Гораздо раньше, чем в текущий год,
Я должен был задать вопросы эти,
Я ж неуклонно следовал вперёд
И признавал вопросы лишь в анкете.
Любое отклонение с пути
Несло в моё сознанье гибель, смуту…
Тогда не мог я сил в себе найти,
Чтоб даже оглянуться… На минуту.
Итог печален: я вообразил,
Жить не начав, что песня жизни спета,
Хотя здоров я, молод, полон сил…
Пришла пора осмыслить мне всё это.
***
Приехав в этот город средь болот,
В мороз ужасный, равносильный злобе,
Стеснён я вновь, как недозревший плод, —
Уже в духовной, мысленной утробе.
У всех у нас похожая судьба,
Приехавших сюда, в холодный город,
И тот изгонит из себя раба,
Кто жаждет утолить духовный голод.
Теперь живём мы в каменных домах,
Приехав из села, где были избы,
И не во всех крестьянских головах
Прижиться могут эти катаклизмы.
Здесь давит на сознанье новичка
Непостижимый уровень культуры,
И смотрят на беднягу свысока
Исаакий, Столп и ангел с верхотуры.
Величьем подавляет Эрмитаж,
Сверкает златом царское жилище…
Хоть говорят: музей теперь он наш —
Но в нём себя ты ощущаешь нищим.
Культура здесь – не деревенский клуб,
Здесь каждый день театры, представленья,
Огромные дворцы взамен халуп —
И открываешь рот от удивленья!
А в Петропавловке лежат цари —
И среди них лежит сам Пётр Великий!
Кадят – в социализме! – алтари…
Всем подавляет город многоликий.
Не лишне молодым мужчинам знать:
Когда, взращён под материнским оком,
Он вынужденно покидает мать —
Становится вмиг слабым, одиноким.
Осознаёт он это или нет,
Но он везде идёт тропой избитой:
Чтобы, как в детстве, был одет и сыт,
Чтоб был всегда под маминой защитой.
Суровый здешний климат – злая мать,