Бой с тенью

– Как вас зовут? – доброжелательным тоном спросил Андрей.

– Егор.

– А реально, на келлском?

– Примерно так же, я выбрал имя, созвучное с настоящим.

– Расскажите о своей родине.

– Нет, постой, – прервал их диалог Сноровский. – Лирика на десерт. Сколько вас на Земле?

– Я рядовой, – пленник пожал плечами. – Мне неизвестны точные цифры. Примерно тридцать армов.

– Арм – это сколько?

– Тридцать – тридцать пять тысяч бойцов, плюс персонал, всего около пятидесяти тысяч…

– А сколько штыков насчитывал ваш отряд?

– Вместе с персоналом сотню.

– Десять мы отправили на покой, семьдесят четыре взяли, – подсчитал Сноровский. – Еще шестнадцать? Найдем. Какие у вас были задачи?

– Мы всего лишь отряд охраны ворот, – поспешно ответил солдат. – Мы не диверсанты!

– Разве я обвинил тебя в диверсионной деятельности?

– Нет, вы не обвиняли… – келл испуганно отпрянул к дальней стене. – Оставьте меня в покое! Не надо! Я же не сделал вам ничего плохого! Мы все не сделали вам ничего плохого! Мы вам не враги!

Сигарета выпала из его дрожащих пальцев и, падая, замарала пеплом серую форменную куртку, но он этого даже не заметил. Воин прижал к лицу ладони и застонал. Соловьев с Иваном Павловичем переглянулись и почти синхронно пожали плечами. Сноровский вернулся в глубь комнаты и принес со стола бутылочку с минеральной водой.

– Ты успокойся. – Он просунул руку с бутылкой сквозь прутья: – На, выпей.

Солдат послушно взял емкость и сделал пару глотков прямо из горлышка.

– Можно я допью?

– Пей, могу еще принести.

– Спасибо… – Воин устало сел посреди своей половины комнаты прямо на пол.

– А что это ты в истерике забился? – спросил чекист, дождавшись момента, когда вежливый келл успокоится. – Чего «не надо»?

– Не поддавайтесь, – глаза пленника лихорадочно сверкали. – Это само зло! Не позволяйте ему завладеть вашими душами! Иначе все закончится так же, как было у нас! Келлод, величественный и могучий! Столица межзвездной империи! Что осталось от этого гиганта? Диши? Жалкий спутник великой планеты? Восьмидесятая часть отнятого у цивилизации величия? Шестая часть ее тяжелой поступи?

– Хорошо излагает, – Иван Павлович вздохнул и восхищенно покачал головой. – Просто поэт… или этот, как его… Баян. Сказочник!

– А может быть, он говорит правду? – Андрей в сомнении покосился на Сноровского.

– Это ты мне скажи.

– В таком состоянии его не… прочтешь.

– Крыша поехала?

– Не знаю, но сам впасть в такой транс не хотел бы.

– Отбрехивается нехристь, – Сноровский махнул рукой. – Мне все его бормотания до фонаря. Мне точные данные нужны. Координаты ворот. Желательно всех, но хотя бы что знает. Давай спроси.

– Невменяем он, – попытался возразить Соловьев.

– Наивный ты, – Иван Павлович усмехнулся. – Поработал бы у нас с годик, еще и не такие спектакли довелось бы увидеть. Присмотрись, «станиславский», не видишь, что ли? Филиал драмтеатра у нас в подвале открылся, «Гамлета» дают! А вот, смотри, сейчас наступит трагический финал…

В стене, с той стороны решетки, открылась дверь, и рядом с сидящим на коленях келлом появился охранник. Он похлопал по ладони резиновой дубинкой и слегка толкнул пленного в бок. Келл, став внезапно каким-то отрешенным, медленно поднялся и вытянул в сторону Андрея руку.

– Ты и альфа, и омега… Если ты не уничтожишь зло, оно поглотит тебя и заставит уничтожить этот мир!

– Все, занавес, – Иван Павлович подал охраннику знак, и тот ткнул солдата дубинкой под ребра.

Келл неожиданно перехватил руку противника так, чтобы удерживать ее на изломе в районе локтевого сустава, и продолжил:

– Будь у нас такой, как ты, Келлод остался бы столицей всех времен и миров!

– Отпусти его, или тебе не поздоровится! – заорал Сноровский.

Услышав его крик, из коридора в зарешеченный отсек ворвались еще двое охранников. Один из них попытался врезать келлу дубинкой по затылку, но солдат увернулся и подставил плечо заложника. Даже за шумом возни Андрей расслышал отчетливый хруст. Первый охранник побледнел и, перехватив здоровой рукой запястье сломанной, упал на колени. Второй попытался нанести красивую серию ударов, и это ему почти удалось, дубинка мелькала, как на показательных выступлениях, но ни один из них так и не достиг цели. Келл двигался легко и грациозно. Выждав удобный момент, он подошел к охраннику вплотную и снизу вверх сильно ударил его кулаком под ребра. Человек стремительно посинел и, словно большой мешок, рухнул рядом с раненым товарищем. Даже Соловьеву было понятно, что встать этому воину не суждено уже никогда. Третий охранник отреагировал на вышедшую из-под контроля ситуацию мгновенно. Он отступил к двери и вынул из кобуры пистолет.

– На поражение! – рявкнул Сноровский, разрешая все его сомнения.

Команда директора Управления еще не отзвучала, а келл уже упал навзничь, широко раскинув руки. Из небольшой дырочки в центре лба не вытекло ни капли крови. Вся она потекла через выходное отверстие на затылке.

– Вот тебе и условный противник, – пробормотал Андрей, зачарованно глядя на расползающуюся по бетонному полу темно-красную лужу. – Если бы они дрались у ворот в полную силу…

В луже зашипела так и не погасшая до этого сигарета.

– «Тунгусам» пришлось бы туго, – закончил Иван Павлович. – Спорить не буду. Что заставило их сдаться? Тут можно фантазировать хоть до скончания времен. Все, что угодно. Хотя в бред про падение великой империи от рук вселенского зла я не верю. У всего в мире есть свое логичное объяснение. Другое дело, что логика может быть разной, но это вопрос к философам…

– А вы заметили… – Соловьев осекся.

– Что?

– Нет, ничего… я после скажу, когда обдумаю.

– Это верное решение, – одобрил Сноровский. – Он тут много чего наплел, ты половину отсей, а то, что останется, еще и профильтруй. Володя, ну что там, живой?

Вопрос он адресовал сосредоточенному доктору, который в ожидании санитаров делал второму охраннику непрямой массаж сердца.

– С двумя ребрами в сердце? – Врач поднялся с колен и взглянул на часы: – Не довезем…