Расколотое ­небо. Завтра нет, есть только сегодня и сейчас

— Да пошел он… — процедил сквозь зубы Лёха — Без него разберусь. Грех еще на душу брать.

— Разберешься, только без штанов останешься. Заначка есть хоть какая-нибудь?

— Да есть немного. И зарплату за полгода отвалили.

— Всё, город входит в великий запой. — смеясь, подхватил новость Саныч. — Подарочек шахтерам к празднику.

— Вот узнать бы, Саныч, кто это сделал. — Лёхе было совсем не до веселья, и в голове он уже сочинял страшную историю для кредиторов о пропавшем товаре.

— Ну, если что услышу, сообщу. — ответил Саныч — Со своей всё еще в разладе?

— Да. Развелись. И насовсем, по-моему.

Лёха открыл дверь Мерса:

— Ну, счастливо, Саныч.

Мужчины попрощались рукопожатием и разъехались в разные стороны.

* * *

В это время Меркурий уже валялся дома на диване и почёсывал пузо. Рядом в кресле сидела жена, увлечённая вязанием и бразильским сериалом.

— А если он натравит кого-нибудь на тебя? — выдавила жена не отрываясь от вязания.

— А я никуда не подписывался, мой гараж был и всё, — с гонором выкрикнул Меркурий — Сам пусть развязывается.

— Боюсь я что-то. Деньги-то поровну делили.

— Пусть считает, что это за аренду гаража деньги были. — Меркурий сел на диване, взял пульт и начал листать все четыре имеющиеся в этом городишке телевизионные каналы — Он еще замки мне на гараж будет покупать. Не скули, обойдется.

А НТВ в это время вещало о дефолте, о правительстве, пустой казне и курсе доллара.

* * *

Поднимаясь по лестнице, Лёха услышал суету в подъезде. Приближаясь к своей лестничной площадке, понял, долбятся в дверь его съёмной квартиры. Перед дверью стояли два типка, крупного телосложения, коротко стриженные и не стесняющиеся выдавать в адрес Лёхи, не лестные выражения. Это были Проха и Шпет. Да, да. Кредиторы. Прям, чуйка у них какая-то. Никогда не приезжали, всегда ждали звонка, а тут — на тебе, здрасьте.

Проха был из бывших комсомольцев перешедших еще во время кооперативного движения в кооператоры. Кооператив при комсомоле был золотой жилой. 50 на 50. И никаких бандитов. Комсомол предоставлял даже помещения для разного рода деятельности, и крутились-вертелись комсомольцы, зарабатывая на сладкую жизнь. А потом наступила самая матёрая рыночная экономика. Комсомол развалился. Комсомольцы разбежались, кто куда. Кто на шахты, кто в новые партии и во власть. Опять началось Прохино время, он стал торговать углём. А уголь не всегда менялся на деньги, еще иногда на товары народного потребления. Вот тут Проха и пользовался услугами мелких торгашей. В ряду которых стоял Лёха.

— Двери бы не ломали. — крикнул Лёха, пытаясь заглушить стук.

Проха расплылся в улыбке:

— О, вот и наши денежки идут.

Лёха открыл дверь, как вежливый хозяин пропустил гостей и зашел следом:

— А нет денег. И товара нет.

У Прохи поднялись брови:

— Как нет?

Лёха прикурил сигарету, сделал затяжку, выпустил дым:

— Гараж вскрыли, товар сперли. Как-то так.

— Так, стоп, — Проха присел в кресло — а вообще чего-нибудь продал?

— Не успел.

— Твою мать… — Проха покраснел от злости и начал сопеть — У тебя месяц был. За месяц можно было, даже накрутив по минимуму, всё слить. Ты что творишь?

— Вот так получилось. — ответил Лёха, в очередной раз затягиваясь. Ему было сейчас очень спокойно. Он ждал этого момента. Он его дождался. И было, в эту минуту на всё наплевать.

Проха достал сигарету:

— Ну, это, дружище, твои проблемы. Товар брал? Брал. Значит, деньги нужно отдать. Я верно говорю?

— Верно. Только время дай, нет у меня сейчас таких денег.

— Пять дней. Идет?

— За пять дней не соберу, две недели.

Проха в ярости подскочил с кресла и замаячил по комнате:

— Оборзел! Так, ключи от машины и документы гони.

Лёха взял барсетку, достал ключи, документы и протянул Прохе:

— Шпет, забери. Пять дней, и ни часом больше. В этой стране сейчас каждая минута немереных денег стоит.

Кредиторы направились в коридор, по пути Проха схватил пульт и включил телевизор:

— Новости смотри, бизнесмен хренов. Будут деньги — заберешь машину, пока у нас постоит.

Лёха уставился в телек. В дверном проёме опять появилась физиономия Прохи:

— Пять дней, не вздумай сквозануть. И не забудь — баксы. Баксы.

Хлопнувшая дверь вывела Лёху из состояния ступора. Лёха, сидя на диване, вслушался в выпуск новостей про дефолт, правительство, пустую казну и курс доллара. «Это же все мои долги умножить на пять?!» Сердце забилось как колёса товарного поезда равномерно, но очень тяжело. Дослушав ситуацию в стране из новостей до конца, Лёха, что было сил кинул в телевизор пульт и схватился за голову: «Всё в кучу, похоже дефолт во всём, что происходит в жизни.»

* * *

На улице было как-то по-осеннему, сыро, дождь продолжал моросить. Ветер пронизывал до костей. Ну и как это всегда бывает в стрессовой ситуации, Лёха держал курс на ночной клуб. «Европа». Эту зелёную неоновую надпись умельцы сделали из демонтированных ламп ни то гастронома, ни то универмага. В общем, видно их было ото всюду. Сам владелец клуба Марат, был тоже из бандитов, но ему нравилась тенденция превращения бандита в бизнесмена. Поездив по городам и весям, Марат насмотрелся всякой ночной жизни и задумался о том, что в его родном Ленинске не то, что людям, ему негде посетить цивилизованное заведение. Марат привлёк трёх местных музыкантов Суслика, Худяша и Базика на обеспечение культурной части и двух торговцев Железного и Червяка ответственными за выпить, закусить. А сам он делал всё, что бы обеспечить отдых в этом заведении всем слоям населения. И действительно у него получилось, в заведении рядом за столиками могли спокойно уживаться бандиты, шахтёры, коммерсанты и просто пролетарии. Первые, попадая в клуб, даже вели себя как-то спокойно, без распальцовок и кипиша. А, в общем, народ шел на хорошую качественную, громкую музыку и потрясающие световые эффекты. Тогда это были потрясающие световые эффекты, для маленького забытого богом городка.

Лёха шел под моросящим дождём, пытаясь увернуться от ветра. «И что дальше? Денег нет, дома нет, машины нет, семьи тоже. Убогая страна. Через четыре дня приедет бычьё, в лучшем случае останусь безлошадным, в худшем — инвалидность третьей группы. Оно мне надо?! Сорваться? Куда?»