Два лица Востока. Впечатления и размышления от одиннадцати лет работы в Китае и семи лет в Японии

Чтобы прокормить свое население, которое, несмотря на ограничение рождаемости, продолжает ежегодно увеличиваться на 8 миллионов человек, Китаю нужно оросить засушливый север. Ведь 80 процентов водных ресурсов достается бассейну Янцзы и районам южнее его. Тогда как лишь 20 процентов приходится на Северный Китай, то есть на бассейн Хуанхэ, где сосредоточено две трети пашни.

Две великие реки Китая почти равны по длине. Однако годовой сток Янцзы составляет тысячу миллиардов кубометров, а Хуанхэ – всего пятьдесят миллиардов кубометров, то есть в 20 раз меньше. За годы существования КНР земледельцы, преимущественно в северной части страны, сумели увеличить орошаемые площади вчетверо – с 13 до 52 миллионов гектаров. Однако дальнейшие возможности для этого исчерпаны. Из Хуанхэ разбирают на полив столько воды, что летом она почти пересыхает.

Родившись в горах Тибета, Янцзы проделывает путь в 5800 километров, чтобы близ Шанхая влиться в Восточно-Китайское море. Она занимает четвертое место в мире по полноводности после Амазонки, Конго, Ганга, третье по протяженности – после Миссисипи и Нила, и первое место по числу людей, живущих на ее берегах.

Бассейн Янцзы – главный экономический район Китая. Занимая лишь пятую часть территории республики, он дает более двух пятых валового внутреннего продукта страны. Это край благодатной природы, щедрых недр. Но главная сокровищница – это сама великая река, ее влага, ее энергия.

Янцзы лишь на одну пятую короче Миссисипи, но русло ее падает от истока до устья в двенадцать раз круче. Запасы энергии ее бассейна составляют 230 миллионов киловатт – почти втрое больше, чем имеют все реки Соединенных Штатов. Вот какая титаническая мощь таится в водной струе, низвергающейся с «крыши мира»!

Пять целей стройки века

Полвека назад я, тогдашний корреспондент «Правды» в Китае, отправился из Пекина в захолустный городок Ичан. Там трудились мои земляки – специалисты из Ленинградского института «Гидропроект». В их распоряжении был катер. На нем мы проплыли по Янцзы до ущелья Силин и высадились на расположенном посреди него островке Чжундао.

Пока варилась уха и жарился шашлык, соотечественники рассказали, что они только что предложили возвести как раз на этом месте двухкилометровую плотину для крупнейшего гидротехнического сооружения на нашей планете. И добавили, что я стал первым иностранным журналистом, который посетил это место.

Прошло, однако, почти сорок лет, прежде чем на берегах Янцзы в створе островка Чжундао появились строители. Грандиозный проект, о котором мечтал еще первый президент Китая Сунь Ятсен, пришлось отложить в долгий ящик. В условиях размолвки между Пекином и Москвой никто не решался упоминать о советском опыте строительства крупнейших в мире гидроузлов вроде Саяно-Шушенской ГЭС.

Но с тех пор как в Китае начались реформы, нехватка электроэнергии стала главной помехой для возросших темпов экономического роста. В 1993 году официально началось сооружение гидроузла Санься («Три ущелья»), завершившееся через семнадцать лет.

Гидроузел Санься должен решить целый комплекс экономических, экологических и социальных проблем Поднебесной. Цель первая – кардинально сократить нехватку электроэнергии, сдерживающую экономический рост. Турбогенераторы Санься (мощностью по 700 тысяч киловатт каждый) способны вырабатывать 85 миллиардов киловатт-часов в год.

Цель вторая – устранить угрозу паводков в среднем и нижнем течении Янцзы. За последние две тысячи лет там произошло более двухсот катастрофических наводнений, от которых лишь в XX веке погибли почти полмиллиона человек.

Цель третья – сократить непомерно большую долю угля в энергетическом балансе Китая. Ныне этот самый «грязный» вид топлива составляет 75 процентов, что гораздо выше среднемирового показателя.

Цель четвертая – улучшить условия судоходства на Янцзы. По великой реке совершается три четверти речных перевозок Поднебесной. Повышение уровня воды в районе «Трех ущелий» позволит морским судам подниматься от устья великой реки до самого Чунцина.

Наконец, пятая цель воплощает план ежегодно перебрасывать из бассейна Янцзы в бассейн Хуанхэ 50 миллиардов кубометров воды. Это позволит расширить орошаемые площади в Северном Китае, решит там проблему питьевой воды.

В христианской мифологии дракон олицетворяет зло. В русских сказах – это огнедышащий Змей Горыныч. Для китайцев же дракон не зло, а животворная сила воды. Беда лишь, что, не умея соразмерять ее, дракон приносит то благо, то беду. На севере земледельцы молят его о дожде, а на юге просят защитить от паводка. Отношения человека с всемогущим повелителем вод окрашивает всю историю китайской цивилизации.

На рубеже XXI века Государственный совет КНР принял историческое решение: начать осуществление комплексной программы перераспределения водных ресурсов Китая. Она воплощает собой вековую мечту: водами юга напоить север. Сбудется мечта поколений. Люди не просто побеждают, они укрощают дракона, заставляют его работать, как вола в упряжке пахаря. Именно человеку суждено стать повелителем водной стихии.

За взятку – к высшей мере

По китайскому телевидению время от времени демонстрируют публичные расстрелы чиновников. Взятка или хищение на сумму более миллиона юаней сулят высшую меру наказания. С 2000 года в Китае расстреляны за коррупцию более 10 тысяч чиновников, еще 120 тысяч получили по 10–20 лет заключения.

В Китае много говорят о расстреле вице-мэра Пекина Лю Чжихуа. Он семь лет возглавлял управление китайской «Кремниевой долиной» – наукоградом Чжунгуанцунь в северо-западном университетском предместье Пекина – и сумел использовать для своей личной выгоды стратегический поворот китайского руководства к созданию инновационной экономики.

Наживался на Олимпиаде

Кроме того, предприимчивый вице-мэр сумел крупно нажиться на Пекинской олимпиаде. Сделав свою любовницу хозяйкой одной из строительных компаний, он давал ей выгодные подряды на возведение олимпийских объектов и к тому же брал взятки за отвод земельных участков.

Лю Чжихуа – не самый крупный из столичных начальников, оказавшихся на скамье подсудимых. Еще в первые годы реформ был выведен из состава Политбюро ЦК КПК и отдан под суд «китайский Гришин» – первый секретарь Пекинского горкома Чэнь Ситун. Его прочили в генеральные секретари ЦК, в преемники Дэн Сяопина, а приговорили за лихоимство к шестнадцати годам тюрьмы.

Коррупционеров нынче ищут и находят не только среди мэров городов, губернаторов провинций и их заместителей, но и в стенах китайского парламента. Осужден за лихоимство в особо крупных размерах заместитель председателя Постоянного комитета Всекитайского собрания народных представителей Чэн Кэцзе.

Бывший вице-спикер прежде был губернатором провинции Гуанси. Он оказывал предпринимателям незаконные услуги и набрал за это взяток на 4,5 миллиона долларов. Разоблачение вице-спикера потянуло за собой целый шлейф коррупционных дел в Гуанси. Расстрелян мэр города Гуйян 48-летний Ли Чэнлун, успевший присвоить более 500 тысяч долларов.

Осуждение вице-спикера китайского парламента – самое крупное коррупционное дело в верхах после того, как вышеупомянутый мэр Пекина Чэнь Ситун попал в тюрьму за взятки. Однако конфискованные у него почти 8 миллионов долларов были присвоены сотрудниками созданного в прокуратуре Управления по борьбе с коррупцией. Пришлось расследовать деятельность 1377 инспекторов. Причем 756 из них получили партийные взыскания, а 73 были привлечены к уголовной ответственности. Если уж в Верховной народной прокуратуре выявлены такие злоупотребления служебным положением, что тогда говорить о других звеньях партгосаппарата!

Пока партию и государство возглавлял шанхаец Цзян Цзэминь, в Пекине появилось много его земляков. Нынче шанхайский диалект выходит из моды в коридорах власти. Смещен с должности и выведен из состава Политбюро ЦК протеже прежнего лидера – первый секретарь Шанхайского горкома Чэнь Ляньюй. Как установлено в ходе расследования, он был причастен к растрате около 400 миллионов долларов из пенсионного фонда Шанхая.

Начато искоренение коррупции в правоохранительных органах. Замминистра общественной безопасности КНР генерал Ли Цзичжоу разоблачен как участник преступной группы, причастной к контрабанде автомашин и нефтепродуктов на 3 миллиарда долларов. Фигурантами этого дела стали около двухсот чинов полиции и таможни города Сямынь.

Миллион осужденных за взятки

За годы реформ к уголовной ответственности за взяточничество привлечено более миллиона сотрудников партийно-государственного аппарата. Однако, даже несмотря на публичные казни, полностью искоренить случаи сговора предпринимателей и чиновников по принципу «твоя власть – мои деньги» не удается.

Почему же переход от плановой экономики к рыночной стал столь благоприятной почвой для коррупции – сорняка, который никак не поддается прополке? По мнению заместителя директора Академии общественных наук Китая Янь Фана, отставание политических реформ от экономических позволяет чиновникам скрывать от общественного контроля управление госимуществом и природными ресурсами. Это помогает им превращать народное богатство в личную собственность.

Такого рода злоупотребления обрели самые разные формы – от торговли экспортно-импортными лицензиями и выгодными госзаказами до фиктивного банкротства предприятий, дабы продавать их за бесценок в частные руки.

Негативным побочным последствием экономических реформ, считают китайские ученые, стал процесс «капитализации власти», то есть превращение служебного положения в капитал, приносящий дивиденды. Вместо того чтобы играть роль судей, следящих за соблюдением правил игры на рыночном поле, чиновники порой присваивают себе функции игроков.

Рассказав о доводах ученых одному высокопоставленному партийному руководителю в Пекине, я услышал, что полностью искоренить коррупцию действительно не удается. Однако ее можно держать под контролем. Он обратил мое внимание на то, что в китайском политическом лексиконе нет слова «олигарх». Власть в Китае, к сожалению, порой становится капиталом, средством извлечения прибыли. Но компартия жестко пресекает попытки превратить власть в товар, который можно купить.

За мзду чиновники оказывают предпринимателям услуги, но решительно избегают попадать к ним в зависимость. «Партия никогда не позволит, чтобы хвост вертел собакой», – заключил мой собеседник.

Как пресекли финансовые пирамиды

Размышляя над всем этим, думаю, что ужесточением наказаний коррупцию в Китае удалось если не пресечь, то обуздать. В 1994 году, когда я работал в Китае и начал писать в «Российскую газету», в нашей стране пышным цветом расцвели финансовые пирамиды. Последователи Мавроди появились и в Китае. Был создан инвестиционный фонд якобы с благородной целью: наладить в стране производство одноразовых шприцев.

По канонам финансовой пирамиды создатели фонда предложили вкладчикам баснословный доход: 5 процентов от вложенной суммы в месяц (то есть 60 процентов годовых). Деньги потекли рекой. Причем чаще всего от руководителей предприятий и учреждений. Задержал зарплату или платежи за коммунальные услуги на месяц – и с каждого вложенного миллиона получаешь ежемесячный навар в 60 тысяч.

К чести китайских правоохранительных органов они меньше чем за год раскусили сущность финансовой пирамиды. Трое ее создателей были отданы под суд и публично расстреляны перед толпой.

После этого ни одной новой китайской пирамиды не возникло. А число обманутых вкладчиков составило в КНР всего 236 человек, тогда как у нас их количество измеряется многими сотнями тысяч. Так что в данном случае суровость наказания себя оправдала.

Явь Тибета опровергает мифы

Тибет считается краем мифов и легенд. Но ведь основой мифа часто служит вымысел, порой злонамеренный. Вспомним, как западная пропаганда муссировала миф о том, будто причиной кровопролития в Южной Осетии в 2008 году стала, мол, агрессия России.

Чтобы дискредитировать совпавшие с этими драматическими событиями Олимпийские игры в Пекине, использовали «тибетский миф». Дескать, китайские коммунисты в 1951 году оккупировали Тибет, а в 1959-м вынудили далай-ламу эмигрировать в Индию. Он, мол, будучи полвека в изгнании, выступает как правозащитник, как борец против китаизации Тибета и подавления в этом священном для буддистов краю религиозных свобод. Именно подобными стенаниями сопровождались попытки сорвать эстафету олимпийского огня, бойкотировать праздник спорта в Пекине.

Моя встреча с далай-ламой

Мне посчастливилось первым из моих соотечественников еще в 1955 году, побывать в Тибете, беседовать с далай-ламой, когда тот еще был верховным правителем загадочной Шамбалы.

Прежде всего, говорить, что китайские коммунисты «оккупировали Тибет», абсурдно. Этот заоблачный край вошел в состав Китая еще в Средние века. Правители Поднебесной издавна стремились сделать тибетское духовенство своей опорой. В XIII веке внук Чингисхана Хубилай дал одному из видных буддистов титул наставника императора, или далай-ламы, и поручил ему управлять тибетскими землями.

Такое соединение духовной и светской власти дожило до победы Мао Цзэдуна в Гражданской войне. Соглашение о мирном освобождении Тибета, подписанное в 1951 году, предусматривало право тибетского народа на районную национальную автономию в рамках КНР. Вопросы обороны и внешних сношений были объявлены прерогативой Пекина. Лхасе же была предоставлена полная самостоятельность в местных делах.

Четыре года спустя я по приглашению премьера Чжоу Эньлая проехал в Тибет по только что проложенной туда автомобильной дороге, чтобы ознакомиться с тем, как выполняются эти обязательства. А за год до этого, в 1954-м, далай-лама стал заместителем председателя Постоянного комитета Всекитайского собрания народных представителей, что по рангу соответствует вице-спикеру парламента.

14 сентября 1955 года я имел продолжительную беседу с далай-ламой и дословно процитирую его слова. «Хотел бы воспользоваться вашим приездом, – сказал мне тогда далай-лама 14-й, – чтобы передать мировой общественности: мы, тибетцы, не только веруем в учение Будды, но и любим нашу родину, где уважается и охраняется свобода религии. Связи тибетского и китайского народов имеют более чем тысячелетнюю давность. С тех пор как было подписано соглашение о мирном освобождении Тибета, наш народ оставил путь, который вел к мраку, и пошел по пути к свету…»

Рабовладелец в роли правозащитника