Пастырь

– Батюшка атаман, хлопцы готовы и ночью так воевать! – охотно отдал воинскую честь бравый солдат Василий Брагин.

– Прикажи бойцам не расслабляться, – кивком одобрил боевой настрой Алексей и предостерёг: – Деньги и оружие охранять усиленно. Городские недобитки могут попытаться напасть на караван.

– Пусть только сунутся, супостаты, – зло оскалился дезертир. – За своё добро мужики насмерть драться будут.

– А вот смертей нам не надо, – огладил бороду ладонью благообразный инок. Алексей контролировал обстановку колдовским зрением и загодя мог жестоко пресечь атаку, но лишнего кровопролития не желал. – Работаем быстро и слаженно, на мелкое мародёрство не отвлекаемся. Брать только, что я дозволил. Дотемна реквизицию закончить. Половину телеги держать в резерве пустой, Андрюха туда дефицитный товар догрузит, по особому моему указанию. Кликни сюда завхоза.

Когда подбежал недовольный труженик тыла – пчёлку от сладкого нектара оторвали, – Алексей шёпотом приказал:

– Выбери парочку солдат понадежнее и задержись на подворье. Я там, в левом углу двора, угольком стрелочку на стене намалевал. На глубине в полметра зарыт сундучок, обитый железом. При солдатах не вскрывать. Просто загрузите в телегу и догоняйте обоз. Узнай адрес следующей остановки у Василия. Там я тоже дам наводку на тайные схроны, выгребать будешь только после ухода каравана дальше по маршруту. Ничего постороннего больше не брать.

– Батюшка атаман, как же без моего догляда? – горестно всплеснул руками хозяйственник. Столько добра пройдёт мимо его загребущих лапок.

– Самое ценное будешь подбирать ты, – хитро подмигнул надёжному партнёру Сын Ведьмы. Уж он-то колдовским взором видел, где остались нетронутые копилки бандюков. Зря урки надеялись провести доверчивого батюшку. И первым вкладом станет закопанный в землю общак всей воровской братвы. В сундучке хранились не пачки с дешёвыми керенками, а сплошь золотые монеты и бижутерия с бриллиантами.

– Пожалуй, намекну-ка я дворовой челяди, что завтра мы добирать товар вернёмся, – задумал подстраховаться хитрый казначей. – Пусть синицу в руках спасают, а не за журавлём по городу гоняются.

– А вот это дельная мысль, – улыбнувшись, хлопнул по плечу сообразительного товарища атаман. – Пусть растаскивают остатки добра по хатам, до конца подрывая материальную базу бандподполья. Без золотого запаса опозоренным главарям будет трудно собрать новую шайку.

После разграбления второй базы бандитов, Алексей отпустил бывшего хозяина, вселив надежду в оставшихся грешников. Однако, для подстраховки, дал волю, только достигнув ворот следующей базы. Перед самым уходом тот незаметно сунул Андрею в руку бумажку со схемой расположения невскрытых тайников. Казначей опять чуть дольше задержался в бывшей воровской малине, добирая сладкие остатки.

Таким же порядком следовали дальше, пока не обчистили все кладовые. Сопротивления, кроме визга и ругани боевых подруг воровской братии, отряд анархистов не встретил. Не было готово блатное сообщество к столь неожиданной экспроприации. Да и не осталось бойцов у организованной преступности, большинство «милиционеров» отбыли для защиты отечества «добровольцами» на фронт, а единицы недобитков залегли по воровским норам. Быстро в шайку не собрать – продавшимся авторитетам нет веры.

Однако Алексей не рискнул оставить золотой караван в городе. Наверняка власти Екатеринослава уже прознали про дела в уездном Александровске и попытаются привлечь для борьбы с преступностью в городе боевые подразделения проходящих эшелонов. Пока бандиты делились награбленным с губернскими чиновниками, никто не интересовался разбоем в провинциальном городке. Но заезжим гастролёрам спуску не дадут ни продажные чиновники, ни воровское сообщество.

В полночь длинный обоз тихо вышел из-под защиты военного гарнизона и незаметно проскользнул за городскую черту. Выкатившись на просёлочную дорогу, не останавливали коней до утра. Лишь достигнув ручья, Алексей приказал разбить полевой лагерь и выставить караул. Люди вымотались, но не роптали. Каждый знал, ради чего страдал – груз на телегах и вьюки на конских боках грели душу дезертирам. За такой куш мужики готовы были сражаться хоть с сотней бандитов, хоть с полноценной жандармской ротой. Расчехлённые пулемёты, установленные на подводах поверх мешков и ящиков, вселяли уверенность в силе анархии. Невозмутимость мудрого атамана тоже немало способствовала высокому боевому духу в отряде.

Алексей видел, что на многие мили вокруг нет никакой угрозы, можно дать людям и лошадям отдохнуть до полудня. Поэтому не стал журить клевавших носом караульных. Сам он успел ночью несколько часиков вздремнуть в автоприцепе и надеялся ещё чуток поспать после привала, когда караван вновь тронется в путь. До предела загруженные подводы должны к вечеру докатиться до Гуляйполя, а там уж братья-анархисты в обиду не дадут.

В свете закатных красок небосклона пылящая по дороге вереница телег устало вползла на окраину большого села. Пастушок, гонящий стадо коров с пастбища, кнутовищем указал путникам дом сельского совета. Пыхтящий клубами дыма автопоезд свернул в сторону от большака и повёл за собой натужно поскрипывающий тележными осями караван к белокаменному строению. Перед длинным двухэтажным домом с колоннадой у парадного входа раскинулся просторный зелёный луг. На него-то Алексей и вывел караван.

Высокие двери с застеклёнными створками выпустили дородного пожилого мужчину в стильном отутюженном костюме. Однако он не стал спешить навстречу незваным гостям, а прислонился плечом к каменной колонне крыльца и неторопливо раскурил трубку. Сизые завитки табачного дыма окутали седые бакенбарды на бледном одутловатом лице.

Со стороны боковой двери левого крыла строения показалась группка серьёзных мужиков с винтовками в руках. Возглавлял отряд невысокий командир с густой копной прямых чёрных волос, выбивающейся из-под надвинутой на лоб папахи. Острый взгляд прищуренных глаз настороженно ощупывал чужаков. Особое внимание атамана привлекли установленные поверх гружёных телег пулемёты с заправленными патронными лентами. Не внушали доверия и запылённые одежды возничих, эдакая яркая смесь модных цивильных костюмов с элементами солдатской формы.

Пройдя вдоль вереницы подвод, атаман с товарищами достиг головы колонны. Попыхивающий дымом автопоезд сильно удивлял, как и замерший рядом здоровенный двухметровый поп с массивным медным крестом на груди. Намётанным глазом определив в молодом детине, обряженном в монашескую рясу, главаря прибывшей шайки, местный начальник, не чинясь, подошёл знакомиться.

– Нестор Иванович Махно, – первым протянул рослому парню руку худощавый тридцатилетний мужчина. – Старшина анархисткой общины Гуляйполя.

– Алексей Матвеевич Ронин, странствующий инок, – крепко пожал ладонь не по-местному загорелый бородатый молодец.

– Мы с братвой испужались, что отряд продразвёрстки пожаловал в неурочный час, – дружелюбно улыбнулся гостям местный атаман. – Давеча мы крохоборов припугнули ружейной пальбой. Думали, что теперь супостаты с пулемётами пожаловали зерно у крестьян за бесценок отнимать. Куда путь держите, странники?

– Да уж пришли до места, – удивил инок. – Желаем вместе с тобой, Нестор Иванович, анархизм строить.

– Помощники нам нужны, – окинул взглядом притихших на возах солдат Махно. – Вижу, не с пустыми руками в общину вступать пришли. Только вот землицы лишней в селе не осталось. Всю отобранную у помещика уже поделили между безземельными крестьянами. Разве что согласитесь пойти в работники к солдатским вдовам, тогда распределим по дворам. Национальностью или чужой верой попрекать не станем – в анархии все являются свободными братьями. Ничьей диктатуры власти анархия не терпит. Все общественные вопросы решает народный сход. Старшин выбираем временных. Оружие распределяем среди граждан и на защиту анархии встаём всем обществом. Если согласны с анархистским укладом, то охотно примем в ряды вольного братства.

– Согласны, батька Махно! – за всех ответил Василий Брагин и оглянулся на товарищей. Дезертиры активно закивали.

– А вот вам, батюшка, – с иронией посмотрел на безмолвствующего инока Махно, – работу по специальности предложить не могу, есть в селе уже свой поп.

– Ну так ведь анархия предполагает полную свободу выбора, – усмехнулся странный инок и скосил глаз на богато одетого буржуя, замершего у каменной колонны. – Чай, не все в коммуну вступили. Вон, на крыльце, вижу, единоличник стоит.

– Есть в селе и несознательные единоличники, – скривился, как от горькой редьки, поселковый старшина. – При анархии каждый волен жить свободно, без указки властей. Однако общественная справедливость должна соблюдаться. Каждый имеет земли и имущества сколько сможет использовать. Вот у местного барина и изъяли в общественное пользование лишнюю землю и коней. Оставили ему лошадь с коляской да вот этот луг. Левое крыло дома и все хозпостройки тоже к обществу отошли. Всё равно ему одному не использовать. Но мы не грабители, лишнего не отнимаем. Деньги там и разное нажитое барахлишко – всё при хозяине осталось. В доме только свободное гостевое крыло к обществу перешло. Разве это не справедливо?

– Справедливо, Нестор Иванович, – с улыбкой признал юный анархист и поймал батьку на слове: – Значит, всё имущество, что я смогу использовать на благо общества, можно при себе оставить?

– И тем, которым в личных целях пользуешься, тоже владеть не возбраняется, – опрометчиво подтвердил притязания хитрого инока сельский старшина.

– Ну тогда пять первых телег вместе с конями мои, – огорчил Алексей.

– А не жирно ли одному? – нахмурил брови батька Махно.

– Так я же с товарищами, – кивнул на Андрея и Вито деловой инок. – Когда тут лечебницу организуем, ещё нужных людей подтянем.

– Никак ты, батюшка, и в медицине смыслишь? – удивлённо посмотрел на странного монаха Махно.

– В нетрадиционной, – скромно склонил голову инок.

– Знахарь, что ли?

– Можно и так назвать, – усмехнулся знаток народной медицины. – Только обучали меня старые практики, поэтому методика лечения сильно отличается от современной.

– И где учили? – с прищуром глянул на странного лекаря Махно.

– Курс военно-полевой хирургии прошёл на линии Юго-Западного фронта, а общую медицинскую практику получил в Китае.

– Эк тебя, батюшка, по миру бросало, – завистливо вздохнув, мотнул головой удивлённый революционер и натужно кашлянул в кулак. – А я только по родному краю бродил, да ещё по тюремному двору изрядно покружил. Может, ты и чахотку лечишь?

– Самостоятельно ещё не пробовал, но со стороны наблюдал за процессом излечения, – пожал плечами Алексей. – Один мой товарищ по Сахалинской каторге прошёл в Китае полный курс – выздоровел.

– За что сам-то сидел? – догадался о тёмных пятнах в биографии ряженого инока бывалый узник.

– За политику, – не стал скрывать анархист со стажем.

– Я тоже за политику, – гордо вскинул голову батька Махно.

– Ну, значит, будем теперь вместе анархистское общество строить, – открыто улыбнулся Алексей и подмигнул. – Только у каждого своя свобода творчества.

– Не желаешь идти под мою руку, становись рядом, – согласился с личной свободой соратника старший анархист. – Только скажи хоть, что в твоих телегах за добро осталось?

– Две большие армейские палатки, тюки медикаментов и бинтов, – принялся тыкать пальцем в гружёные доверху повозки Алексей. – Консервы, инструменты, ящик с динамитом, ящик с пистолетами, патроны к ним и пулемёту, ещё…

– А пистолеты и пулемёт тебе, знахарь, зачем? – не хотелось упускать из рук нужные в хозяйстве вещи батьке Махно.

– При анархии армии нет, каждый сознательный гражданин должен встать на защиту свободы, – напомнил пункты анархистского учения молодой коллега.

– Так священникам самим убивать вроде как страшный грех, – попытался отжать ценное имущество хозяйственный старшина.