Силонебие

– Любого серьёзного прокурора, только не коммуниста: перегнёт палку.

– Прокурора Полуострова? – чувствую, Михалягин улыбается.

– Сказал же, серьёзно. – Я не принял шутку. – Испортит. Уронилась с любовью к… —

Не посмел произнести. То ли умом повредилась, вознесшись. Не всякий выдержит, да-а… Иной за всю жизнь не пройдёт столько, как она за пару лет. – Не осудишь… Михалягин молчал. —

– Только прокурор должен быть не замешанным в делах банды, – вернулся я к делу. – Иначе пропадём. За ребро подденут.

– Буду думать, – ответил Михалягин, посерьёзнев, и разъединился.

Седьмое междусоние

Я проснулся бодрым. Чувствовал, могу что-то сделать для блага человечества… В чём его благо? – Думают, в деньгах, пиве, еб. е и путешествиях… Дураки?.. А, может, правда? Это я дурак?..

Ошибка. Дураков и умных нет. Нужно идти своим путём. Правда в этом. Прав грабитель триллионов, Зоя Букина в том числе. Прав лгущий, тот же поп или глава государства. Прав упивающийся похабными звуками и изображениями. Прав восходящий в рай… Это – жизнь…

Моя душа не позволяет способствовать счастью грабящего, лгущего или упивающегося… Остаётся помогать себе самому на собственном пути. Первым сказал Бетховен. Молодец. Благо в этом. Бетховен был неверующим. Зачем мессу написал – трудно сказать. И я помогаю себе молитвами – постоянным объяснением в любви к Высшему и сущему…