Спички

Как – коммунизма! – снег везде – всеобщий —
Не лист, не почка, и не человек.
Он, снег, любим был девушкой одною,
И зря она не ладила со мною,
Я, как она, влюблён в зиму навек.

И снег люблю, ты тоже, слышу, тоже,
Услышав чужестранный шорох: «Боже»! —
Воскликнет Катя, как дитя, – «Зима»!
А дети из Коннектикута: «Винтер»!
…Пойдём на двор, не позабудь про свитер —
Там снегопад, фонарь, там – синема.

Сквозь снег рябит Гудзон – водою невской.
Айда в кинотеатр на Чернышевской —

В «Спартак»: у них сеанс вечерний – Снег!
Спартак сгорел. Сеанс – не отменяют!
Экран волшебный нас объединяет,
И океан, как третий человек.

И вовсе не изгои мы с тобою,
Скулящие у разного прибоя,
Едва слышна команда «Снегопад»,
Нам небо, теша грозную натуру,
Качнёт крылом, посыплет десантуру,
Снег. Парашюты-души нам летят

Спасать – и их число неимоверно.
Они не «вероятно» мне, «наверное»,
Несут победу в тонких кружевах.
Всеобщему крещенью снегом рады,
Мы ждём его, как мытарь ждёт пощады.
Степь дремлет – со звездою в головах.
…………………………………………
…………………………………………

Ты скажешь: «Слава, лишь октябрь, нескоро
Ещё получит лакомство обжора,
И на столе пока пустой прибор».
А я отвечу: «Друг, не будь зануда!
Я верую в излюбленное чудо,
В наш снежный невесомый разговор».

Зимний букварь

Букварь пронизывает холод,
Дыханья пар от букв идёт.
У «Р» вверху кружок проколот,
Не жабра, не ноздря, не рот,
Но дырка… чувствуешь, как дышит,
Как пора кожи букваря,
Он – лёд живой. Всё говоря,
Про всё молча, слова колышет,
Сухи камышные слова
На азбуки краю – морозном.
Как холод жгуч в размахе грозном,
Уже не чувствует трава,
И «Я бывала зелена», —
Жаль, жаль… не шелестит она.

Моему портрету

Неласков, несвеж, неумыт,
Небрит, груб, негож для контакта
С. Ладогин с виду. Внутри ж меня – мирт
Желтеет бутонами. Так-то!

Сосновый бор

Покажется тающим воском
Детство: прошло – взял, позабыл…
Помню, был, был я подростком,
Бор я сосновый любил.

Были и Купера книжки…
Купера книжки прошли.
Жёлтые иглы… шишки,
Солнце до самой земли,

Полосы солнца на хвое
И на сосновых стволах…
Знать, начинает живое
Жить при погасших навеки свечах.

Семечко

На берегу одной реки
Лежало семечко чудное,
Устроенное, как стихи,
И вместе с тем совсем иное.

Смотря сквозь лупу на него б,
Нашёл естествоиспытатель
И шар земной, и лунный кратер,
И вещество живое вод,

И отдалённую звезду,
И Андромедову туманность,
И всякую на свете странность,