Шикотан – последний форпост государства

Плывет луна за мной, как карась,

не плыви, луна, отвяжись.

Разве знаешь ты, сколько раз

начинал я новую жизнь?

***

Покуда карты не раскрыты,

играй в свои миры.

И у разбитого корыта

найдешь конец игры.

И, утомленный неборьбой,

посмотришь на ландшафт

и станешь пить с самим собой

стихи на брудершафт.

***

Я на мир взираю из-под столика.

Век двадцатый – век необычайный.

Чем столетье интересней для историка,

Тем для современника печальней.

***

Шебуршит колючий снег.

В стуже и во мраке

мерзнет бедный человек –

лучший друг собаки».

***

И неприятности любви

в лесу забавны и милы –

ее кусали муравьи,

меня кусали комары».

– Изя, остановись! – замахала руками Вика. – Ты нам весь траурный вечер испортил. Как мы с Анюткой теперь завещания будем писать? Никакого настроения уже нет!

Я решила помочь Вике остановить разошедшегося не на шутку Изю и попросила передать мне гитару.

– Раз уж, ты, Изя, стал пропагандировать Глазкова, я спою одну песню на его стихи, – сказала я и объявила:

– «Песня о птицах», музыка моя, слова никому не известного здесь автора. Называть имя даже и не буду, потому что оно вам все равно, конечно, неизвестно… – не удержалась я от язвительно реверанса в сторону Изи.

– Так его, Анютка! – довольно захихикала Вика.

Я взяла первые аккорды, немного подстроила гитару и начала петь.

Песня о птицах

Печальной будет эта песня

О том, как птицы прилетали,

А в них охотники стреляли

И убивали птиц небесных.

А птицы падали на землю

И умирали в час печали,

А в них охотники стреляли

Для развлеченья и веселья.

А птицы знали-понимали,

Что означает каждый выстрел,

Но неизменно прилетали

К родной тайге у речки быстрой.

И не могли не возвратиться

К родимой северной округе,

И песни горестной разлуки