она сломается, то он найдет другую и горевать не будет. Как понять, кто она сейчас? Опять болезненные вопросы, давящие на чувствительные точки сознания и души. Снова искать путь в кромешной тьме, без каких бы то ни было ориентиров. Продолжать поиск того, чего так хочешь, но что так далеко, почти недостижимо. Когда есть потребность, но нет возможности ее удовлетворить. Искать, искать… вечные поиски чего-то.

Роджер испытывал ощущение небывалой тоски, ему хотелось выть – так плохо стало на душе после слов Лилит. Откуда она знает это? Наверное, они все знают о его страхах… Он слабак, ничтожество – не может справиться с собой. Зачем она терпит все эти упреки, побои, унижения? Друзья бесконечно правы: им нужно, жизненно необходимо расстаться и забыть, наконец, друг друга, чтобы Лилит жила.

«Мы расстанемся. Я дам ей много денег, чтобы она ни в чем не нуждалась. Я жил как-то без нее, а она – без меня. Мы справимся» – твердо решил он.

«Лилит, ты сама понимаешь, что так продолжаться не может. Я не хочу больше причинять тебе боль, и мучиться самому. Ты вернешься домой или куда пожелаешь. Я дам тебе денег, ты не будешь ограничивать себя ни в чем, будешь делать что и когда хочешь – я не буду вмешиваться в твою жизнь. Если пожелаешь, ты выйдешь замуж. Ты должна меня понять» – речь была далеко не блестящей, но это был самый удачный ее вариант. К тому моменту, когда Роджер открыл дверь своей каюты, он уже выучил ее наизусть.

Лилит сидела в правом от стола кресле и читала. Мужчина сразу же ощутил на себе ее спокойный, внимательный взгляд. Подбитый глаз был уже не таким опухшим, но след синяка был еще очень ярким. Первым порывом было подойти к ней и обнять ее, поцеловать, просить прощения, умолять остаться с ним, уцепиться за нее, как за едва заметный вдали блеск маяка, чтобы вовсе не сбиться с пути, не разбиться, не пойти ко дну.

– Лилит, – Но он уже решил, – Нам нужно расстаться. Возвращайся домой. – Сказал он, а внутри было такое чувство, как будто, из него вынимают сердце.

– Нет, – Спокойно ответила она.