Макс Линдер

И когда вдруг появился «живой» Макс Линдер, – это произвело сенсацию.

И вызвало восторг.

Его встречала молодёжь. И среди неё много очень юной молодёжи.

Молодёжь явилась с книжками.

Чудесная деталь. От неё веет юностью.

Много «абсов» и единиц в этот день поставлено в Москве!

У молодёжи звонкие голоса и хорошие мускулы.

Она любит кричать и возиться.

Дурачились в честь «живого» Макса Линдера вовсю.

Кричали «ура».

Несли на руках.

Как носят «молодчину» во время «большой перемены».

В Москве стали дёшевы цветы.

Ещё недавно, словно дорогие кокотки из карет, они смотрели на прохожих только сквозь стёкла больших магазинов.

– Мы доступны только богачам!

В них было что-то наглое, высокомерное и противное.

Теперь они стали милы и демократичны.

Наши улицы, наши площади в 6 градусов мороза полны цветами.

Москва словно Ницца.

Мальчуган с нарумяненными лёгким морозом щеками предлагает вам пучки пунцовых роз и прекрасных махровых гвоздик.

Весело кричат вам:

– Барин, мы мёрзнем!

Что за прелестное: «мы». Дети и цветы!

Цветы всем по карману, – и в Макса Линдера летели цветы.

Сверчку и салат?

Всё равно! Он:

– Молодчина!

А на тротуарах стояла толпа, чтоб хоть одним глазком взглянуть на «живого сверчка».

Улыбалась и хлопала в ладоши.

Потому что он:

– Молодчина!

Он весело проходит свою жизнь. Смеясь и весь мир заставляя только смеяться.

Молодчина!

Он ловок. Он отлично танцует. Высоко прыгает. Он бешено правит автомобилем. Летает на воздушном шаре. Лазит по верёвке.

Танцор, гимнаст, спортсмен. Молодчина!

Он работает весело, без устали.

С поезда на репетицию, на спектакль.

Молодчина!

Он зарабатывает полмиллиона франков в год.

Молодчинище!

Он настоящий молодчина.

Он друг маленьких, друг бедных, друг обездоленных.

В их жизнь, в которой так много-много печали, он вносит струю веселья и смеха.

Он актёр дешёвых рядов кинематографа.

Да здравствует Макс I, весёлый король бедноты!

Я помню, – давно это было, – я жил на Балкане, в Живорезном переулке, и снимал крошечную комнату.

Сквозь тоненькую перегородку я слышал, как слышат пульс, как билась унылая жизнь.

Я снимал комнату у двух сестёр-портних.

Старшая была хоть вдова. Хоть в прошлом видела дом, семью, ласку и радость.

Младшая осталась старой девой, и работа сделала её кривобокой. Эта в жизни не видела ничего.