Треть мира. Заметки «дикого» туриста

Накануне купили семейный билет на утренний автобус со всеми удобствами и спокойно наблюдали за пейзажами из окна, пока детишки резвились в интернете. Поля с коровками, лошадьми, электроветряками, озимыми культурами чередовались с перелесками, мотелями и небольшими посёлками. Минимум рекламы, идеальный асфальт, чистота и порядок. Так же, как и в Вильнюсе, в Каунасе не наблюдался строительный бум, за исключением ультрасовременных торговых центров. Я объяснил себе это оттоком населения и слабой демографической политикой государства. Детских садов мало, а те, что попадались, довольно бедны и составлены из малышей разных возрастов и конечно они не бесплатны, и не как в столице – три тысячи рублей в месяц.

Автобусные вокзалы в Литве современнее железнодорожных, и есть возможность самостоятельной покупки билетов через терминал (с поддержкой русского и английского). Мы отправили в воцапе сообщение хозяину, что через десять-пятнадцать минут будем у квартиры и, прогуливаясь, любовались субботним городом. Сегодня первый солнечный день, немного ветрено, что объясняется близостью моря. Архитектура мне показалась менее советской, чем в Каунасе с Вильнюсом, и в центре превалировал немецкий стиль. Когда-то Клайпеда была единственным городом в СССР с домами в стиле фахверк. Вспомнился французский Страсбург, который тоже показался наполовину немецким. Хозяин после краткого инструктажа вручил ключи от двухкомнатной квартиры с кроватью-антресолью и предложил отдыхать чуть ли не до завтрашнего вечера, так как на воскресенье апартаменты никто не бронировал.

Что делать в этом приморском городке, когда в наличии всего один день? Гулять и любоваться городской средой. Она здесь более приятная, чем в более населённых городах Литвы. Тротуары заменены. Автобусы закуплены во Франции и Испании. На улицах указатели, и чувствуется этакий курортный шарм. За семьдесят центов купили билет на паром на Куршскую косу и за евро – по чашке ристретто в кафе на борту и любовались разгрузочно-погрузочными работами в порту, накатывающими на берег волнами, отреставрированным фахверком и хайтековскими башнями KD. Вспомнились паромы Гонконга, Чеджу, Корсики с суетой, криками, неугомонными туристами. Здешний показался более тихим и настраивал на размышления о море.

– Вы в дельфинарий? – спросила у меня дама с двумя детьми.

– Нет, мы в морской музей! – ответил я первое попавшееся, что знал о косе.

– А он разве работает? Его, как два года реконструируют… Мы там были четыре года назад. Моему супругу очень понравилось. Ходил, читал.

– Не знаю, посмотрим, что доступно под открытым небом.

– Опаздываем, – посетовала пассажирка, – билеты через интернет покупала. Там такси не запустили? Столько живу здесь, а добраться всё недосуг.

– Не думаю. Только автобусы и лошадиные повозки… – отшутился я.

И действительно, как только мы спешились с паромчика, мать под визг детей купила билеты на повозку с кучером и ускакала к дельфинарию. Мы не торопились и медленно изучали национальный парк. Тишина, чистота и информационная доступность. В порту карта литовской части косы, с указанием расстояний до основных достопримечательностей, направления движений. Здесь же гранитный камень с высеченными именами победителей ежегодных забегов на шесть миль у мужчин и на три морские мили у женщин. Может быть, во второе воскресенье октября и мы приедем сюда, чтобы попытать счастья на этих соревнованиях. Мы обошли северную часть косы: посмотрели бывший форт с морскими львами и подмёрзшими белыми пеликанами, рыбацкую шхуну с надписью «Колыма» и морские бомбы времён Второй мировой, кусочек этнографического музея с двором крестьянина, а также побродили по белоснежным дюнам, где почувствовали на зубах местный песок и продегустировали приморский шиповник. Сочный, мясистый и слегка сладкий, и мне показалось, что я не пробовал такого ранее. А как пахнет подсушенная ива? Я набрался смелости и нарушил закон: сорвал ивовый прутик, чтобы увезти с собой этот запах вместе с фотографиями заката, ветра, бушующих волн, которые издалека напоминали грохочущий стовагонный состав. У столетних особняков диковинные деревья, кусты рододендронов с набухшими бутонами, в лесу редкие грибники и моховые поляны. Природа настраивала на философский лад и расслабляла. Мы достигли конечного этапа нашего путешествия. Завтра начнем возвращаться домой. Каникулы завершаются.

– Слава, а что это за цифры на графике? – спросила Надя.

– Это показатель загрязнённости пляжной воды. Эшерихиями, кишечной палочкой, стафилококком и прочей условно патогенной флорой. Видишь, санэпидемиологи ежемесячно мониторят воду. Зачем вот только, не пойму.

– Нам бы такое в Сочи поставить!

– Разбегутся все, если узнают правду.

На семнадцатичасовом пароме мы вернулись в вечернюю Клайпеду, чтобы прогуляться по её мощёным улочкам, посмотреть на архитектурные изыски немецких мастеров и прозаически купить продукты на ужин и завтрак, а также сувениры домой: какао, шоколад, детский трикотаж и литовскую косметику.

Утром выяснилось, что билетов на сегодняшние поезда в Вильнюс не осталось. Наша дилемма произвольно разрешилась – едем автобусом. Это не так комфортно, но дешевле и с вайфаем. Хозяин в отличие от каунасского не стал проверять сохранность имущества, а попросил опустить ключи в почтовый ящик. В столице забронирован отель и завтра нас ждёт Минск, а затем Москва.

ВИЛЬНЮС

Через четыре часа дороги (320 км) мы припарковались у городского автовокзала – stotis. Зашли в Iki, чтобы перекусить и подготовиться к отъезду. Литовские сыры, колбасы, какао, творог, шоколад, хлеб, – это все сувениры, которые решено везти домой. Именитый трикотаж умело спрятан.

До отеля UrbiHop одиннадцать километров, мы выбрали троллейбус, наблюдая из окна за вечерним городом. Как метко заметила Надя, с таким количеством уютных торговых центров простым горожанам тяжело удерживать деньги в кошельках. Отличное качество, широкий ассортимент, множество скидок. И дешевле, чем в остальных странах ЕС. Где ещё финская каша Мелин Парас может стоить дешевле, чем в Литве (50 центов пачка овсяных хлопьев)? Да и чиримойя, фичи, виноград дешевле, чем в странах произрастания. Я уже не говорю про лук, картофель, капусту, свеклу по десять-двенадцать рублей за килограмм в пересчёте по курсу.

В отеле попросили заказать такси на пять утра и ранний завтрак на четыре сорок пять. Всё чётко! Уезжали с хорошими ощущениями. Самое главное – это тепло. Нигде мы не замёрзли, а скорее наоборот, проветривали помещения. Также и заметно тёмных квартир-номеров не было. Везде работали русские каналы, что отвлекало детвору по вечерам. Да и в супермаркетах, книжных магазинах я заметил достаточное количество русскоязычной прессы.

Ровно в пять мы погрузились в такси с большим багажником. На дверях значки основных банковских систем (кроме Мир), водитель не вспомнил о детских креслах. Сказал, что обычно их требуют при поездках за город, а так полиция не придирается.

– Лиса побежала! Видели, дети? – спросил он у малышей.

– Из зоопарка сбежала!? – прокомментировала Таисия.

– Нет, полудикая. Видели, какой мех у неё? Странно, обычно по утрам они на трассу стесняются выходить.

По пути на вокзал мы нахваливали Литву, он рассказывал, что здесь не всё так сладко, как кажется туристам:

– Через два года надо долги отдавать ЕС. А нечем. Промышленность убита, сельское хозяйство добивают. Европе невыгодна наша промышленность и сельское хозяйство. У моей сестры десять гектаров земли под Вильнюсом. Ей платят тысячу в месяц и дают скидку в пятьдесят процентов на топливо, чтобы она только ничего не выращивала. На окраинах строят жильё, а две трети его пустует. Понаставили торговых центров, чтобы сбывать нам свою продукцию. Молодежь бежит отсюда. Зарплаты смешные. А что по телевизору говорят? Что русские танки стоят на границе и только ждут, чтобы захватить нас. Вот такими страшилками пугают нас. Хорошо, что интернет есть и кабельное телевидение. Недавно учения были, так на вильнюсских поляков набросились. Объявили их пятой колонной.

– Сколько с нас?

– Десять евро… – ответил он. – Вам помочь до перрона дойти?

– Спасибо, мы тут уже всё знаем.

Эстонскую границу прошли на вокзале, а белорусскую в современном поезде 804 Вильнюс—Минск на скорости сто двадцать пять километров в час. Никто не спрашивал свидетельств о рождении, лишь белорусские таможенники интересовались, кто из пассажиров везёт свежее мясо-рыбу, медикаменты и алкоголь.

МИНСК

Через два с половиной часа мы уже гуляли по привокзальной площади. Первое, что бросается в глаза – это фирменные магазины белорусских товаров. Если «Полесье» и «Милавица» оставили равнодушными, то из магазинов «Снiтанок» и «Луч» вышли с покупками. В первом купили трикотаж, во втором, – кожаную обувь, ещё по советским лекалам (как из кимрского музея обуви), но с современной подошвой. Заметили, что чем младше ребёнок, – тем лучше качество, фасоны и принты. Перекусили в кафе, забежали в гастроном, понаблюдали за утренним шатающимся народом. В стране праздник, так как многие покупатели выходили из гастронома с тортами и горячительными напитками. Да и на улицах повсеместно флажки и национальные стяги развешены. Но нигде никакого напоминания о нём.

Из радио в аэропортовой маршрутке узнал, что на праздники пятьдесят шесть тысяч белорусов выехало в Литву и Польшу.

– А что за праздник в Беларуси? – спросил я на выходе у молодого водителя в спортивных брюках.

– День Октябрьской Социалистической революции… – ответил, улыбнувшись, он, – Вы, что не знаете?

– Да, забыл… Нынче в каждой стране свои торжества.

Я стоял на втором этаже минского аэропорта перед гигантским макетом герба и размышлял, что, наверное, правильным путём развивается страна. Вот и дружбу с китайцами затеяли не зря, – целый район Greet stone построили и тамошних туристов балуют не хуже наших. А сколько средств сэкономили на флаге, гербе, милиции, названиях, переименованиях и сейчас могут гордиться тем, что нет такого города в России и Украине, где не знакомы с достижениями их промышленности и сельского хозяйства.

Нетуристический ЯРОСЛАВЛЬ

– Ой, а я забыла о вас! Работы было много в последнее время, – извинялась по телефону дама, с которой я вёл переговоры по аренде апартаментов. Мы неоднократно созванивались, я отправил смс, договорились, что за час до приезда перезвоню ей.

Я, правда, немного слукавил: так и не отправил залог двести рублей на её номер и позвонил за четыре часа до приезда. Что же делать? Отелей в шестисоттысячном городе всего четыре десятка, плюс полсотни апартаментов и семь хостелов. Но найти номер для семьи из пяти человек, где нет почасовых услуг, суточных бань, свадеб на пятьсот гостей, с адекватным соотношением цены, качества и тишины, весьма сложно. Особенно учитывая туристическую популярность столицы Золотого Кольца в последние выходные августа. Супруга заметно нервничала, когда мы сели в скоростной поезд Москва-Ярославль. К wifi от ржд не подключиться, Мегафон пропадает, восемьдесят процентов гостиниц уже занято.

– Забронировал хостел, – ответил Наде на середине пути… – почти на окраине… По карте девять километров от вокзала. Зато есть кухня и своя полноценная ванная комната. Если повезёт, в сауну сходим.

– Ну и отлично. Будем дышать свежим воздухом и наслаждаться спокойствием.

Вторую часть пути читал бесплатную газету «Северный край. Ярославский регион». Она мне напомнила передовицы 80-х годов с достижениями последних пятилеток, в колонках которых рассказывали о собранном зерне, собранных тракторах и коровьих надоях. Конечно, с учётом времени, современники хвастались отремонтированным лифтом в девятиэтажке, двумя тысячами кубометров мусора, собранного на субботниках, «Умной фабрикой» с нанотехнологиями, хвастались сырами по аутотентичным рецептам и первым в стране «Вестником агротуризма Ярославской области», вручённом министру сельского хозяйства ещё в июле. Это вселяло оптимизм, настраивало на мажорный лад, так как о городе выискивал информацию по сети да расспрашивал друзей. Всё же план решили составить по прибытию, наметив лишь основные вехи. Первый вечер – обзорная прогулка. Второй день – достопримечательности. Третий – шопинг и отъезд.

Платформа с подземным переходом показалась мне мрачной, безхозной и потрёпанной временем. Злой охранник за нашими спинами закрыл ржавые ворота на амбарный замок, сказав, что ему некогда дожидаться «всяких там инвалидов и тех, кто не успел…» На комментарии дамы с коляской, ожидавшей супруга, он выругался трёхэтажным матом и убыл восвояси.

Навигатор google выдал три вида маршрута: такси, автобус и пешеходный. Мы выбрали третий, так как малыши нуждались во сне. С первых шагов в глаза бросалось запустение. Колдобины в асфальте, тропинки-тротуары, зебры, упирающиеся в вездесущие заборчики, которыми огорожены почти все газоны и дороги. Забор можно смело размещать на современном городском гербе. Где его ещё нет, – там ведутся работы по установке нового металлического монстра высотой метр двадцать. То ли машины защищать от тротуаров, то ли пешеходов от машин. Впрочем, человек тротуарный в городе доживает последнее десятилетие. Ещё летом ему позволено идти по занесённой песком и мусором обочине, заходя на проезжую часть, но в непогоду он должен сидеть дома или дожидаться матрёшечного ПАЗика, раскрашенного во все цвета радужной рекламы. Нормальный человеческий автобус, в который можно зайти с двумя детскими колясками, в городе дефицит, как впрочем, и троллейбус с трамваем.

– Вы куда? Хотите, чтобы я ваших детей из реки доставал? Вы что ослепли? Мост вот-вот обрушится. Их-то хоть пожалейте!

– Они плавать умеют и у нас нарукавники есть, – неудачно пошутил я.

Голос, судя по кожаной папке и планшету в руках, принадлежал немолодому прорабу, с которым мы столкнулись нос в нос на мосту через Которосль. Вместе с ним был мастер, и они поочерёдно слали нам нелицеприятные пожелания, пока мы преодолевали искусственные препятствия. На мосту трактор снимал последние пласты асфальта, в оставшихся пяти машинах, вероятно, закончилась солярка, и рабочие курили, сидя на перилах. Им было не до пешеходов, которые регулярно сновали мимо них, так как на обходную дорогу надо затратить пять-семь километров. Мне хотелось ответить что-то такое залихватское, но я вспомнил из интернета, что Ярославль – это столица русского мата, так что сражение я априори бы проиграл.

Пятнадцать лет назад я двумя днями гостил у ярославских друзей. Была зима, были такси, и на городской ландшафт я не обращал внимания. Сегодня же, оказавшись в Красноперекопском районе с частным сектором, я почувствовал, что город терпит стихийное бедствие. То ли его бомбят и здесь регулярно полыхают пожары, то ли здесь взорвался местный Чернобыль и жизнь застыла на три десятка лет. Заморскому Google не понять, что в городе бывают просёлочные дороги или они могут быть покрыты гравием, щебёнкой, да поросли на обочинах бурьяном и камышом, с болотцами и утками, с пустырями и долгостроем, на цементе которого уже вырос лесок. И если в центре это умело спрятано в рекламные полотна, то там, куда не должна соваться нога туриста, это активно процветало, подчёркивалось точечной застройкой с пустующими окнами, да предстоящими через две недели губернаторскими выборами и вызывало у меня смятение в душе. Навигатор вёл нас через школу, где ещё не поставили стеклопакеты, но зато установили металлические гаражные двери на входе, через лицей, на осыпающемся фасаде которого проступали серп и молот и заветы Ильича, и лишь развевающийся на ветру триколор говорил о том, что здесь не снимают кино, через дворы, где азиатские гастарбайтеры сняли асфальт, взрыли почву и убыли восвояси.

– Ты знаешь? – сказала Надя, – а ведь я хотела в босоножках поехать. Сейчас было бы ощущение, как на пляже.