Безмолвные тайны
Забыв о рабочем дресс-коде,
О жизни по планам квартала,
Люблю я на даче в субботу
Под вечер присесть у мангала.
Легко прижимаются к телу
Измятые джинсы с рубашкой.
Под вечер любому там делу
Открыта душа на распашку.
Китайский приёмник негромко
Мотивом российским бормочет.
Шашлык ароматнейшим соком
Над углями нежно квакочет.
С листвы там ручьи кислорода
Стекают в воздушные массы.
И может безмолвно природа
О многом рассказывать сразу.
Расскажет она о заборе
Под мхом отсыревшем и склизком.
Соседском мурлычущем воре,
Укравшим из миски сосиску.
Расскажет она о туманах,
Искусственном дыме немножко,
И как в землянистых карманах
Неспешно толстеет картошка.
Расскажет ещё и про тягу,
Для жара так нужную печке,
Про сонную, тёмную влагу,
Живущую в жилистой речке…
Люблю я на даче в субботу
Под вечер присесть у мангала —
Ведь тайны безмолвно природа
Не все ещё мне рассказала.
Старенький дом
В дебрях лесных, перевитых плющом,
Словно в огромном надёжном футляре,
Возле ручья беззаботливо дом
Спал – покосившийся, маленький, старый.
Кем он построен – забыто совсем.
Домику в дебрях так дремлется сладко!
Воздух вдыхая межрёбием стен,
Пыль он засасывал слоем осадков.
Слоем осадков воздушная пыль
В дом серебром невесомым влетала,
И, как проверенный жизнью костыль,
Дальше держаться ему помогала.
Стёкла исчезли из окон и дверь
Тоже ушла из входного проёма.
Что ж горевать о потерях теперь,
Главное стены есть с крышей у дома.
Крона лесная небесный зенит
В листьях упрятала весь, без остатка.
Дом под листвою так сладостно спит!..
Словно младенец под пледом в кроватке.
Стол
Стол стоит у окна. Над столом тишина
С обезлюстренной тьмою повисла.
Повидать, разглядеть неподвижно сполна
Смог за годы он собственной жизни.
Видел он под собой детвору и котов,
И осколки от рюмочек хрупких,
Видел брюки сидящих друзей и врагов,
Босоножки, колготки и юбки.
Ощущал на себе тяжесть громких тостов,
Пироги, самовары, газеты.
Видел ненависть он, видел боль и любовь —
Ну, а как без любви в жизни этой?
Стал свидетелем тайн многочисленных стол,
Не любую доверишь бумаге.
Сколько фраз и речей понаслышался он,
Грязных, чистых – и прочих, и всяких…
Ножки в мраке блестят, упираются в пол,
На столешнице скатерти сетка.
Стол стоит у окна, вроде старенький стол,
Но как в юности – верный и крепкий.
Иду случайным визитёром
Я в этом городе чужой.