Исетский часослов. 300-летию Екатеринбурга

Обид сгоревших и душой прощённых
Наветов. Просто служба тяжела,
Коль честен ты перед людьми и троном.
И даже если помыслы чисты,
А жизнь одна для Бога и России,
В которой нет путей-дорог простых,
Но есть петля для непокорной выи.
Всегда найдётся для неё петля,
И кат, который действует умело,
И примет тело матушка-земля,
Не будет слова и не будет дела.
Но слово делом мерит государь,
И не бросает слов своих на ветер…
И свечи шепчут песню тропаря
Святой входящей в город над Исетью.

Екатерина, значит быть тому…
Есть град Петра и назван он столицей,
Но лишь известный Богу одному
И в честь святой, и в честь императрицы
Уральский город на семи ветрах,
Семи холмах и на семи болотах.
Святые все живут на небесах
И в этот мир приходят неохотно.
Но кто-то должен ДЕЛО охранять
Следить с небес, чтоб в город на Исети
Не смог проникнуть ни варнак, ни тать
И чтоб никто не плёл здесь козни-сети,
Но чтобы в горнах плавилась руда
И выплавлялось чистое железо,
Чтоб жизнь бурлила, как в реке вода,
Везде вокруг, до самых дальних весей —
Не дрожь земли по горному хребту,
Где в солнце все вершины обмакнули,
Своих богов подняв на высоту,
Сыны лесов – свободные вогулы…

Помилуй мя…
Нет это только тень,
И лик Христа на всех взирает строго…
Идут, идут с окрестных деревень
Обозы к стенам нового острога.
Как будто здесь все сходятся пути,
Восток и Запад, Млечный Путь и реки,
Чтоб соль земли, зажатую в горсти,
Нести, как светоч знаний человеку.
И чтобы всем дал хлеб насущный днесь
Один Судья всему, что есть, живому
И чтобы слово, как благая, весть
Была, как весть, а не пустое слово.

Помилуй, мя…
А впрочем, силы дай,
Пройти весь путь от самого начала…
С высоких гор увидеть можно рай,
Но чтоб увидеть, жизни этой мало…

1726 год

1726 год, ноябрь Екатеринбург, окрестности храма «Во имя святой великомученицы Екатерины».

Ты мне приснился, город зимних стуж.
В снегах тащилась хлипкая кибитка,
Скрипя, сменяла за верстой версту,
А вдоль дороги лес качался зыбко.
Но вырастал над лесом Божий храм,
За городской и заводской заставой,
И снегом тень скользила по крестам.
И снег был бел и, словно Боже-правый
Был этой тенью и к земле сходил,
Легко ступая по крещённым спинам,
Срезая прах с замёрзнувших белил
Со стен святых «Святой Екатерины».

А я на запад подгонял коня,
Чтоб было слово, а за словом – дело.
Но догорало в пламени огня
На лобном месте скрюченное тело:
Шаман вогульский, говорят, камлал —
Так извести хотел императрицу,
И свой народец к бунту подбивал,
И пил  у храма кровь лесной куницы.
А белый храм, на то и белый храм —
У Православной веры свет без тени,
Когда душа взлетает к куполам,
А все, кто верят – чуточку блаженны…
И разжигают свечи у икон,
И оживают ликами святые…
Я видел город – был тревожным сон,
Был светлый храм и люди в нём живые.

И был под снегом Екатеринбург,
Из труб домов тянулся к небу дымом
И резал ветер небо, как хирург,
На всём окрест пространстве обозримом.

Январь 1919 года. Колчак. Екатеринбург

Колчак молился в храме при свечах,
В январском снежном Екатеринбурге,