Рожденные на волнах. Под сенью Благодати

Смирд снял шлем, положил рядом с собой на скамью, пригладил ладонью свои седые волосы и горько усмехнулся:

– Слова, одни слова. Церковь Благодати опутывает ими свою паству, словно паутиной. Все кругом подчинено воле церкви. Мы с тобой живем в разных мирах, друг. Ты видишь одну сторону, а я совсем другую. Там, куда приходят рыцари церкви, воцаряется хаос, льется кровь. Банды мародеров плодятся как блохи, расползаются во все стороны и грабят мирных жителей. Людей просто вынуждают принять Благодать, ибо защиту им могут дать лишь рыцари лорда-охранителя. И вот тогда действительно приходит порядок, но это порядок тюрьмы. Нам всем навязывают новый порядок жизни, запрещают иметь собственное мнение. Те, кто не принимает Благодать, попросту умирают от голода, лишившись всего. Остальные, страшась отлучения от церкви и голодной смерти, отдают братствам половину всего, что имеют. Вот, что я вижу.

Священник внимательно посмотрел в глаза старому другу:

– Ответь мне на один вопрос. Почему ты сам посвятил свой клинок служению святой церкви?

– Ты же знаешь, насколько обнищали почти все рыцарские роды северных островов. И до прихода в наши воды церкви мы жили лишь междоусобными войнами и набегами на соседние острова. Ты сам был рыцарем. Ныне подобные войны объявлены разбоем и караются. Подобно многим, я присягнул на верность Церкви Благодати для того лишь, чтобы прокормить семью. Но церковь не уберегла ни Мару, ни нашу дочь. Ты говоришь, она хранит нас от болезней. Почему же умерла Мара и многие другие?

– Лишь Создатель властен над нашими судьбами. Он направляет церковь. Не забывай, именно вмешательство братства остановило оспу и не позволило болезни выкосить все население острова.

Рыцарь пригладил ладонью седые усы и тяжело вздохнул.

– Я давно утратил веру, дружище, – устало произнес он. – У меня нет твоей убежденности в непогрешимости и святости церкви. Наш спор ни к чему не приведет, мы с тобой всегда смотрели на жизнь по-разному. Я пришел к тебе не исповедаться. Скажи, мы по-прежнему друзья?

– Мне горько от того, что ты теряешь веру, брат, – ответил священник. – Но ничто не в состоянии вычеркнуть из памяти долгие годы нашей дружбы, закаленной в жарких сражениях.

Смирд улыбнулся.

– Иного ответа я и не ожидал от тебя, Бернай. Истинный рыцарь всегда остается рыцарем. Я спрашиваю тебя не как священника, а как друга, где моя дочь? Мне сказали, церковь забрала ее.

– Это так, – кивнул брат Бернай. – Но вряд ли я смогу помочь тебе. Я просто не знаю, где сейчас твоя девочка. Увы, я слишком поздно узнал о смерти Мары. Я пытался отыскать девочку, но узнал, что она приняла святой обет и была отправлена на Тан-Карнаон с ответственной миссией.

– Вот как? – удивился рыцарь. – Церковь даже детей использует в своих целях?

– Не богохульствуй! – снова потребовал брат Бернай. – Как бы ни пошатнулась твоя собственная вера, уважай убеждения других. Если же хочешь отыскать дочь, тебе следует искать ее на Тан-Карнаоне. Все, что я могу для тебя сделать, это посодействовать твоему переводу во флот лорда Ольтенара. И да пребудет с тобой Благодать, друг мой.

Ночную темноту за окнами разогнал свет факелов, внутренний двор резиденции правителей Тан-Карнаона огласился пьяными выкриками, среди которых отчетливей всех выделялся молодой звонкий голос. Залаяли сторожевые псы, даже пламя свечи дрогнуло, словно вспугнутое ночными гуляками, на стенах спальни качнулись тени.

– Опять, – процедила женщина сквозь зубы и села на постели.

Лежавший рядом мужчина также приподнялся и заботливо укрыл ее плечи одеялом.

– Ты удручена, госпожа? – спросил он.

– А разве для этого мало поводов? – с горечью отозвалась женщина. – День совершеннолетия нашего повелителя не за горами, а он с каждым днем все больше и больше превращается в животное.

– Я предупреждал, что все будет именно так.

Женщина повернулась к нему и потребовала:

– Лучше скажи, что нам делать? Если ничего не изменить, то очень скоро я потеряю сына, а мы все – страну.

Мужчина обнял ее за плечи и ответил:

– Увы, моя повелительница, мы не в силах изменить ситуацию. Твой сын властитель Тан-Карнаона, но фактическая власть у лорда-охранителя Ольтенара и его первых рыцарей. Чтобы отобрать эту власть, нужна армия, а у нас ее нет. Когда закончится срок твоего регентства, наш властитель окончательно сдаст страну наемным морским рыцарям и чужеземным священникам.

Женщина схватила его за руку:

– Ангал Таг Мата, ты мудрый человек, ты хранитель ключа, посоветуй что-нибудь, найди выход.

Мужчина покачал головой.

– Мы можем только покориться своей судьбе, Митари. Твой сын Тагар слаб духом, он позволяет своим друзьям наемникам спаивать себя и слушает то, что нашептывают ему священники, а тебе известно, что все они служат интересам не столько высших сил, сколько своего братства. Ведь именно по их наущению были распущены наши, и без того немногочисленные, войска. Если даже у властителя каким-то чудом вдруг хватит духу осадить наемников, они в одночасье поднимут мятеж и захватят всю страну. Их гарнизоны стоят повсюду: во дворце, в порту, на всех дорогах пикеты. Не только Тан-Кара, весь остров под их контролем. Все наши титулы сохраняются лишь формально с их позволения, но хозяевами здесь давно стали они. Скоро за лордом Ольтенаром придут другие лорды-охранители с северных островов и весь Тан-Карнаон окажется под властью Церкви Благодати.

Митари потерла виски руками и коротко простонала. Все тот же молодой звонкий голос снаружи потребовал:

– Женщину мне, да поживее! Нет, двух женщин!

– Похоже, оргия продолжается, – заметил хранитель ключа. – Мне кажется, я начинаю понимать план лорда Ольтенара.

– И каков же, по-твоему, его план? – насторожилась Митари.

– Не слишком хитрый и довольно примитивный. Но, похоже, действенный. Вокруг твоего сына постоянно вьются молодые рыцари из наемников, они подбивают его на пьянки и разврат на глазах у всего народа. Не зря же они так открыто таскаются по всем кабакам. А кроме того, по их же совету, и наверняка по наущению самого лорда, властитель увеличивает налоги в пользу наемного флота, это не прибавляет ему популярности в народе. И это при том, что весь остров заполонили мелкие шайки мародеров, обирающие крестьян. Тагар Ат Мадал так же ущемляет в правах немногих оставшихся рыцарей Тан-Карнаона. Казна истощена, почти все уходит на содержание армии лорда-охранителя. Если властитель не отдаст концы от постоянных пьянок, то может лишиться власти из-за недовольства подданных. Когда у Тагара Ат Мадала отберут трон, никто не обнажит меч в его защиту.

– Так ты думаешь, наемники решатся силой захватить трон? – изумилась Митари. – И ты молчал!

– Это всего лишь мое предположение. Пока лорда Ольтенара останавливает лишь одно – утвердить нового претендента на трон может только церковь, а она еще не имеет официального статуса здесь. Но этот день не за горами. Скоро ты уже не сможешь оказывать влияние на сына, он станет полноправным властителем и уже совсем не будет прислушиваться к твоим советам.

– Твое предположение слишком уж похоже на правду, – со вздохом заметила властительница. – Ты прав, фактическая власть уже давно в руках Ольтенара. Сын слаб, хоть при этом и упрям, в конце концов, он уступит священникам, и Церковь Благодати укрепится на острове.

На некоторое время женщина погрузилась в размышления, затем повернула голову и посмотрела в глаза Ангалу Таг Мата.

– Скажи, а ты сам готов обнажить меч в защиту трона? – спросила она.

Ангал Таг Мата пригладил ладонью бородку и усы, словно обдумывал ответ. Митари нахмурилась.

– Почему ты молчишь?

– Я просто не знаю, что тебе ответить. Конечно, я не желаю, чтобы трон оказался во власти наемных морских рыцарей, но и не считаю твоего сына достойным правителем.

– Смелые слова, – усмехнулась женщина.

Ангал Таг Мата также отозвался усмешкой:

– Я в постели своей госпожи, чего же я могу бояться?

– Ну, что ж, раз ты так смел, придется тебе совершить путешествие. Дальнее путешествие. Одевайся.

Откинув одеяло, Митари поднялась с постели, выскользнула за прозрачную занавесь балдахина и направилась к письменному столу, ничуть не стесняясь своей наготы, открывшейся взгляду вассала. Несмотря на свой уже далеко не девичий возраст, мать властителя Тан-Карнаонских территорий сохранила определенную стройность и гибкость стана, Ангал Таг Мата не мог не залюбоваться ее фигурой. Сев на обитую бархатом скамеечку, женщина придвинула свечу, развернула перед собой пергамент и обмакнула в чернильницу гусиное перо.

– Что ты пишешь? – поинтересовался хранитель ключа, одеваясь.

Сама Митари даже не набросила на плечи покрывало, единственным прикрытием ей служили собственные волосы, пышными волнами распустившиеся по плечам до пояса.

– Я пишу письмо, – ответила женщина. – Ты доставишь его. Отправишься немедленно.

– Я?! – удивился Ангал Таг Мата. – Ты, верно, забыла, я хранитель ключа, а не гонец.