Когда осядет пыль

Они проверили каждого из нас на наличие запрещённых предметов и веществ, а потом мы перешли в челнок, и я впервые в жизни покинул родную Землю!

Во время полёта все развлекались, как могли. Кто-то играл, кто-то смотрел фильмы. А я через иллюминатор провожал Землю. Смотрел, как она медленно удаляется, становится меньше… Я чувствовал, наверное, то же, что и великие исследователи прошлого, покидавшие Землю ради своих открытий. Впереди – неизведанное. Вернусь ли я назад, увижу ли снова родную планету, деревья, траву?..

Когда мы прибыли на станцию, началось самое интересное. Но меня дружно оттёрли назад и намеренно старались всё от меня загораживать. Говорили: «А зачем это тебе, ты же и так всё знаешь?!» Было обидно. Я пытался пробираться вперёд, когда вся группа останавливалась, и ведущий начинал о чём-то рассказывать, но меня грубо выпихивали обратно. Я чуть не плакал и представлял себе, как выхватываю из-за пояса бластер и начинаю палить в эту толпу. И все разбегаются, прячутся от меня и молят о пощаде…

Картины мести были слабым утешением. Ведь в этот самый момент всё то, что я ценил больше всего в жизни, всё то, на что были нацелены мои самые сокровенные мечты, проходило мимо меня.

Когда мы подошли к погрузочным площадкам, там велась погрузка сразу нескольких больших кораблей. Я подумал: «Вот бы прямо сейчас на таком корабле взять и отправиться к звёздам, подальше от всех этих идиотов, подальше от этой жизни!»

Экскурсовод остановился. Все, сгрудившись, слушали его. Я мялся за спинами других ребят и ничего не слышал. Я уже не пытался подойти ближе. Рядом со мной в ожидании погрузки стояли какие-то тюки. Я подошёл к ним, посмотрел. Что это было – не знаю, но тюки были мягкие. Я оглянулся: на меня никто не обращал внимания, все слушали экскурсовода. И тогда меня будто что-то подтолкнуло. Я сделал вид, что изучаю груз и обошёл его. Посмотрел на всех. До меня по-прежнему никому не было дела. Тогда я быстро пригнулся и спрятался за тюками. «Ну вот, – думал я, – слушайте сами свою экскурсию. Вы мне тоже не нужны! Мне и здесь хорошо. Я без вас ещё больше узнаю и увижу. Ещё будете мне завидовать!»

Потом я испугался: только бы не спохватились и не начали сейчас искать! Сердце моё заколотилось. Я почувствовал спиной промежуток между тюками и попытался втиснуться туда. Места было мало и у меня никак это не получалось. Упёршись что было сил ногами в пол, я вдавил своё тело в узкую щель. Но мои ноги оставались снаружи. Чёрт, вот дурацкое положение! Если меня сейчас увидят, это будет настоящий позор, хуже всего того, что было раньше. Я судорожно, из последних сил раздвигал вокруг себя мягкие свёртки. Было темно и жарко, от тюков шёл неприятный химический запах. Наконец я распихал вокруг себя груз и организовал что-то наподобие норы, в которую смог уместиться весь. Я подтянул к себе ноги, чтобы их нельзя было разглядеть снаружи, и затих. Пот лился с меня градом, было жарко и душно. Я старался дышать как можно тише, но у меня это плохо получалось, и сердце стучало предательски громко. «Что сейчас будет?! – думал я. – Что, если меня сейчас здесь найдут?! Какой будет стыд, какой мне устроят разнос в лагере! А ребята, наверное, вовсе устроят «тёмную»!

Я не знал, спохватились старшие в нашей группе или нет, уже ищут меня или пока ещё не ищут. Вокруг было темно и тихо. Доносились только приглушённые звуки с погрузочных площадок. Я немного успокоился и отдышался. И стал думать о том, что это я сейчас такое сделал, и что может произойти потом. И чем дальше я об этом думал, тем отчётливее понимал, что ничего хорошего потом не произойдёт. Ни при каких обстоятельствах. И самое лучшее для меня – это тихонько отсюда вылезти, так, чтобы никто не заметил, а потом догнать своих, тоже, по возможности, незаметно. Слава богу, вокруг было тихо и ничего не происходило. Я почти успокоился. Вздохнул и уже собрался вылезать, как услышал снаружи шум и голоса. «Вот чёрт, всё-таки ищут!» – в смятении подумал я. И тут же почувствовал как меня вместе с тюками поднимают и куда-то везут. Сердце опять бешено забилось. Я сжался, а в моей голове стремительно проносились бессвязные мысли. Пару раз тряхнуло, тюки сдвинулись, и меня придавило. Потом движение и тряска прекратились, шум стих. Я лежал, зажатый грузом, ни жив ни мёртв. Было тихо и темно. Осторожно я вновь распихал тюки. Дышать стало полегче, но абсолютно ничего не было видно. Я испытывал ужас наполовину с восторгом. «Неужели это оно, неужели меня погрузили на какой-то корабль? Что же теперь будет? Что же теперь делать? Что я наделал?!» – что-то такое проносилось у меня в голове. А спустя некоторое время я почувствовал движение и понял, что корабль отвалил от пирса.

Мой страх постепенно уходил и я думал: «Да, я всё-таки сделал это! Нате вам, получите! Ищите меня уже, наверное? Ну ищите, ищите! Теперь не найдёте! Я вас чем-то не устраивал? Ну теперь вас, наверное, всё устраивает!..»

Вибрация и гул усилились, я чувствовал перегрузку и с восторгом, смешанным со страхом, понимал, что корабль уходит всё дальше. Среди тюков мне стало душно и я выбрался наружу. Вокруг было совершенно темно, я руками ощупал пространство вокруг. Со всех сторон были какие-то мешки и коробки, и места между ними практически не было. Я устроился на выходе из своей норы и, закрыв за ненадобностью глаза, попытался представить дальнейшее развитие событий, попытался понять, что мне теперь нужно делать. «Раз уж так получилось, – думал я, – нужно постараться улететь как можно дальше. Чем дальше – тем круче. Тогда будет чем похвастаться! А для этого нужно как можно дольше просидеть здесь и не высовываться, затаиться. А уж там – будь что будет!»

Однако постепенно мой боевой задор проходил. Груз источал неприятный запах, и мне стало нехорошо. Я подумал о родителях. Маму было жалко. Каково ей будет, когда она узнает, что я пропал? Ну ничего, зато теперь у них появится достаточно времени, чтобы повыяснять отношения, теперь им никто не будет мешать!

У меня кружилась голова. Я сидел, тяжело дышал и думал о том, как трудно приходится пилотам на таких кораблях. А я даже не догадывался об этом! Потом волной накатила тошнота и меня вырвало. Но это не принесло облегчения. Было чувство, что меня вот-вот вывернет наизнанку. Противно пахли тюки, всё вокруг отвратительно вибрировало. Я пытался хоть что-нибудь разглядеть в кромешной темноте, и от этого мои глаза просто лезли из орбит.

И тут ужас охватил меня всего, с ног до головы. Меня как будто облили ведром холодной воды. Я вспомнил! Ведь из трюмов грузовых кораблей после их отправления откачивают воздух! Если, конечно, не везут что-нибудь «живое». Как я мог про это забыть?! Куда мне теперь бежать, что делать? Я попался!! Животный, панический страх овладел мной. Я рванулся вперёд, туда, где, как я помнил, в кораблях была переборка между грузовым и жилым отсеками. Руки дрожали от слабости, коленки тряслись. Я с трудом протискивался между коробками и тюками. Мне не хватало воздуха, я задыхался. Промежутки между коробками становились всё меньше, и я в конце концов застрял. Я понял: я погибаю! Из последних сил я рванулся вверх и влез на коробки. Там я тоже мог только лежать, потому что сразу над коробками был потолок. Я почувствовал очередной приступ тошноты, свесил вниз голову и меня опять вырвало. И это, казалось, отняло у меня последние силы. Я лежал на коробках, со свистом дышал и плакал. Что я наделал?! Мысленно я прощался с родителями, прощался с жизнью.

Всё-таки мне удалось собраться с силами, и я опять пополз вперёд. Мне казалось, что это продолжалось вечность. В какой-то момент я, кажется, потерял сознание, но быстро очнулся. Что-то подтолкнуло меня изнутри. Вокруг была кромешная тьма, только кровавые круги плыли у меня перед глазами. В ушах звенело. Из последних сил я пополз ещё вперёд и, наконец, уткнулся в переборку. Где-то здесь должен был быть переход в жилой отсек, но найти его я уже был не в состоянии. Я попытался стучать кулаком в переборку. Бесполезно! Сломать её я, конечно, не смог бы никогда. Но вот стучать так, чтобы услышали… Но сил на это у меня не было. Тогда я достал из кармана куртки ключ и стал стучать металлической частью ключа по металлическому ребру стенки. Получалось довольно звонко. Я нащупал в кармане школьный форменный значок, вытащил из-под куртки Марту, посадил её на коробки рядом с собой и дал ей этот значок. Какое-то время мы вместе с Мартой цокали по переборке: она значком, я ключом. А потом мне стало совсем плохо. Судороги прошли по моему телу, я выронил куда-то в темноту ключ, и моя рука безвольно свесилась вниз. Мне было уже всё равно. Стучать больше я не мог, только горькие слёзы катились у меня из глаз. Я понимал, что умираю. А Марта исправно чередовала три быстрых удара и три медленных. Под этот звук я опять потерял сознание.

Глава 3

Эх, знал ли я тогда, куда так хотел попасть?! Там, в глубоком космосе, куда меня так неудержимо влекла романтика и ожидание какой-то другой жизни, там было пусто. Не было там ничего живого. Только то, что принесли туда сами же люди, то, что так или иначе связано с нами самими. А значит, те же самые отношения, те же самые проблемы…

Вот бывает, обнаружат какую-нибудь планету и начинают кричать: «Жизнь, мы нашли жизнь в космосе, это живая планета!» А посмотришь на неё: чего там живого? Какие-то бактерии чахнут в ядовитой атмосфере, да кое-где проступает на камнях плесень. И всё. Пустыня пустыней. Да любая земная пустыня выглядит цветущим садом по сравнению с этим! А мы тут же собираем экспедицию, тратим огромные деньги и мчимся осваивать эту планету, заселять её, что-то там сажать и кого-то там разводить. И забываем, что наша собственная Земля по сравнению со всеми этими «живыми» планетами – настоящее чудо, настоящий рай, где не надо прилагать никаких дополнительных усилий, где всё растёт и цветёт само. А мы не ценим этого.

Люди, которые отваживаются заселять такие планеты, сами преображаются до неузнаваемости. Чуждая человеческой природе среда, чуждые условия очень быстро меняют их. Проходит два-три поколения, и от человеческого облика почти ничего не остаётся.

Таков был Дад Зогга. Он имел почти круглое тело и короткие, но мощные руки и ноги. Сила, которая была заключена в его теле, была неимоверна. Голова его сидела, казалось, прямо на плечах, безо всякой шеи. Волос на ней не было, и вся она была покрыта складками кожи и буграми мышц, так что трудно было угадать, где именно на ней находятся нос, уши, подбородок, где в этих складках прячется рот. Только маленькие глаза были видны сразу, потому что смотрели остро и проницательно, но располагались при этом странно, несимметрично, один глаз был выше другого. Кожа Дады имела зеленоватый оттенок, лоснилась и неприятно пахла.

Дад Зогга плохо помнил своих родителей. Помнил, что они были очень красивыми людьми. Ещё помнил, что они почему-то много болели. И много молились. Сам Дада был крепышом и почти не болел. Но его родители всегда с жалостью смотрели на него.

Только позже он стал понимать, что некрасив. Да что там некрасив, просто уродлив! И он был такой не один. Многие из его сверстников, из тех, кто был покрепче, были такими же, как Дад Зогга. Дада пытался спрашивать своих родителей, почему он не такой, как они, но всегда оставался без ответа.

А потом Бог, которому все молились, стал требовать жертвоприношений. Дада не знал, зачем Богу жертвы. Но когда Бог их получал, жизнь в небольшой колонии становилась лучше. Все становились добрее, а еда вкуснее и сытнее. Даде нравился чуть сладковатый вкус мяса из жертвенного котла. А потом пища опять становилась скудной, а молитвы делались всё более истовыми. И, словно услышав их, Бог опять посылал колонистам неверных, которых следовало принести в жертву. Поселение колонистов, и без того небольшое, в ту пору таяло на глазах.

А потом Бог послал поселенцам корабль. Это был знак. Теперь им надлежало выяснить, чтят ли Господа в космосе. Выяснилось, что нет. Дада узнал, что в мире полно нечестивых, которые не любят Бога. И где-то далеко есть Земля Обетованная, прародина всех поселенцев. И сейчас она по какой-то непостижимой, невероятной ошибке заселена одними неверными. Дада понял, что у него и у его товарищей будет много работы на этом свете.

Со временем взрослые стали брать Даду с собой. И хотя поселение находилось в стороне от оживлённых путей, Господь неизменно посылал колонистам какой-нибудь корабль, полный иноверцев. Неразумные, они упорствовали и не хотели обращаться в веру истинную. И, один за другим, шли на алтарь заклания. А всё их имущество и корабль с грузом переправлялись в поселение на благо его жителей.

Постепенно дела у колонистов пошли лучше, жизнь стала сытнее. Даже болеть они стали меньше. Тем истовее молились они своему Богу за то, что ведёт их по правильному пути.

Дад Зогга вырос и сам стал водить корабли. И мечтал, что когда-нибудь доберётся до Земли Обетованной и узнает, почему Господь отдал её нечестивцам. И, может быть, вернёт Землю своему Богу! А если нет, то уничтожит её вместе с неверными! Может быть, для этого великого подвига он, Дад Зогга, и явился на свет?! Может быть, в этом и есть его предназначение, есть смысл его существования?..

Всё лучше постигал Дада своё ремесло. Быть миссионером, нести свет и веру и карать нечестивых было непросто. Часто они оказывали упорное сопротивление и не хотели поклоняться Господу. Но Дада не унывал. Он собрал вокруг себя команду соратников, и с каждым разом уходил всё дальше от родной колонии, всё ближе к оживлённым путям и к Земле. Он был уже близок к тому, чтобы осуществить свою мечту, чтобы выполнить своё предназначение. Но тут случилось непредвиденное. Дада влюбился.

От своих родителей Дада унаследовал способность горячо любить, заботиться о своих близких, быть нежным и преданным. Однако эта способность проявилась в самый неожиданный момент, и она сильно поколебала уверенность Дады. Он стал понимать, что жизнь гораздо сложнее, чем он думал прежде, и для того, чтобы её сохранить, недостаточно только карать неверных. Но для чего Господь всё это придумал? Для чего он создал жизнь? Промысел Божий Дада понять не мог, но уже не так сильно стремился совершать свои подвиги во славу Божью и всё больше думал о том, как бы обеспечить поселение всем необходимым и как бы получше обустроить там жизнь. Теперь раз от раза его экспедиции становились менее продолжительными и менее рискованными.

Однажды он пригнал в колонию целый корабль с живыми растениями. Растения радостно зеленели, цвели и пахли. Но были совершенно нежизнеспособны. Колонисты пытались выращивать их в своём угрюмом мире, но у них ничего не получалось. Растения соглашались хоть как-то существовать только в контейнерах, в которых их привезли. Пришлось потратить много сил и времени, чтобы научиться создавать подходящие для них условия. За это время почти все растения погибли, однако несколько самых жизнестойких видов удалось сохранить. Колонисты стали разводить их в специальных укрытиях и вскоре начали получать небольшой урожай.

И хотя соратники Дады не понимали его и считали, что он впустую тратит время, Дада продолжал свои эксперименты. Он упорно учился сохранять и преумножать жизнь, а не только отбирать её.

Однажды ему посчастливилось раздобыть домашних животных. Он привёз их в свою колонию и радостно всем показывал. Новых впечатлений у колонистов было – хоть отбавляй! Но потом выяснилось, что с животными всё ещё гораздо сложнее, чем с растениями. Мало того, что они не хотели жить в мире Дады, так они ещё всё время просили есть и пить! Они были капризны, требовали к себе постоянного внимания и противно блеяли.

Дада набрался терпения. Он теперь понимал, что для благополучного существования ему надо научиться ладить с этими капризными созданиями, научиться понимать их и – о Господи! – может быть даже полюбить их!

Собственная жизнь Дады шла своим чередом, и вскоре у него появилась семья. Его дети были ещё более круглыми и ещё более зелёными, чем он сам. Дада теперь стал понимать своих родителей. Он видел, насколько уродливы его дети даже по сравнению с ним, но сказать он им этого не мог, потому что любил их всей душой. К тому же он догадывался, что их уродство – залог их благополучной жизни в этом суровом мире.

И действительно, они росли здоровыми и жизнерадостными, и Дада старался изо всех сил, чтобы обеспечить их получше.

Но однажды… Однажды всё закончилось. Когда Дада вернулся из очередного похода, родного поселения он не нашёл. Никто радостно не встречал корабль. Не было видно привычных глазу теплиц и укрытий для животных, не было видно домов. Только безжизненная равнина простиралась во все стороны, куда ни бросишь взгляд. Планета обрела свой первозданный вид, как будто не было десятилетий упорного труда. Только оплавленные камни были вокруг. Даже само место, где находилось поселение, Дада узнал с трудом. И, сколько ни искал, не нашёл ни одной живой души. Живых здесь больше не было. Не было друзей, не было больше родных. У Дады больше не было любимой и больше не было детей.

Так неверные отплатили поселенцам за то, что те многие годы прививали им любовь к Богу, за тот свет истины, который им несли.

Горе Дады и его товарищей было больше жизни. И жизнь теперь потеряла смысл. Осталась одна только месть!.. О, как теперь дорога была им месть! Они поклялись карать неверных до тех пор, пока у них есть хоть какие-то силы, до тех пор, пока они живы. Теперь неверным предстояло узнать не благодать Божью, а его гнев!

С тех пор захваченным и уничтоженным кораблям не было числа. Дад Зогга никого больше не стремился обратить в свою веру. Он просто мстил, и мстил беспощадно! Неверные пытались защищаться. Иногда им это удавалось. И пришло время, когда Дада остался совсем один. Его друзья и единоверцы отдали свой долг сполна, и Господь, наконец, призвал их к себе. А Дада остался.

Долго он думал, для чего Бог оставил его одного. Ведь он наравне с другими держал свою клятву. Теперь слава о нём и о его подвигах шла по всей Вселенной. Но Господь оставил его. Или у Дады на этом свете было ещё какое-то дело? Или Господь просто отвернулся от него? Может быть, Дада сделал что-то не так и навлёк на себя гнев Всевышнего?

Со временем Дад Зогга всё чаще стал задумываться над тем, кто он такой, откуда он взялся, откуда появились его родители и то одинокое поселение, которое он всегда считал центром Вселенной и своей Родиной. Теперь он уже не просто карал неверных, он пытался сначала что-то узнать, расширить свои представления об устройстве мира и выяснить историю своего народа. Он собирал информацию по крупицам, и однажды она сложилась в цельную картину. Теперь Дада знал, кто он и откуда.

Давным-давно люди обнаружили планету, которая позже стала родиной Дады. На планете нашли что-то полезное, и решено было заняться её освоением и заселением. Но когда первые колонисты освоились в новом для себя мире, выяснилось, что, во-первых, на планете совсем не такие благоприятные для людей условия, а во-вторых, что на ней не так уж много полезного. Однако деньги были уже потрачены, проект уже запущен, и от колонистов утаили истинное положение дел. И они честно делали своё дело, пока ресурсы планеты не стали подходить к концу. Но колонистам и тут ничего не сказали. Слишком накладно было вывозить целую колонию обратно на Землю, слишком хлопотно было искать новое место для такого количества людей.

Поставки продуктов и необходимых материалов делались всё более редкими и более скудными. Всё объясняли какими-то временными трудностями. Колонисты честно трудились и брали у планеты последнее, что она могла дать. Затянули потуже пояса и ждали, когда трудности пройдут, и они заживут полной жизнью.

В это время выяснилось, что условия на планете таковы, что вызывают у людей сильные мутации. Когда у колонистов появились первые дети, стало ясно, что планету надо в срочном порядке покидать. Они запросили эвакуацию и им ответили, что вскоре за ними приедут. Но время шло, а никакой эвакуации не было. Они обратились за помощью снова, и им обещали помочь. Время шло, но ничего не происходило. Потом прекратилось снабжение. А потом им и вовсе перестали отвечать. Их бросили.

Дад Зогга был представителем третьего поколения переселенцев. К этому времени для того, чтобы выжить, поселенцам пришлось сильно изменить свои представления о добре и зле и свою мораль. Один Бог знает, чего им это стоило. И только одному своему Богу они теперь истово молились. Молились и боролись за свою жизнь как могли… А потом неверные уничтожили колонию.

Прошло немало времени, прежде чем огонь мщения стал утихать в душе Дады, прежде чем его душа перестала кипеть и клокотать и не превратилась в кусок застывшей лавы, навсегда приняв новые причудливые очертания. Теперь Дада знал, что мир устроен не так, как он это себе представлял раньше. И теперь он один служил своему Богу в этом мире. А неверных в нём было столько, что, если бы даже они покорно выстроились в очередь к Даде на заклание, он всё равно не смог бы их всех убить. Даже если бы делал это всю оставшуюся жизнь. И перед Дадой встал вопрос: что дальше?

Долго, очень долго без цели болтался он в космосе на своём корабле. Бесконечными часами смотрел он на одни и те же звёзды. Смотрел и думал, пытаясь постичь смысл произошедшего, смысл своей жизни и бытия вообще. Наконец Дада принял решение: он отправится на Землю Обетованную, увидит собственными глазами свою прародину и, может быть, найдёт там ответы на свои вопросы.

Глава 4

Потихонечку Дада стал перебираться поближе к центру, поближе к оживлённым транспортным путям. Это было опасно. Подвиги Дады гремели на весь мир, и неверные, конечно, знали, как он выглядит. А Дад Зогга имел такой вид, которого не спрячешь!

По рассказам своих жертв он знал, что на пути к Земле Обетованной у него будет несколько серьёзных препятствий. И первым среди них будет так называемый карантин – зона, где проверяется каждый корабль. Как миновать карантин, Дада пока не знал. Он понимал только, что когда он покинет свою окраину, ему надо будет вести себя тихо-тихо, чтобы на карантине ему не устроили торжественную встречу. Он, конечно, готов достойно принять всё, что пошлёт ему Господь, но обидно было бы закончить своё путешествие так скоро. Поэтому Дада долго дрейфовал в пространстве, ожидая подходящую для себя цель. И наконец дождался!

Это были туристы! Что их сюда занесло – одному Богу известно. А может, Господь специально направил их к Даде, как знать?.. Туристы возвращались на Землю. Наивные, глупые туристы! Они забрались сюда, чтобы получить новые впечатления и, может быть, какие-то острые ощущения. Они хотели, возвратясь, рассказывать о том, что были в местах, где не ступала нога человека, где годами не бывает кораблей, где Солнце выглядит, как бледная звезда! Они хотели, чтобы ими восхищались, чтобы смотрели на них, как на героев, чтобы им завидовали. И чтобы потом о них все знали и все говорили… Им хотелось славы! А вместо этого они встретили Даду Зогга. И сейчас они получат много новых острых ощущений!