Студент 3

– У, дурак! Говорю тебе!.. – и она горячо описала ночные звуки, начиная, правда, соображать, что ничего особенного-то в них и не было… Коля так и воспринял, зевнув:

– Ну и что такого? К Лариске твоей наверняка мужик какой-то приходил, да и слинял тихим сапом… А зачем приходил, понятно. Табуретками гремели? Тоже бывает… Кстати! Раз уж не спим, так мы тоже давай тем же самым займемся. Можем и на табуретке…

– Дурак! – фыркнула супруга, но уже с иным смыслом. Мужнины слова и вправду сдвинули мысли на иные рельсы… ну а что случилось дальше, это уж другая тема.

Как договаривались, не самым ранним утром, часов так в одиннадцать, соседка сунулась к Ларисе за выкройками. Позвонила в дверь. Никто не открыл.

Странно. Недоумевая, соседка позвонила и дважды, и трижды. Тишина. Конечно, тут вспомнились странные ночные звуки, при свете дня уже не казавшиеся зловещими… но в совокупности с безмолвием за дверью все порождало какую-то не то тоску, не то тревогу, которая никак не выветривалась.

С этим тягучим беспокойством женщина побродила по квартире, вышла. Еще раз позвонила в соседнюю дверь. Ничего.

Зачем-то пошла вниз, вышла во двор… и натолкнулась на молодого милиционера. Лейтенанта.

– Здравствуйте! – обрадовался он. – Я ваш новый участковый, делаю обход территории. Знакомлюсь!..

Ну вот так все и совпало как нарочно. Смутная тревога женщины, ретивость начинающего участкового… Старый наверняка бы отмахнулся от такой ерунды, а этот так и вцепился, тоже звонил, стучал в дверь, а потом поднял на уши ЖЭК, дернули дежурного слесаря, еще не успевшего принять законную субботнюю чекушку. Тот явился, сильно недовольный несовершенством бытия:

– Ну чо еще стряслось? Суббота же!.. – и дальше неприлично.

Лейтенант одернул рассерженного пролетария:

– Так! Ты, рабочий класс, во-первых, при женщинах не выражайся, а во-вторых какая тебе суббота? Ты что, еврей?

– Ну, чего нет, того нет, врать не стану.

– Зато дежурный?

– А вот это да…

– Тогда какие разговоры? Вперед! Открывай!

Сознавая справедливость сказанного, «рабочий класс» с сопением начал возиться в дверном замке.

Честно сказать, законность этого действия была довольно шаткая, базировалась она только на неистовом рвении участкового, только что произведенного из сержантов в лейтенанты и упоенного собственным офицерством. Но ведь и вправду как-то так сходятся стрелы событий…

Короче говоря, лейтенант и понятые, в каковые на ходу были произведены соседка и слесарь, ввалились в квартиру… и оледенели, увидев на полу мертвую хозяйку.

– Стоп! – я вскинул руку.

Естественно, я узнавал все это в двойнойпередаче. Сперва Оксана горячо трындела отделу кадров, а теперь Лена пересказывала мне. Она говорила разумно, толково, и пока в ее монологе все было мне понятно. Но на данной точке возникла потребность в уточнениях.

Я спросил о том, в каких позе и одежде находилось тело. Спросил без всяких задних мыслей, но забыл, что женская логика от мужской сильно отличается.

– А что, тебе это так интересно?.. – и в голосе промелькнула нотка ревности.

Я решил, что здесь надо ответить жестко:

– Лена! Мы что с тобой, тут шутки шутим? В бирюльки играем? Ты уж малость переключи мозги с бабьей дури на реальные проблемы! Которые нам с тобой надо решать.

Конечно, Лена осознала, что я прав – девушка она неглупая. Но заартачиться необходимо, как же без этого:

– Ха! Это у кого же бабья дурь?!

– Подумай, – спокойно парировал я. – У кого из нас может такое водиться в голове?

– А вот это еще вопрос! – огрызнулась Лена, но примирительно, давая понять, что держа фасон, сильно конфликтовать она не хочет. И я верно уловил этот акцент.

– Ладно, не будем в данный вопрос углубляться. А вот мои вопросы важные. Итак, подробности!

Подробности, насколько Лена владела ими, оказались таковы: тело лежало на полу ничком между кроватью и обеденным столом, явно сдвинутым с места. Обнаженным тело не было, но и назвать его одетым можно было ограниченно: в легком полупрозрачном пеньюаре, еще и сильно задранном к голове.

– Хм, – произнес я.

Конечно, выводы уже напрашивались. Но излагать их я пока не стал.

– Причины смерти?

– Ну, это еще неизвестно, – рассудительно сказала Лена. – И момент наступления тоже.

– Да. Но знать нам это понадобится. И задача по добыче сведений…

– Ложится на меня?

– Не сомневался, что вы меня поймете, – сказал я с шутливой церемонностью.

Лена кивнула, шагов десять что-то думала, соображала, и наконец, осторожно проговорила:

– А ты сказал, что выяснил что-то…

– Да.

Я произнес это твердо. Лена подобралась.

– Только не падай, – предупредил я.

– Держусь, – откликнулась она.

– Держись за меня, – не растерялся я.

Чуток помедлив, она взяла меня под руку.

– А теперь слушай…

И я без утайки изложил все то, что слышал от Ларисы Юрьевны об их причудливых сексуальных отношениях с профессором Беззубцевым. Пока говорил, чувствовал, как Лена одновременно и шалеет и проникается жгучим интересом к интимным тайнам. Выслушав, она потрясенномолчала с полминуты, прежде чем ей удалось превратить мысль в речь:

– По… погоди. Это она тебе все рассказала?!

– Да.