Русская Амазонка

– Когда-нибудь я и тебе напишу, просто стихи это состояние души, а сейчас настроение не то, извини.

– А, что? Я ничего. – Она пожала плечами. – Иногда я людям завидую, как это у них ловко получается слова складывать.

– До революции этому специально учили, на меня бывает, находит, и я не могу от рифм отделаться и говорю все время стихами.

– Везет. Почитай еще.

– Давай в другой раз, для стихов надо, чтобы душа пела, а она сейчас замирает.

– Ну ладно. Может, перекусим? – Настя смотрела на меня такими жалобными глазами, что отказать, не повернулся язык.

Мы немного поели и растянулись на полу. Я смотрел в потолок, страшно хотелось курить. Когда нас найдут, первое, что сделаю – закурю.

Настя

А с ним спокойно. Я и не думала, что он такой сильный, как пушинку выдернул меня из воды, а все-таки пятьдесят три килограмма. Поделом тебе, дуре, за все, сидела бы под крылом у мамочки и сопела в две дырки. Но ведь ты же сама все оборвала, добивалась, стремилась, отдавалась, только ради того, чтобы попасть на флот и ходить в загранку. Чего теперь обижаться. Тем более это положение не самое худшее. Можно было вообще утонуть. Кто-то точно утонул, а мне повезло. Он второй раз спасает, а мог и бросить или испугаться. Если станет приставать, сопротивляться не буду. Хм? А почему именно «приставать»? Может он ухаживать начнет. Многие ли за тобой ухаживали и ласкали по-настоящему? Ведь им всем одно нужно – добраться до твоего тела, получить свое и гуляй милая. Твари. Нет, конечно, это приятно, но не то. А ты, естественно, принца ждешь в свои двадцать два? У других уже семьи, дети. Авось, я не уродина какая-нибудь, от мужиков отбоя нет. Но что я, в конце концов, разнюнилась: хочется любви, любви. Да, я как все хочу настоящей и на всю жизнь. Банально.

– Ты чего улыбаешься?

– Да, так, размечталась.

– А? Мечты, мечты! Где ваша сладость, ушли мечты, осталась гадость.

– Это точно.

– И о чем же, если не секрет, мечтается?

– Просто в себе копаюсь.

– Иногда это полезно. У меня это тоже было.

– Давно?

– Года четыре назад.

– А тебе сколько?

– Двадцать шесть. Много?

– В самый раз.

– Для кого? – от этого вопроса почувствовала, что покраснела.

– Вообще.

– Ладно, ты, как хочешь, а я пошел купаться, меня это пекло скоро расплавит.

– Ты, что с ума сошел?

– Нет.

– А акула?

– Они крайне редко нападают на человека, и ведь ты покараулишь на плоту?

– Но из меня спасатель плохой.

– В любом случае, я иду.

– В туалет? – съехидничала я.

– Нет, ошибаешься, если такая нужда возникнет, то я стесняться не буду, такова наша природа и от этого нам не уйти, в этом нет ничего зазорного, пойми.

– Пожалуй ты прав.

– А ты будешь плавать?

– Нет, ты на меня побрызгаешь.

– Как скажешь, – он стащил с себя джинсы, кроссовки и носки, откинул полог и прыгнул.

Сергей

Вода доставила настоящее наслаждение. Не могу сказать, что не боялся акул, но надо было вывести Настю из остаточного испуга. Нанырявшись, подплыл к надувному борту. Она сидела и смотрела все еще широко открытыми глазами, в которых мелькали искорки страха. Обдал ее водой. Она ойкнула, потом взялась за пуговицы на рубашке и стала расстегивать.

– Пока я не вылезу, не прыгай.

Мы поменялись местами. Я с удовольствием наблюдал за ней. Приятно смотреть на красивое женское тело. Стройные женские ноги, небольшая округлая грудь с маленькими сосками, русые, длинные волосы, струящиеся по воде. Настя была на полголовы ниже меня, а я считал себя высоким, все же служил в ГБ, а туда маленьких не берут. Теперь можно было с уверенностью сказать, что Настин испуг прошел, и глаза ее светились радостью свободы.

– Тащи меня, – она протянула руку, – все же в этом есть свое блаженство.

– Только есть захочется быстрее.

– Не будь занудой, живем один раз, а если умирать, так, что и расслабиться нельзя?

– О, это мы так далеко зайдем. Перед смертью не надышишься.

– У всех смертников есть последнее желание, а у меня несколько, и ты меня не убедишь, я не признаю никакие авторитеты, а ты им не являешься.

– Ладно, делай, что хочешь, а я буду идти до конца.

Опять растянулся на полу и через некоторое время задремал.

Настя

Вот интересно, если он будет умирать, и я соглашусь ему отдаться, неужели он откажется. Или я не в его вкусе? Хозяйство у него богатое и мускулатура красивая. Черноглазенький искуситель. Хотелось бы знать, насколько у него терпения хватит просто смотреть на меня. А я бы согласилась и еще как… Размечталась глупенькая.

* * *