Коучинговый человек. Роман

– Молодец, Машенька!

– А Игорёк тебя слушает? – чуть громче, чтобы перекрыть шум толпящихся возле свечей верующих, спросила она.

– Машенька! Ты с кем там разговариваешь? – неожиданно подключился голос Ирины. – Ты молитву прочла?

Девочка скороговоркой прошептала слова молитвы и продолжила:

– Здравствуй Игорёк!

Затем снова прислушалась. Из-за шума молящихся она не смогла, как ей показалось, расслышать слабенький голосок братика.

– Ты не скучаешь по мне?

Не дождавшись ответа, продолжала:

– У нас появилась большая лохматая кошка. Говорят, сибирская. Вот царапается!.. Посмотри, – стала показывать она исцарапанные руки и поднесла их ближе к свечам, что бы Игорёк мог лучше рассмотреть её царапины.

Но Ирина была тут как тут.

– Маша! – строго позвала она, – Пойдём домой.

«Во имя Отца и Сына и Святого Духа. А-ми-нь!», – раздался громкий голос священника, и за ним, как эхо, опять прозвучали эти же слова дребезжащими тенорками в устах молящихся старушек.

                                        * * *

На улицу, после «встречи» с бабушкой и Игорьком, Маша вышла в хорошем настроении, стала слегка подпрыгивать на ходу и игриво покачать руку матери, ведущую её за собой.

– Маша! Мы ещё не дома, – пробурчала Ирина, одёргивая дочь.

Когда они вернулись, Виктор ещё спал. Неожиданно раздался телефонный звонок. Ирина взяла трубку.

– Это я, – послышался голос Веры. – Ты не спишь?

– Нет, нет, Верочка! Мы с Машенькой только что из церкви пришли.

– Вот молодцы! А мы с Женькой продолжаем валяться. Так хорошо! Танька спит…

– Ты что-то хотела, – сухо спросила Ирина.

На другом конце провода послышалось молчание, а потом – вопрос:

– Твой-то дома?

– Спит. А что ты хотела?

– Да хотела заехать. Так. Поболтать…

– Приезжай. Мы всегда тебе рады. А Женя?

– Да он опять куда-то по делам собирается. Как воскресение – у него дела. Какие дела в выходной день? Вот и хочу с тобой поговорить об этом.

– Да откуда же мне знать, где он бывает по выходным?!

– Я не об этом, Ира. Задумала кое-что. Твой-то не будет возражать, если я припрусь к вам?

– С каких это пор, Вера ты стала Виктора бояться?

– Да нет же… Мне с тобой надо посоветоваться.

– Ну и приезжай. Татьяну обязательно возьми. Давно её не видела.

– Ладно, через часик-два провожу своего и приедем. А сейчас – он в ванной.

Она приехала позднее, когда Виктор проснувшись завтракал, вернее, обедал на кухне. Их глаза встретились. Ещё с порога Вера, как ни в чём не бывало, крикнула:

– Здравствуй, Витя!

Тот поперхнулся, не ожидая увидеть жену Евгения, но, откашлявшись, выдавил:

– Здравствуй, Вера!

Затем встал, чтобы встретить гостью, но его опередила Ирина, закрывавшая замок входной двери.

– Витя! Нам с Верой надо поговорить, а ты покорми, пожалуйста, детей. Маша! – позвала она дочь.

Та выглянула из детской и увидела Веру c Танечкой.

– Здравствуйте, тётя Вера! – скороговоркой сказала она и подскочила к двоюродной сестре. – Привет, Танюха! – Они весело рассмеялись и обнялись. – Это что у тебя? – сразу потянулась Машенька к красивой броши, приколотой на тёмный свитер Татьяны.

– Нравится?

– Классно! А у меня, зато, новое платье, – парировала Маша и покружилась перед гостьей.

– Девочки! Обедать будете? – строго спросила Ирина.

– Ну, мам… я пока не хочу, – заканючила Маша. – И Таня… – посмотрела она с надеждой на сестру, которая тут же поддержала её и отрицательно закачала головой. – Можно, мы побудем у меня в комнате?

– А обедать? – настаивала Ирина.

– Ну, мама! – уже слегка рассердившись, ответила Машенька. – Дай нам поговорить!

– Ира! – вмешалась Вера. – Пусть поговорят: давно не виделись, а потом Витя их покормит. – Хорошо, девочки?

Те обрадовано кивнули головками, смеясь, забежали в детскую и закрыли за собой дверь.

– Витя! Не забудь их покормить, – крикнула Ирина, – а то нам с Верой надо посекретничать.

– Хорошо девочки, – ответил Виктор. – Идите секретничать.

Ирина и Вера расположились на диване.

– Коньячок будешь? – предложила хозяйка. – По чуть-чуть…

– Наливай, – как бы с горя махнула рукой Вера.

– Ну, рассказывай, что там у вас стряслось, – спросила Ирина, когда они отпили по глотку.

Вера начала не сразу, немного подумала.

– Понимаешь, подруга, – медленно приступила она к рассказу. – Женя, как ты знаешь, иногда выезжает в командировки по Московской области, чтобы выбрать земельные участки для покупки их его фирмой. В выходные дни, объясняет он, люди обычно отдыхают, и хозяев участков легко можно застать дома. Но в последнее время что-то зачастил, хотя сам мне жаловался, что скоро в области ему делать будет нечего. Я верила, пока не обнаружила странное совпадение: иногда, особенно в последние дни, он берёт с собой ключи от дачи. Первое время я молчала. Решила присмотреться. А сегодня залезла в бардачок и вижу: снова ключи лежат…

– Ну и что, Вера, – глотнула Ирина коньяк из рюмки. – Может быть, он и вообще не вынимал их оттуда: так и лежат.

– Не-ет, дорогая! – у нас для них специальное место в доме имеется. Представь себе, машину угонят, а там ещё и ключи от дачи. Глупо их постоянно в бардачке держать. Правильно?

Ирина призадумалась, но ничего не ответила: у них с Виктором не было ни дачи, ни машины.

– Ну и что дальше, Вера?

– А ты, Ирина, разве не догадываешься, зачем моему Женьке надо ключи возить с собой?

– Мало зачем, подруга. Дачу лишний раз посмотреть: не разворовали ли её.

В ответ Вера хмыкнула.

– Я ему уже говорила, чтобы он с собой ключи зря не возил. Один раз даже отобрала и повесила их на место. Ведь по его словам выходило, что он объезжает в поисках земельных участков северный район Подмосковья. А оттуда до нашей дачи целых полдня добираться надо! А сегодня кинулась к ключам, а их снова нет на месте. Спрашиваю, куда, мол, направляешься? «Как куда? – отвечает. – На север».

– Что ты хочешь этим сказать, – прищурила один глаз Ирина. – Что мой брат на вашей даче с бабой развлекается. Да?

– Кто его знает, Ирина. Проверить хочу. Сегодня…

– Сегодня?

– Поэтому к тебе пришла посоветоваться и попросить съездить туда со мной.

– С тобой?!

– Одной немного страшновато. А вдруг, там его не будет. Тогда я на дачу без ключей не попаду, и придётся мне ночью одной домой возвращаться на электричке. А это – около десяти вечера.

– Ну, а если он там будет с подругой? Мне-то что делать придётся? Вас разнимать! Да после этого Женя ко мне дорогу забудет, голубушка. Разбирайтесь-ка вы сами, Вера, и меня не вмешивай в свои отношения. Можешь вон Виктора попросить, если он согласится. Хотя, не думаю.

– Нет, нет, Ира! Зачем же я буду ему о своих подозрениях рассказывать? Сама поеду. Только присмотри за Танюшкой, если что.

– Что значит: «если что»? Ты чего задумала, Вера? – обеспокоенно схватила её за руку Ирина.

– Не волнуйся, – со вздохом ответила собеседница. – Что будет, то будет. – Затем посмотрела на часы и встала. – Надо ехать: скоро электричка.

Вера пошла в прихожую, попутно подозвала дочь.

– Ты пообедала, моё солнышко.

– Да, мама. А что пора уходить? Я пока не хочу домой! Сейчас будут мультики показывать.

– Ладно, доча, оставайся у Машеньки до утра, а завтра я приеду за тобой. Хорошо?

– До утра? Вот здорово! – вскрикнула Таня и побежала в детскую сообщить сестре радостную весть.

Виктор с полотенцем на плече, которым вытирал мокрую посуду, показался из кухни.

– Домой? – спросил он. – А я хотел, Вера, чаем тебя угостить. Может, задержишься?

– Нет, нет, Витя, я тороплюсь.

– Куда это можно торопиться в воскресение? Женька дома?

– Нет его. Опять умотал в свою командировку, – многозначительно посмотрела Вера на стоявшую рядом Ирину. – До свидания, дорогие!

– А может, чайку на дорожку? – ещё раз предложил Виктор.

Вера отрицательно покачала головой, потом наклонилась и поцеловала в щёку Ирину.

– За Танюшкой посмотри, – шепнула она и вышла из квартиры.

                                        * * *

Уже подъезжая к посёлку, Вера стала внимательно всматриваться в окно электрички, стараясь найти глазами дачу. Дом показывался на короткое время при подходе электрички к посёлку, но этого было недостаточно, чтобы разглядеть, стоит ли там машина. И вот, когда начался поворот, Вера ясно различила собственную серебристую иномарку, припаркованную в их дворе. Её сердце сжалось до боли, и она стала лихорадочно соображать, что же следует делать дальше. До этого она ещё надеялась, что её подозрения напрасны. Но теперь стало ясно: ей придётся что-то предпринимать.

Сойдя с электрички, Вера решила незаметно подойти к своему дому, чтобы застать врасплох мужа-изменника с любовницей. Она сразу представила эту картину в мельчайших подробностях. И то, как покраснеет до корней волос бледное от испуга лицо Евгения, и то, как его бесстыжая баба заметается по комнате, возможно в полураздетом виде, и начнёт лихорадочно напяливать на себя нижнее бельё с верхней одеждой, и даже представила саму себя, презрительно наблюдающую всю эту комедию. «А дальше? Гнать его шлюху на улицу лопатой. То-то смех будет!» – тут же пришла ей в голову дикая мысль. Однако, одумавшись, Вера представила, как потом над её семьёй будет смеяться весь посёлок. В конце концов, она решила присмотреться к обстановке на даче и лишь потом действовать.

Начались сумерки. Посыпал пушистый снег. И Вера стала ждать темноты, чтобы незаметно подойти к дому. Он хорошо просматривалась с перрона, так как находился на возвышенности. Асфальтовая дорога в посёлке была одна и проходила мимо станции. В случае чего, можно было остановить машину с Евгением, если он надумает покинуть дачу с любовницей. «Мышеловка захлопнулась», – по-мужски рассудила Вера и стала ждать.

В темноте она незаметно подкралась к своему строению. Старалась идти так, чтобы не встретиться со знакомыми людьми. Вот и родные окна. В одном, со двора, горел свет, растекаясь светлым пятном по искрящемуся от снега газону. Вера подошла к калитке. Послышался грозный лай Серого, их сторожевой собаки, которая сразу оказалась возле обитых железом ворот. Серый узнал хозяйку и, как бы извиняясь, повизгивая, стал лизать протянутую к нему ладонь. Снова наступила тишина. Стараясь не скрипеть калиткой, Вера вошла в полуосвещённый двор. Собака стала прыгать вокруг неё и громко звенеть цепью. «Пошёл на место! – скомандовала она не в меру торжествующему псу. Потом погладила его морду, как бы извиняясь за грубость, и тихо добавила: – На место, Серенький, иди, иди!»

Тот отошёл метра на три, улёгся неподалеку и стал внимательно наблюдать за хозяйкой, по всей вероятности, ожидая корма. Тем временем Вера осторожно подошла к окну. Из него ясно послышались голоса мужа и молодой женщины. Вера припала к стеклу и увидела такую картину.

Её муженёк сидел в одних трусах за накрытым столом с бутылками спиртного. На его коленях устроилась симпатичная белокурая девица. В это время она подносила к его рту нацепленный на вилку кусочек нарезанного сервелата, как бы кормя маленького ребёнка. И этот усатый «ребёнок» с удовольствием прижимал к себе новоявленную «мамашу» и шутливо подставлял рот. При этом они смеялись друг над другом, и было видно, что любовники уже успели изрядно выпить.

Но самое возмутительное было то, что девица сидела в халате Веры, накинутом на её голые плечи. Из-под него вываливались выпуклые груди, и проглядывал совершенно голый живот с пупком. Что там можно было увидеть дальше, было легко догадаться, но лицезреть остальные прелести гостьи мешал накрытый стол.

В ярости, Вера хотела постучать в окно, а, ещё лучше, выбить стекло камнем. Она нагнулась и стала искать его в заснеженной траве, но не нашла и снова вперила озлоблённо-дикий взгляд на продолжающуюся забаву любовников. На сей раз картина представилась ещё безобразнее.

Муженёк сорвал халат жены с девушки, бросил его на пол и пригласил хохочущую голую девицу на танго, музыка которого полилась из колонок проигрывателя. Это окончательно взбесило Веру. Она заметалась по двору и принялась хватать отдельные предметы и утварь, чтобы разбить стекло ненавистного ей окна. Неожиданно под руку попала канистра с бензином. Она была полной, по всей вероятности от того, что Евгений приготовил её в дорогу. В голове Веры сразу созрел план мести.

Она выдернула не очень толстый металлический прут из груды лежащих возле сарая заготовок, подбежала к входной двери дачи и всунула его в отверстия металлической накладки для замка. С неженской силой она закрутила прут узлом, блокировав тем самым выход из дома через дверь. Затем побежала за канистрой с бензином. Неся её к дому, Вера вспомнила, что у неё нет спичек. «Вот чёрт!» – сорвалось с её губ. Однако она тут же вспомнила, что под навесом входной двери Женя обычно оставлял зажигалку для прикуривания сигарет. Та оказалась на месте. Чиркнув ею, Вера убедилась в её рабочем состоянии и сунула в карман пальто. «Теперь надо облить дом с четырёх углов», – подумала она и остановилась, чтобы отдышаться.

Из окна полилась знакомая песня, название которой Вера не смогла вспомнить. «Ничего! – пробормотала она отдышавшись. – Скоро допоётесь, – и принялась обливать из канистры углы дома. Она носилась вокруг него как одержимая, стараясь выплеснуть весь бензин на стены, теперь уже ненавистного ей строения. Затем отбросила пустую канистру и снова подошла к светящемуся окну. Тем временем, любовники продолжали ещё танцевать, и она громко забарабанила по стеклу.

Евгений сразу насторожился, поднял с пола халат жены, бросил его голой даме, и подошёл к окну. Он ничего не разглядел и, будучи изрядно пьяным, крикнул:

– Кого там нечистая принесла?

Молчание. Евгений, уже не так уверенно, повторил вопрос, а его девушка набросила халат и побежала на второй этаж. Вера прилипла к стеклу, сплюснув свой нос и щёки да так, что Евгений невольно отшатнулся от окна. Он кинулся к входной двери, но она оказалась надёжно запертой снаружи. Тогда Евгений вернулся назад и, наконец, опознал жену. «Это ты, Вера?!» – крикнул он. Она закивала головой и показала зажигалку, но Евгений не разглядел, какой предмет держит жена в руке, и продолжал всматриваться в окно. Тогда Вера чиркнула зажигалкой, чтобы осветить своё лицо, и сразу вспыхнула огненным факелом. До Евгения донёсся дикий рёв. Он увидел, как охваченная ярким пламенем Вера стала кататься на заснеженной траве под окном. Огромной силы хлопок заставил его вздрогнуть. Это взорвался разлитый вокруг дачи бензин. Евгений отпрянул от окна и прикрыл лицо руками. Последнее, что он увидел, это, как огненный факел, охвативший Веру со всех сторон, вскочил и побежал на задний двор, сопровождая движения душераздирающим криком.

Вера бежала к реке. У неё ещё хватило сил броситься на заснеженные деревянные ступеньки, ведущие к воде, но её тело не покатилось вниз. Оно уже начало плавиться и прилипло к почерневшему от времени дереву.

Глава 4

В обед к Виктору на работу позвонила Ирина. Вся в слезах, она рассказала, что недавно ей позвонили из милиции и городской больницы. Сообщили, что на даче её брата произошёл пожар, в результате которого погибла Вера, а Евгений и ещё одна неизвестная женщина пострадали от ожогов. Оба лежат в реанимации. Веру доставили в морг. Милиционеры требуют, чтобы Ирина и Виктор подошли завтра для опознания трупа.

Виктор от неожиданности замолчал, переваривая в голове ужасную новость.

– Ну чего ты молчишь! – всхлипнула Ирина. – Я сейчас с детьми еду в больницу. Когда ты приедешь?!

– Александра Сергеевича нет на месте. Сейчас позвоню напарнику. Если он согласится, – через полтора-два часа. – Виктор бросил взгляд на часы. Было половина второго. – Жди моего звонка! А что за женщина ещё обгорела? Ты её знаешь?

– Нет, но догадываюсь, что она любовница Жени.

– А Вера как оказалась там?

– Ты кое-чего не знаешь. Приезжай скорее. Я еду с детьми в больницу.

– Тебя могут не пропустить к нему.

– Я знаю. Поговорю хоть с врачами. Как он там. В каком состоянии.

– Хорошо! Поезжай. Сейчас буду звонить напарнику. Давай, Ира!

Виктор сумел договориться о подмене и нанял частную машину. Когда добрался до больницы, то легко нашёл дверь с надписью «Реанимация», расположенную на первом этаже. Рядом стояли родственники больных и выжидающе смотрели на дверь. Наконец, она открылась. Наружу вышла девушка в распахнутом белом халате, видимо, медсестра.

– Харитонов!

К ней подошла женщина, держа перед собой наполненный продуктами пакет.

– Получите записку! – сунула сестра в её руку небольшой листок.

Та стала читать, но тут же спохватилась:

– А передачу возьмёте? – и протянула пакет.

– Что тут у вас? Та-ак. Это нельзя… этого тоже. Фрукты возьму; воду, печенье – можно. Остальное не возьму, гражданка. Пишите ответную записку, пока я с другими разберусь.

Затем девушка заглянула в лист исписанной бумаги, которую держала в руке и громко прокричала:

– Авдеева!

– Это я, – откликнулся стоящий рядом мужчина.

– Получите записку!.. А это что? – сердито бросила она взгляд на его объёмистую сумку. У нас здесь не камера хранения. До трёх-четырёх продуктов можно передавать. Показывайте. У-у, дяденька! Ты чего принёс?

– Сам жарил… возьми!

– Почитай список на двери. Другое нельзя.

– Печенье возьми.

– Хорошо, пишите ответ. Так. Граждане! Список передаваемых продуктов очень ограничен. Прошу внимательно прочитать, – ткнула медсестра пальцем в дверь с наклеенным на неё листом бумаги.

В это время Виктор наклонился над облепившими девушку родственниками больных и громко спросил:

– Сегодня к вам попал с ожогами мужчина. Как его самочувствие?

– Фамилия? – стала смотреть она свой список.

– Сидоренко Евгений. Я с работы, узнать в каком он состоянии.

– Состояние средней тяжести. Температура 38,5. Жить будет, – слегка улыбнулась Виктору медсестра. Передачу принесли?

– Нет. Здесь уже была его сестра с детьми.

– Да, да… Что-то припоминаю. Всё плакала.

Когда Виктор вернулся домой, Ирина, не дожидаясь расспросов, сама рассказала ему о разговоре с Верой.

– Досекретничались, – подвёл итог муж.

Ирина опустила голову, а затем повернула к нему заплаканное лицо.

– Это я виновата Витя! Если бы поехала с ней, ничего бы не случилось. Какая я дура! Она звала меня с собой, а я отказалась, чтобы не ссориться с братом.

– Ничего. Успокойся. Кто же мог такое предположить.

– Господи! Прости её… Она любила Женю и поэтому не смогла перенести его измены.

Виктор опустил голову, встал и зашагал по комнате

                                        * * *

Через несколько дней Евгения перевели из реанимационного отделения и поместили в палату. Виктор, Ирина и дети пришли навестить его. Прежде чем им войти к нему, медсестра предупредила, чтобы больному не давали много говорить, поскольку у него отекли лёгкие от ожогов горячим дымом.

Евгений встретил их молча. Протянул забинтованную руку Виктору и погладил дочь по голове. Но та сразу расплакалась.

– Где мама?! – воскликнула девочка и посмотрела отцу в глаза.

Тот опустил их, прижал к себе дочь, но так и ничего не смог ей ответить.

– Папа! Где наша мама?! – ещё громче разрыдалась Татьяна.

Ирина обняла её сзади, оттянула от кровати и нежно прижала обеими руками за голову, спрятав её лицо на своей груди.

– Не плачь, моя хорошая, – дрогнувшим голосом, сказала она. – Мамы нет. Она погибла. Я тебе уже рассказывала, что на даче случился пожар, и что только папа уцелел. Видишь, он тоже обгорел, но спасся.

– А почему он маму не спас? – глянула Татьяна мокрыми глазами на Ирину.

– Так получилось… – запнулась Ирина и осуждающе посмотрела на брата. – Давай, выйдем с Машенькой в коридор, а дядя Витя поговорит с твоим папой. Иди обними его.

Но Татьяна даже не повернулась к отцу и, продолжая плакать, пошла в коридор в окружении Машеньки и Ирины. За эти дни она уже наслышалась от соседских ребят, что на самом деле произошло на даче.

Когда они вышли, Виктор сел на стоящий рядом с кроватью стул и со вздохом спросил:

– Ну, рассказывай, что там у вас случилось?

Евгений отвёл глаза, и они стали блуждать по стене над кроватью.

– Участок… – пробормотал он.

– Что? – переспросил Виктор.

– Не надо было его покупать. Говорили люди… прямо говорили. Да и сам Дед приходил на стройку. Видно, предупреждал. Потом… двое рабочих поубивали друг друга. Помнишь, я как-то тебе рассказывал?

Виктор промолчал, а подумав, возразил:

– Да совпадение это всё.

– Я, когда купил этот проклятый участок, также рассуждал: мол, придумывают соседи, – с кривой улыбкой хрипел Евгений, – завидуют… Место-то было хорошее. А видишь, как всё получилось.

Тут Евгений привстал на локте, притянул к себе Виктора и, дико вращая глазами, прошептал:

– На крови я дом построил… Понимаешь? На крови! И откинулся на подушку, глубоко дыша. Он сразу закашлялся, прижав здоровую руку к груди. Затем негромко продолжил:

– Надышался гарью… лёгкие как будто кипятком ошпарил… А она, Вера, ночью приехала и меня с Галкой застукала. Облила весь дом бензином… Дверь снаружи заперла… А затем… и себя, и дом наш подпалила. Я как увидел, что «кранты», побежал за Валькой на второй этаж… А там… – дым, стёкла повылетали! А она забилась под кровать. Вытащил я её и заставил выпрыгнуть на крышу сарая… Видел, как она покатилась по ней, – и следом. Но она побоялась спрыгнуть потом на землю, забегала возле края, волосы у неё на голове и вспыхнули… Тогда я подбежал и столкнул её вниз. Вроде, невысоко, думаю, не разобьётся. Сам – следом… – снова надсадно и со стоном закашлялся Евгений и, сделав паузу, продолжил: – Так и спаслись. Только она ногу подвернула и не смогла сама подняться. Я пламя с её головы сбил, оттащил подальше и побежал искать Веру.

Евгений надолго замолчал, но Виктор терпеливо ждал продолжения его рассказа. Затем пострадавший снова заговорил:

– А там, оказалось, Вера-то моя… вместе с деревянной лестницей… Ну помнишь, что к реке спускалась?

Виктор утвердительно кивнул головой.

– В обгоревшую головёшку превратилась… – опять замолчал Евгений, – Видать, к реке, бедная, бежала… да не успела… Так и сгорела вместе с лестницей!

После сказанных слов он заплакал и ударил кулаком забинтованной руки в больничную стену.

– Не прощу себе этого никогда! Мать ребёнка загубил… А теперь, как мне Таньке в глаза смотреть? – заплакал Евгений и снова, закашлявшись, упал на подушку.

– Ладно. Того что было уже не вернёшь, – со вздохом стал успокаивать Виктор. – Сейчас надо о ребёнке думать. Пока ты здесь, Татьяна поживёт у нас. Ирина её, как родную дочь любит. Не беспокойся: поможем… А выйдешь из больницы, тогда и будем думать, что нам делать дальше.

– Хоронить-то когда?

– Не волнуйся, без тебя похороним.

– Может, я успею оклематься, врача буду просить.

– Бесполезно. Мы уже интересовались. Сказал ещё недели две тебе лежать надо. Да и температура держится, понимаешь?

– Доползу Витя!

– А потом тебя хоронить, что ли?

– Нехорошо, получается… – прохрипел обессилено Евгений, откинулся на подушки, и на его лбу выступили крупные капли пота.

– Ну ладно, Женя, давай, – протянул руку Виктор. – Выздоравливай. Через день навестим и Танюшку приведём. За неё не беспокойся. Может что надо? Говори, не стесняйся. Евгений безнадёжно махнул рукой и протянул её Виктору.

– Спасибо, что навестили, – сказал он, немного привставая с подушки. – скажи Ирине, что деньги – в серванте… между книг.

                                        * * *

Прошло две недели, и Евгению стало лучше. Температура спала. При обходе врач удовлетворённо прослушал его лёгкие, спросил, как рука, и добавил, что разрешает гулять по коридору и самостоятельно ходить на перевязки в процедурный кабинет.

После похорон Веры к Евгению в очередной раз пришли Виктор и Ирина с девочками. Татьяна бросилась к отцу, обняла его, и они вместе расплакались. Глядя на их горестную встречу, Ирина с Машенькой тоже заплакали. Виктор посочувствовал Евгению и отдал тому пачку фотографий, запечатлевших захоронение Веры.

– Есть и запись на видео, – негромко добавил он рассматривающему снимки Евгению.

Когда гости ушли, тот снова взял в руки лежащие на тумбочке фотографии и стал опять внимательно рассматривать их, что-то бормоча про себя. Затем упал лицом на холодные фотографические снимки и негромко разрыдался приговаривая: «Эх, Вера! Что же ты натворила?..»

На другой день Евгений столкнулся с Валентиной возле процедурного кабинета. Оказалось, что их положили в одно и то же отделение больницы, и она пришла первый раз на перевязку. Девушка сидела на скамейке, дожидаясь очереди. Её голова была забинтована, а из двух щелей между повязкой выглядывали знакомые Евгению глаза. Они посмотрели друг на друга, и Валентина вздрогнула, узнав его.