Огненная свобода, или Утро жизни

М. Лермонтов.

Заградившись от востока грудью сопки,

Дух лениво спал, скрыв пригород во тьме.

Обозначился рассвет над сопкой робко. —

Дух не шевельнулся в мутном сне…

Спать всю жизнь… – Не в том ли суть существованья? —

Спать – и тупо совершать свои дела…

Спит душа, не чуя грубости желаний…

Солнце ж, раскаляясь добела,

Всходит над горой неумолимо,

Призывая вспыхнуть души горожан.

Тяга к сну, однако ж, так необорима,

Как насытить чрево и дышать…

Растянувшись, просыпаться не желая,

Раздражённый дух пополз от солнца прочь.

Люди по работам разъезжались.

День царил вовне, а в душах – ночь.

Я же жгу мою сердечную лампаду:

Солнце, жизнь в огне – нет краше для меня.

Духом не горя не проживу и дня,

Стол сильна духовного горенья жажда.

(Зарисовка рассвета в Серха да Пиедаджи, Каэтэ, при взгляде со стороны Белу-Оризонти)

Пояснение.

Автор полагает, что большинство людей проводят всю жизнь со спящей душой. И сравнивает избегание утреннего тумана солнцем с нежеланием людей возгореться сердечным пламенем.

Мотылёк

Кто на дудочке сладостно утром играл,
Кто напев не спеша выводил? —
Это месяц задумчиво с неба сходил.
Это сумрак ночной умирал.

Это страсть отступала пред святостью дня…
Как мотив её за душу брал!..
Сквозь мольбу я потом эту песнь вспоминал:
Страсть смиреной душе – западня.

Но – вот солнце взошло. Дух истаял в слезах
От стыда за свирельную грусть…
Я навстречу огню возношусь,
Сердцем к Правде небесной воззвах.

Чудный месяц, о чувственной страсти не лги.
Слаще пламени нет ничего.
Я стремлюсь. Меня жжёт и съедает огонь.
Возвращаю по жизни долги.

И, очищенный, в утреннем солнце живу.
Счастье. Радость. Восторг. Тихий смех.
Тишина. – Но в горении слышу «люблю!»
И не помню, что я – человек.

Пояснение.

Страсти притягательны. Однако, по мненрю автора, именно они вкупе со спящими душами людей суть причина всех нестроений человечества.

Разные удовольствия

Мирские наслажденья – спящедушным.

Огнь, вспыхнув, делает бессмысленными их.

Огонь любви. Его мир дольный тушит

И мнит ничтожным твоё зарево в груди.

Ты – бог; не легендарный – настоящий.

Он говорит со мной, как с вами я сейчас.

Но лишь без слов – в полымени слепящем.

Внушает жить – горя, существовать – лучась,

На ниве подвизаясь с ним созвучным —