Уродина

Запричитал старик, внимательно осматривая, тем временем, гостя. После чего, освобождая проход, добродушно воскликнул;

– Так вы будете заходить капитан? Или так и останетесь слушать меня здесь?

Мужчина вошёл в квартиру и Ицхак, закрыв за ним дверь, проводил его на кухню, предложив гостю сесть. Однако тот, вежливо отказавшись, сразу перешёл к делу.

– Как вы понимаете, Ицхак Натанович, предосторожность излишней не бывает. Только поэтому я не стал вам рассказывать по телефону о цели моего визита к вам.

Гость замолчал, обдумывая дальнейшие слова, чем тут же воспользовался хозяин квартиры.

– Мне очень любознательно узнать, чем вашему ведомству может быть снова полезен старый еврей, работавший когда-то обычным зубным врачом?

Бегая маленькими глазками по собеседнику, тихо пропел он.

– Ну, уж, так и обычный?

Гость усмехнулся, добавив;

– Не прибедняйтесь, Ицхак Натанович! Наша контора, как вы знаете, всё это время, снисходительно относилась к вашему, так сказать, бизнесу, скрытому от государства.

– Так уж и бескорыстно?

Перебил его вновь старик, поинтересовавшись.

– Зачем вы так?

Не снимая с лица улыбки, вымолвил вполголоса мужчина. Но Ицхак продолжал;

– Если бы мои услуги, оказанные вашему ведомству, стали известны в некоторых кругах, я, скорее всего, раньше моей дорогой Сары отправился на небеса.

– Возможно, вы и правы! Но к чему нам говорить об этом? Мой сегодняшний визит по-другому поводу.

Резко изменив выражение лица, сменил тему разговора гость.

– Я весь во внимании!

Согласился с ним хозяин, ожидая продолжения. И тот, не замедлил с ответом.

– Так вот!

Положив дипломат на стол, и растягивая слова начал медленно мужчина.

– Понимая нашу взаимную заинтересованность, друг в друге, я хочу вам предложить взаимовыгодный обмен.

Он открыл дипломат, показывая в нём ряд аккуратно уложенных пачек двадцатипятирублёвых купюр. Лицо Ицхака оставалось непроницаемым, лишь маленькие глазки внутри глубоких глазниц игриво взглянули на деньги. А гость, в это время, продолжал говорить, указывая на открытый саквояж;

– Здесь ровно сто тысяч! На эту сумму мы хотели бы приобрести у вас ювелирные изделия или другие ценности, желательно в золоте и других ценных металлах по их рыночной стоимости. За эту услугу вы получите, в придачу, не менее ценную информацию, непосредственно касающуюся вашего бизнеса.

Гость замолчал, ожидая ответа. Старик плотнее укутался в махровый халат и тягуче пропел;

– Откуда же, молодой человек, у старого еврея найдётся столько дорогих вещей?

– Я надеялся, Ицхак Натанович, на плодотворное сотрудничество и вашу сообразительность!

Закрывая дипломат, прервал хозяина мужчина.

– Однако, молодой человек, вы очень поспешны в своих выводах.

Не слушая гостя, продолжил старик;

– Разве я сказал, что у Ицхака не будет возможности обменять вам столько денежных знаков? Я сказал, что у него не получится это сделать быстро. Ему необходимо на это время.

Гость снова улыбнулся и, застёгивая на замки дипломат, вежливо, но настойчиво заметил;

– А я вас и не тороплю! Думаю, что двух дней будет достаточно для вас, чтобы собрать товар. Потому что позднее у вас не останется времени, для выгодного оборота вырученной наличности.

Он внимательно взглянул в лицо старика и, понизив голос, вкрадчиво произнёс;

– Через две недели эти денежные знаки станут обыкновенной бумажкой. Так что, торопитесь Ицхак Натанович.

Мужчина вышел в коридор и, не прощаясь, вымолвил;

– Через два дня я приду, так что будьте готовы!

Лишь захлопнулась за гостем входная дверь, как хозяин квартиры, шаркая тапками по скрипучему полу, поспешил в зал. Где подняв трубку телефона, лежащего на прикроватной тумбочке, набрал на память номер и, услышав знакомый голос на другом конце провода, тягуче пропел;

– Здравствуй Давид! Это я твой старый Ицхак. Сегодня я срочно жду тебя к себе в гости.

Он прислушался к ответу и категорично заметил;

– Я не сомневаюсь в важности твоего дела, но мне кажется, если ты не станешь торопиться ко мне, то мы оба, очень скоро, останемся совсем не у дел!

Десятая глава

Старые друзья

После денежной реформы, прозванной в народе «Павловской», обанкротившей большую часть населения страны, начало февраля выдалось очень холодным. Словно проверяя людей на прочность, четвёртый день подряд мороз не опускался ниже тридцати градусов. А ночью и того хуже. Стараясь не высовываться на улицу без особой надобности, горожанам всё же приходилось посещать продовольственные магазины с пустыми прилавками в поисках необходимых для жизни продуктов. И потому большинство из них быстро переключились на сельскохозяйственные рынки, выраставшие на площадях и у крупных гастрономов, словно грибы дождливой осенью. На одном из них нашла себе новое место работы и Аля. Устроившись после январских событий продавцом замороженной рыбы к знакомому Азербайджанцу с, созвучным её имени, прозвищем Алик. Укутавшись в тёплый полушубок, шерстяную мамину шаль и старые валенки, она бойко торговала своим товаром недалеко от дома. За что и получала немалые комиссионные от своего нового работодателя. Громко зазывая покупателей, девушка так увлеклась своей работой, что даже не увидела, как к рынку подкатила красная девятка, из которой шустро выскочили пятеро парней спортивного телосложения. Одетых, явно не по погоде, в спортивные костюмы, короткие кожаные куртки и лёгкие кепки поверх головы. Быстро пробежавшись по рядам, они оказались позади Алевтины.

– Слышь, мамань! Где Алик?

Вдруг услышала она за спиной незнакомый грубый голос. Думая, что это хамят местные бестолковые пацаны, девушка, ещё не обернувшись, резко осадила грубияна;

– Какая я тебе маманя. Шёл бы ты отсюда, сопляк!

И лишь увидев, кто перед ней, сразу сменила тон;

– Ой! Извините ребят! Ошиблась. Бегает тут ребятня, работать мешает.

– Больше не будут мешать!