На своей стороне

– Что еще нового? Как новый начальник Ларс Меландер?

– Трудно сказать что-то определенное. На мой взгляд, Меландер хочет, чтобы военная разведка имела больше влияния на Генеральный штаб и армию.

– Посмотрим, что из этого выйдет, – Эско не спешил с выводами.

Машина остановилась в безлюдном переулке – это означало конец беседы.

– Там сзади, на сиденье.

– О, французское! И сигары! Неплохо, наверняка контрабандное, – Питкянен остался доволен встречей.

– Надо будет срочно и по делу, ты знаешь, как с нами связаться.

***

Эрик наблюдал, как очаровательная девушка выходила из здания редакции «Хельсингин Саномат»[27 - Helsingin Sanomat («Хельсинкские известия») – финская газета, основана в 1889 г.].

«Лия, Лия, зачем посещаешь конкурентов. Очень скоро дядюшка Эрик перестанет бегать за тобой и звать в кафе, потому что ты, милая Лия, сама будешь просить о встрече», – Эрик нажал педаль газа, и автомобиль через несколько секунд остановился рядом с девушкой.

– Привет, подвезти?

– Следишь за мной? Тебя не было почти неделю. Гляди, в Хельсинки много симпатичных таксистов, – весело ответила Лия.

– Садись в машину, Лия, есть новости.

Девушка села на заднее сиденье. Эрик был весьма недурен собой, однако Лия, журналистка и вместе с тем красивая девушка, считала его слишком юным и не слишком умным, вернее недалеким. Но между ними сложились приятельские отношения, которые Эрик воспринимал не иначе как преамбулу к настоящему роману.

– Какие новости, Эрик? На скачках Тони больше не фаворит или таксисты опять подрались в баре у старика Юхо?

– Все шутишь! Думаешь, Эрик больше ничем не интересуется, кроме баров и скачек, – обиженно сказал молодой человек.

– Эрик, не сердись, тебе не к лицу, – по-прежнему иронизировала Лия. – Может, ты влюбился и больше не станешь приглашать меня на кофе?

– Может, и влюбился, – Эрик решил идти напролом.

– Чудесно! А вот мне пока не везет.

– Ты у нас не влюбляешься? Как же… У тебя работа, образование, в твоих книжках ученые, небось, о любви и не пишут, – съязвил Эрик.

– Сдаюсь, давай лучше расскажи уже, что там у тебя.

– Лия, в общем, я был в Кухмо, – начал Эрик.

– В Кухмо, в лесах, на севере? Много нынче клюквы, грибов? – Лия перегибала палку, но остановиться не могла.

– Да, клюквы много, могу даже тебя угостить, если придешь в гости, – не остался в долгу Эрик.

– Прекрасно! А еще какие новости в Кухмо?

– Не знаю, уж рассказывать ли… Доверить тебе тайну…

– Тайну? Какую? – любопытство взяло верх над иронией.

Эрик решил разыграть карту, хотя и понимал, что поступает нечестно. Таксист хотел добиться расположения Лии во что бы то ни стало. К тому же Эрик сильно злился, когда Лия воспринимала его как мальчишку. Он решил немного соврать – это ведь не принесет никому вреда. Вымысел рождался сам собой.

– Я вез в Кухмо одного толстосума. Там у меня живет брат, он служит пограничником в комендатуре.

– Понятно, вы с братом задержали русских диверсантов, их было пятеро и все вооружены?

Эрик не терял самообладания.

– Ты мне льстишь, Лия. Мы с Вилье, моим братом, выпили, поговорили о том о сем, потом он открыл мне тайну, – Эрик выдержал паузу.

– Какую тайну открыл Вилье, что он сказал?

Эрик начал рассказывать о том, что слышал от Вилье, но уже в собственной интерпретации.

– Они задержали русского диверсанта прямо у здания комендатуры, причем это был не обычный шпик. Его сообщника до сих пор не поймали, бегает в лесу. Затем Вилье сообщил, что якобы с этим парнем для отвода глаз были женщина и ребенок. Их задержание скрывают даже от местных властей и полиции.

Лия перестала улыбаться.

– Естественно, я решил, что Вилье набивает себе цену. Может, кого-то и поймали, а может, и нет.

– И что ты думал? – серьезно спросила Лия.

«Вот тут мы еще немножко приврем, раз рыбка клюнула», – обрадовался Эрик.

– Ничего не думал, если бы не одно «но». Когда я возвращался в Хельсинки, недалеко от Кухмо, дороги там – не у нас в столице, произошла небольшая авария. Две машины не смогли разъехаться. Я остановился – подошел военный, представился, что он из Управления военной разведки, спросил, куда направляюсь, и вежливо попросил взять одного офицера, а с ним мужчину, женщину и ребенка. Ехали мы молча до самого Хельсинки, только женщина несколько раз переговаривалась с ребенком на иностранном, и это был русский. Мне щедро заплатили, но велели молчать о том, куда и кого я вез, – Эрик наносил последний штрих. – Пассажиров высадил я недалеко от Коркеавуоренкату, двадцать первый дом[28 - Адрес Управления военной разведки Финляндии.].

– Все это странно, Эрик, и не совсем правдоподобно, – сказала Лия. – Кстати, мы почти приехали.

– Не веришь? Думал, тебя это заинтересует?

– Возможно, только слишком мало информации.

– Давай, я что-нибудь еще разузнаю, посидим… расскажу за чашкой кофе, – чуть ли не взмолился Эрик.

– Возможно, но мне пора. Была тебя рада видеть.

– Я тоже… – нахмурился таксист.

Лия вышла из машины.

«Эрик все придумал. Как-то складно у него получается. Но, с другой стороны, почему бы и нет. У нас только с Советами настоящая граница, и от коммунистов вполне можно ожидать чего угодно. Хотя женщина и ребенок… Ладно, надо заниматься статьей, а насчет русского спрошу у кого-нибудь из приятелей в полиции», – Лия не придала особого значения рассказу Эрика.

***

Эско Риекки приходил на службу одним из первых. Ему нравились улицы Хельсинки в ранние часы, когда можно было насладиться тишиной и осенними городскими пейзажами. Как и многие люди экстремальных занятий, а именно к таким можно было отнести работу начальника Центральной сыскной полиции, Эско в душе был авантюристом, человеком творческим и, наверное, немного романтиком. Однако на службе он становился Эско Риекки, таким, каким его знали враги и недруги – хитрым, дисциплинированным, энергичным и беспощадным.