Химера-2

– Доброй ночи, безымянное существо.

– Существо, – повертел я слово на языке. – Подходяще.

– В некоторых монстрах человеческого больше, чем во многих людях, – произнес он, не отрывая взгляд от платка.

А в некоторых людях больше чудовищ, чем может показаться на первый взгляд. Но вслух ничего не ответил. Я слишком долго жил в восьмом секторе. Знаю, о чем говорю. И знаю главное.

Настоящие чудища не здесь. Они приходят сюда по ночам оттуда, откуда никто не ждет. Они носят белоснежную форму, раздают приказы солдатам и оставляют за спиной горы трупов. И как показала практика, иногда их жертвы тоже носят белоснежную форму.

Мелкая мирно сопела, сложившись калачиком. Я растянулся на матрасе, подбив подушку под голову. Несмотря на разгорающуюся боль во всем теле, мозг быстро заволокло темной пеленой. А я надеялся, что хотя бы сегодня смогу избежать черных сновидений.

Темнота наконец накрыла разум, смывая боль и уныние ночи. Завтра будет очередной сраный день. Может поставлю новый рекорд? Вчера была дюжина. Интересно, а химера считается за двоих или за одного?

На соседней кухоньке послышался характерный звук. Пусть твой последний трип будет ярким и счастливым, старина Корст. Ведь ты единственная восьмерка, которой было не место в этом сраном секторе.

Глава 3. Посмотрим, что у химеры внутри

Это невероятное ощущение. Просто фантастическое. Я не помню, когда в последний раз чувствовал себя таким счастливым.

На хвосте вся полиция восьмого сектора, инквизиция из Департамента, скорей всего уже и технику подняли по тревоге. Казалось бы, жить мне осталось не больше суток, но все же.

Я проснулся выспавшимся, отдохнувшим, с ясной головой. Тело не болело. Вообще не болело. Ничего. Ни одну косточку не ломило, ни одну связку не тянуло. А самое восхитительное – ни одного сна. Просто черный провал длиной в половину ночи.

Ни одной дыры в стене напротив, никакого резкого просыпания в поту и с оружием в руках. Прекрасно.

– Вставай восьмерка! – рявкнуло у меня над ухом. – Там мясо стынет, надо успеть пожарить. Быстрей, быстрей. И так сухое.

– Прояви уважение к старому Корсту, тварь, – прорычал я тихо, чтобы не услышала мелкая.

Все настроение испарилось. Сраный Черный по-прежнему был здесь и уходить никуда не собирался. Ладно, все равно хорошо.

Я медленно встал, потянулся, поводил корпусом из стороны в сторону, прислушиваясь к организму. Наномашины сделали свое дело, залечив за ночь все мелкие и средние травмы. Даже бок, куда попал выстрел плазмы, больше не жгло.

Я приподнял футболку, оглядывая кожу. Ничего. Даже шрама маленького не осталось. Все старые были на месте, а вот новых не прибавилось. Впрочем, там особо и неоткуда было им взяться.

Прошелся до кухни, взял чашку с остывшей травой. Посмотрел на бледное лицо старика. Тот сложился на крохотном кухонном диванчике в позе эмбриона. На лице легкая улыбка. Можно было бы решить, что он спит.

Наконец-то тебе не придется больше пользоваться своими прокуренными легкими, чтобы вдыхать этот мерзкий воздух восьмого сектора.

Я заметил листок бумаги на столе. Взял и вчитался в аккуратные буквы убористого почерка. Еда в холодильнике, одежда в шкафу, снаряжение в туннеле. От такой заботы со стороны мертвеца стало немного стыдно.

Я не помню, когда в последний раз для меня что-то делали. Я имею в виду вот просто так, а не под страхом мучительной смерти.

Когда-нибудь, вполне возможно, я найду того, кто изобрел и выпустил на рынок эту розовую дурь. Но за улыбку старика я убью эту тварь быстро. Чтобы потом не говорили, будто все восьмерки – неблагодарные уроды.

Вернувшись в комнату, увидел мелкую, которая уже не спала. Снова сидит, вжавшись в угол и обхватив колени. Ну и что мне с ней делать? Я же с детьми вообще не умею. Достал из пакета пластиковый контейнер с едой и поставил на кровать.

Второй взял себе и принялся есть, хватая куски сухого мяса прямо руками. Странно, но жрать хотелось неимоверно, будто я неделю голодал. Значит эфир не заменяет потребность организма в калориях.

– Ешь, – произнес я, кивая на контейнер. – Вкусно. Ладно, отвратительная жратва, но лучше в этом секторе вряд ли найдешь. «Шинигами» мы ведь спалили.

Раздался уверенный стук в дверь. Мелкая даже не вздрогнула и к еде все равно не притронулась. Стук повторился. Настойчивый, резкий, немного нервный, как мне показалось.

Я медленно встал, облизывая пальцы и пошел к двери. Интересно, кого это к нам принесло в столь ранний час. Остановился у входа, оглядывая замки, силясь понять, как тут все работает.

– Корст, чтоб тебя со стены обоссали, – раздался злобный голос с той стороны. – Поднимай свою старую… Ты?

Последнее слово было адресовано мне, стоило двери распахнуться. Я аккуратно выглянул в коридор, чтобы убедиться, что там никого больше нет. Затем смачно врезал застывшему копу аккуратно в нос.

Тело отлетело к противоположной стене и принялось медленно оседать. Пришлось подхватить и втащить внутрь отрубившегося парня. Чет я совсем забыл, что стал сильнее. Надо было еще мягче бить.

Я ведь не хотел его вырубать, просто нос сломать. Снова.

Обезоружив копа, бросил его на свой матрас. Пошел на кухню, налил стакан ржавой воды из-под крана, вернулся и выплеснул на лицо парня. Посмотрел на окровавленную рожу старого знакомого, перевел взгляд на мелкую.

Та не шелохнулась, но смотрела внимательно, с некоторым удивлением, как мне показалось.

– Плохо ел, – ткнул я пальцем в покрасневшую рожу копа.

Мелкая молча взяла контейнер и медленно потянула первый кусочек мяса в рот. Ну вот, а говорят родителем быть сложно.

– Дэниэль, – поприветствовал я очухавшегося копа. – Категорически заявляю, ты самый большой неудачник во всем сраном секторе.

– Ты, – промямлил он неуверенным голосом. – Ты убил Корста.

– Не я. Сектор его убил. Это правда.

– Тебя ищут. Тебя скоро найдут и прикончат, вось… Восьмой.

– О, научился манерам, – улыбнулся я. – Брось, никто меня здесь искать не станет. Прямо под носом у копов. Расскажи, что там на улице происходит?

– Я тебе ничего…

Он зашелся кашлем. Это выбитый зуб попал в горло. Так, надо еще слабее бить, если хочу узнать что-то полезное у собеседника.

– А ты кушай, кушай. Полезно, – кивнул я мелкой, которая стала жевать более активно. – Дэниэль, мы тут не торгуемся, если ты не понял. Живым ты из этой квартиры не выйдешь, вопрос в том, как быстро ты сдохнешь. А я никуда не спешу.

Парня затрясло, а на лбу выступили первые капли пота. Я смотрел ему в глаза и видел первые ростки понимания во взгляде. Я бы еще и в химеру перекинулся, для большей убедительности, но боялся за перчатку.

Броня хорошо облегает штаны и футболку, но вот Хофф, когда вернул себе человеческий облик перед смертью, уже был без своего плаща. Так что шут его знает, что с перчаткой станется. А остаться без блокиратора, глушащего маячок в инсигнии, я не хотел.

Зеленый как-то показывал фокус. Ну в смысле Элиот. Он превращался в химеру только наполовину. Ну то есть руки по плечи и ноги по колено. Но я так не умею. Или умею, но не знаю как.

– Меня интересует информация о моих поисках. Кто задействован, диспозиция, расстановка сил, штаб инквизиции в восьмом секторе. И какую технику они подтащили сюда.

Дэниэль рассмеялся. Таким, немного безумным смехом, как бывает у смертников. Я такое иногда видел среди восьмерок, которых пытал. И прекрасно понимал, что это значит. Смирение.

Он за минуту прошел все пять стадий и теперь готов к смерти. Все они так думают, по крайней мере. До тех пор, пока не начинаешь им вырывать фаланги пальцев одну за другой. Тогда терапия заходит на второй круг, но результат может и отличаться.