Коучинговый человек. Роман
Подбежала дежурная медсестра. Виктор подхватил Ирину и понёс к ближайшему дивану. По дороге он услышал голос сестры:
– Сергей Степаныч! – донеслось до него. – Там мать Копылова грохнулась на пол. Подойдите, пожалуйста.
Через некоторое время быстрой походкой подошёл говоривший с Виктором врач. Он попросил всех отойти в сторону и сел рядом с Ириной. Затем измерил её давление и приоткрыл пальцем закрытое веко.
– Светлана! – крикнул доктор сестре. – Нашатырный спирт на ватке дай ей понюхать.
Пока сестра возилась возле потерявшей сознание Ирины, доктор посмотрел на побледневшего Виктора и успокоил:
– Ничего страшного. Обычный обморок, но по месту жительства советую посетить терапевта. Сейчас она придёт в себя. Не волнуйтесь.
Сказав это, врач опять наклонился над Ириной. Она уже открыла глаза. Сморщив нос от поднесённой к нему ватки с нашатырём, оттолкнула руку сестры.
– Как самочувствие? – спросил доктор.
Ирина непонимающе молчала, оглядывая собравшихся вокруг неё людей.
– Как вы себя чувствуете?
– Хорошо, – слабым голосом ответила она.
– Вот и замечательно. Ещё полежите, и будет лучше.
Доктор поднялся с дивана.
– Последи немного за ней, – приказал он сестре.
Ссутулившись, он засунул руки в карманы халата, посмотрел на Виктора. Затем негромко произнёс:
– Держитесь…
И снова направился к покинутой им палате.
* * *В детском онкологическом центре Москвы вынесли окончательный приговор: у мальчика – белокровие. Учитывая возраст и тяжесть заболевания, Игорька разместили в отдельной палате вместе с матерью. Виктор же стал искать более денежную работу: для лечения сына понадобились дорогие лекарства. Для начала он решил позвонить бывшему однокурснику, который, не в пример ему, остался работать на кафедре института географии МГУ.
Виктор долго рылся в записной книжке. Найдя нужный телефон, набрал номер. Трубку взяла жена.
– А-а! Теперь я вспомнила. Гена рассказывал о вас и про походы… – наконец, поняла женщина, кто такой Виктор. – Сейчас позову.
Через некоторое время в трубке раздался басок Геннадия:
– Привет, Витюха! Как дела?
– Здравствуй, Гена! Извини, что долго не звонил…
– Да ерунда! Рассказывай, что нового. Как на Волге?
– На Волге уже отработал. Сейчас с Ириной живем в Подмосковье. Преподаю географию в средней школе, она работает в садике… Двое детей.
– Молодец! Меня обогнал. У нас с Катькой пока один, но сын, – с гордостью пробасил бывший сокурсник. – А у тебя кто?
– Сын и дочь.
– И тут обскакал, Витюха. Не зря на курсе был первым. Помнишь наши походы? Домбай, Теберда… Красотища какая! А я ещё тебе тогда поклялся, что вернусь на Кавказ и буду жить среди огромных елей, мимо которых мы проезжали по военногрузинской дороге. Помнишь? А вот – осел в Москве. Так туда и не выбрался. Вот ведь как бывает. Остался на кафедре, а потом пожалел: младший научный сотрудник, зарплата хреновая, сто двадцать рэ в месяц. А тут ещё эта перестройка… Сейчас живу у жены, немного сервисом занимаюсь – ремонтирую машины. Это дело я всегда любил. Тем и живу. Кажется, я заболтался, Витюха. Ты чего молчишь?
– У меня сын тяжело заболел. Нужны дорогие лекарства. Сейчас ищу денежную работу. Вот и позвонил тебе. Думал, что-нибудь посоветуешь, а ты сам на мели.
– Ах, вот оно в чём дело! Что ж ты сразу не сказал? А я, дурак, – про Домбай, о ёлках. Извини, Витёк.
– Ничего, Гена. Всё нормально…
– Так чем же мне тебе помочь? Могу занять немного денег. Насчёт работы? Не знаю. Тёплые места давно «застолбили», не подступишься. Много нашего брата, преподавателей, сейчас хорошую работу ищут. На учительскую зарплату теперь и вовсе не проживёшь. Вот и маются. Занимается каждый, чем может или с дачи кормятся. Вот так, Витёк. Могу только деньги дать. Подъезжай хоть сегодня. А сколько тебе нужно?
Виктор назвал сумму, и Геннадий удивленно присвистнул в трубке.
– Такие деньжищи только в банке можно под кредит взять. Не пробовал?
– Там требуют справку с хорошо оплачиваемой работы.
– Да-а. Плохи твои дела. Но такой суммы у меня нет, и сам я кормлюсь ремеслом. Извини, брат. Ничем не могу помочь. Вот жизнь пошла…
– Ладно. Не расстраивайся, Гена. Что-нибудь придумаю.
– Возьми деньги, Витёк. Когда сможешь, тогда и отдашь.
– Спасибо. Это – капля в море. Да и тебе они могут понадобиться: сейчас время лихое. До свиданья. Извини, что побеспокоил, – и Виктор положил трубку.
Он остался сидеть возле телефона, стоящего на кухонном столе и, подперев ладонью подбородок, стал задумчиво смотреть в распахнутое окно. На улице был летний день. Шуршали от лёгкого ветра пушистой зеленью деревья, а на подстриженном газоне, как всегда, резвились дети. Громко крича, они гоняли футбольный мяч, и Виктору почудился голос Игорька. Он приподнялся, внимательно посмотрелся вниз. Кричал черноволосый мальчик совершенно не похожий на его сына.
В это время послышались щелчки открываемого дверного замка и звонкий голос Маши:
– А мама нам с Игорьком говорила, тётя Вера, что так не бывает.
– Бывает, бывает, милочка. Еще как бывает. Заходи – и сразу разувайся, – ответил женский голос за полуоткрытой дверью.
Это была Вера, жена брата Ирины. Она увидела Виктора и с радостью сказала:
– Ты дома, Витя? Вот как хорошо. А я забрала Машу пораньше, чтобы успеть, что-нибудь вам сготовить. Вот продуктов набрала.
После своих слов она прошла с сумкой на кухню.
По просьбе жены Виктора, Вера «присматривала» за ним и Машенькой. Раза три в неделю она закупала продукты, убирала квартиру и стирала детское бельё. Вначале Виктор возражал и говорил, что справиться сам. Он действительно мог хорошо готовить и даже стирать белье, приученный к этому в походах, но уборка квартиры требовала женской сноровки, и ему была не по душе. Поэтому тётя Вера, как звала её Машенька, постепенно убедила Виктора, что тому лучше не лезть в женские дела, а стирать – только своё белье.
Жена брата Ирины была молодой, симпатичной наружности женщина. Округлые формы тела, капризные, немного припухшие губы и зеленоватые глаза, искрящиеся при виде привлекательных мужчин, – всё говорило в ней о том, что она не обделена их вниманием и благосклонно относится к мужскому полу.
– Папа, – подскочила к Виктору Машенька, – тётя Вера говорит, что всё, что пишут в сказках, и в жизни бывает.
– Я тебе сказала, что бывает. Не будешь меня слушаться – козлёночком станешь, – глядя с улыбкой на Виктора, подтвердила Вера. – Иди в ванную и посмотрись в зеркало: у тебя уже рожки растут на голове. Да не забудь помыть там руки.
Девочка схватилась за голову и побежала в ванную.
– Не слушает меня, папа, – снова улыбнулась Виктору гостья и замолчала. – Переживаешь? – добавила она, заметив, что тот не отвечает на её улыбки. – Ничего, сейчас я вам борща наварю, котлетки пожарю.
– Тетя Вера! – выскочила из ванной Машенька. – Никаких рожек у меня нет. Это косички торчат.
– Слава богу! А я думала – рожки.
– А вот – и нет!
– Это хорошо, Маша. Только теперь ты меня слушайся, а то они могут всё равно вырасти. Договорились? А теперь иди и переоденься. Можешь пока поиграть с игрушками или посмотреть мультики по телевизору.
– Ладно, тётя Вера, – ответила Маша, но подошла к отцу и обняла его ноги. Виктор сел, посадил девочку на колени, и она сразу обхватила его шею рукой, прижавшись щекой к широкой груди.
– Папа! А когда мама с Игорьком приедут? Они, наверно, тоже скучают про нас там, в больнице, – негромко спросила девочка.
Виктор прижал её к себе, поцеловал в по-детски пахнущие волосы.
– Завтра мы с тобой поедем в Москву.
– Ура! – закричала Машенька.
Затем чмокнула отца в небритую щёку, соскочила на пол и побежала переодеваться в детскую.
– Скучает дитё, – вздохнула Вера, склонившись над ведром, в которое сбрасывала кожуру от очищенной картошки. – Иди, Витя, к ней. Я тут сама управлюсь.
Виктор поднялся, пошёл в гостиную и, устроившись на диване, включил для Машеньки нужный канал.
* * *На следующий день они уже были в Москве. Ирина встретила их со слезами на глазах. Обняв дочку, она подвела мужа к кровати Игорька. Тот спал, но заслышав родные голоса, проснулся и тоже стал плакать. На его лицо была надета марлевая повязка, прикрывающая нос и рот. Когда-то белая и нежная кожа щёк, лба и шеи сильно пожелтела, а блестящие от слёз голубые, как у отца, глаза смотрели на собравшуюся вокруг него семью потухшим взором.
Неожиданно он улыбнулся сквозь слезы Маше, которая протянула ему румяное яблоко. Игорёк вытащил из-под одеяла худенькие бледные ручки, обхватил его ладонями, но не смог удержать и уронил на одеяло. Ирина снова заплакала, прислонилась головой к плечу Виктора.
– Он сильно ослаб после химиотерапии. Я больше не могу смотреть, как он мучается и тает у меня на глазах. Неужели ничего нельзя сделать, Витя?! – воскликнула она, вцепившись в руку мужа.
– Я разговаривал с лечащим врачом, – смахнув набегающую слезу, ответил Виктор.
– И что? Что он говорит? Мне кажется, они от меня что-то скрывают. Ты узнал, Витя?! – затеребила Ирина руку мужа.
– Узнал, – опустил он голову. – Сейчас требуется, сказал врач, комплексная терапия, то есть лекарственные препараты. А их в больнице мало. Он попросил достать их, но они очень дорогие. На весь курс лечения потребуется большая сумма.
– Сколько, Витя? Мы должны её достать. Сколько?!
Виктор назвал стоимость необходимых лекарственных средств, и Ирина, охнув, замолчала.
– Таких денег никто нам взаймы не даст, – наконец, заговорила она. – Работу нашёл?
– Ищу, но хорошо оплачиваемую найти сейчас очень трудно. Город маленький. Надо искать в Москве. Но, если и найду, то не с кем будет оставить Машеньку. Понимаешь, Ира? Снимать же квартиру, пусть даже комнату, – дорого, и от хорошей зарплаты мало что будет оставаться.
– Все понятно, дорогой, – задумчиво ответила Ирина. – Тогда надо продавать квартиру и покупать однокомнатную.
– Продавать квартиру?
– Да.
– Я уже думал об этом, но она твоя, и тебе решать.
– Если что с Игорьком случиться, Витя, мне уже ничего не нужно будет, кроме Машеньки… – и со слезами на глазах Ирина стала обнимать и целовать притихшую дочь.
– Как ты, моя дорогая? Скучаешь по маме?
Но Маша показала на рассматривающего яблоко Игорька и сказала:
– Он не хочет со мной играть… Наверно, не может, мам?
– Не может, доченька! Не может, – снова разрыдалась Ирина, обхватила дочь за голову и прижала к себе.
Виктор нагнулся над сыном, хотел поцеловать его ручку сквозь свою марлевую повязку, но услышал предостерегающий голос жены:
– Витя! Сейчас нельзя этого делать. Ты можешь его заразить. У Игорька сильно ослаблен иммунитет после химиотерапии.
Муж отпрянул и отошёл от кроватки.
– Извини. Я забыл, – виновато посмотрел он на жену.
– Идите домой, мои родные. Пойдёмте. Я провожу вас до лифта…
Виктор бросил взгляд на наблюдающего за ними Игорька и помахал тому рукой. Сын слабо улыбнулся в ответ и даже хотел поднять руку, но не смог и приподнял только ладонь. Таким Виктор и запомнил его на всю жизнь. Через три дня Игорёк умер на руках обезумевшей от горя матери.
Глава 2
Подмосковная осень в тот год выдалась необыкновенно тёплой и сухой. Безветренная погода не тронула засохшие листья, и они, жёлто-багровые, словно окрашенные кровью, медленно и нечасто падали с деревьев на аллею городского кладбища. Оказавшись внизу, листва жалобно шуршала под ногами, слегка поднималась в воздух от шагов и снова, бессильно и неуклюже, валилась на землю.
И этот пёстрый наряд деревьев, и почему-то очень синее небо с, казалось бы, уже неуместным в такую пору светом жгучего солнца, делали кладбищенскую тишину слишком нарядной. Природа умирала и, кутаясь в свой золотой саван, вызывала щемящую тоску и умиротворённость. «Всё не вечно, – шептала она мёртвыми листьями. – Вечен лишь Мир, в котором происходят круговороты рассветов и их угасаний».
В один из таких дней Виктор и Ирина брели через всё кладбище к могиле Игорька. Его похоронили рядом с бабушкой, последнее пристанище которой располагалось в конце погоста. Они почти не разговаривали, а Маша, уже зная дорогу, убежала вперёд и скрылась за поворотом.
– Надо её к зиме одеть, – как можно осторожнее сказал Виктор.
Ответа не последовало. Ирина о чём-то думала, держа под руку мужа, вся ушла в себя и смотрела под ноги. Виктору показалось, что она не услышала его слов: чёрный из искусственной ткани полупрозрачный платок покрывал её голову и мешал рассмотреть лицо. Но после долгой паузы жена со вздохом сказала:
– Да, Витя, её надо одеть и обуть, но у нас почти ничего не осталось после похорон Игорька и установки памятника. Я заложила в ломбард все золотые украшения. Денег нет.
Теперь замолчал Виктор. Подумав, ответил:
– Я их займу, Ира.
Она подняла голову и повернула к мужу ненакрашенное лицо. При ярком дневном свете на нём обозначились огромные с чёрными обводами внизу глаза, горестные морщины, пролегшие совсем недавно возле носа и побледневшие, почти бескровные губы. Виктор содрогнулся: на него смотрела молодая старуха, сломленная горем. Он невольно отвёл взгляд и тоже стал смотреть вперёд.
– У кого ты их займёшь?
Не глядя на Ирину, Виктор ответил:
– У моего сокурсника, который остался работать на кафедре… Ты его должна знать. Генка Винокуров. Помнишь? Ну, голос у него басистый.
– Вспомнила, – без всяких эмоций послышался ответ Ирины. – И что?
– Завтра поеду в Москву опять искать работу. Заодно встречусь и поговорю с ним. Как-то он предлагал занять денег для покупки лекарства.
Здесь Виктор осёкся, посмотрел на жену, но та, почти не слушая, стала искать глазами Машу, как только они свернули в сторону от аллеи, и пошли между могил.
– Да вон она. Возле бабушки. Сидит на скамейке. Видишь? – успокоил жену Виктор.
– И сколько он сможет занять? – вернулась она к начатому разговору, обнаружив дочь.
– Думаю, что немного, но на обувь и пальто для Машеньки наскребёт. Сам уговаривал тогда, но я не взял. Его денег всё равно бы не хватило.
– Маша! – крикнула Ирина, завидев, как та стала бегать вокруг клумбы с цветами. – Смотри цветочки не потопчи.
Они подошли ближе и остановились возле металлической изгороди, которая окаймляла захоронения бабушки и Игорька. Могилу сына украшала отшлифованная тёмно-серая плита. В неё, в круглой рамке и под стеклом, была вделана фотография, с которой смотрел улыбающийся и светловолосый сын Виктора и Ирины. Засохшие цветы, положенные на надгробье, сбросил ветер, и только тяжёлый с пожелтевшими траурными лентами венок из искусственных цветов продолжал подпирать гранит.
Ирина ускорила шаг, открыла калитку и подошла к могиле сына. Опустившись на колени пред фотографией, стала целовать её, плакать и причитать. Одновременно она несколько раз протёрла стекло носовым платком, желая лучше вглядеться в родные черты. Затем обхватила плиту рукам, прислонилась к ней головой и начала выть.
Заслышав плачь, прибежала от бабушкиной могилы испуганная Маша. Глядя на мать, она тоже захныкала, стала тереть маленькими кулачками глаза. Виктор не выдержал этой сцены. Смахнув набежавшую слезу, он нагнулся, обнял за плечи стоящую на коленях Ирину и умоляюще сказал:
– Ира! Не надо так убиваться. Я тебя прошу… Его уже не вернёшь…
И тут он увидел, как заплаканное, покрасневшее и сразу распухшее от слёз лицо супруги повернулось к нему. Её блестящие чёрные глаза вонзились в мужа с тоскливой злостью.
– Говоришь, его не вернёшь? Ошибаешься. Теперь уже вообще ничего невозможно вернуть!
Она резко встала и передёрнула плечами, пытаясь сбросить тяжёлые руки Виктора.
– Машенька, иди ко мне, – изменившимся и ласковым голосом позвала дочь Ирина. – Не плачь, моя хорошая… Вот видишь, – подвела она к фотографии Машеньку, – твой братик улыбается, а ты… плачешь. Не надо плакать, моя дорогая, – и Ирина снова разрыдалась.
Машенька – тоже, но сквозь слёзы возразила:
– Ты сама плачешь… и мне хочется…
Тогда Ирина вытерла намокшим платком Машино лицо, успокоилась и начала прибирать могилку сына.
Виктор молчаливо присоединился к ней. Достал спрятанные в густой траве грабельки и лопату, стал собирать сухие листья, сгребая их с обеих могил в одну кучу. Лопатой он аккуратно подровнял края. Тем временем, Ирина начала красить ограждение. Они работали молча. И даже когда Виктор подошёл к ней со второй кистью, чтобы обмакнуть её в банку с серебристой краской, они ничего не сказали друг другу.
Глядя на них, Машенька повеселела, и её звонкий щебет разнёсся над могилами усопших.
* * *На другой день Виктор был уже в Москве. Первым делом, он договорился по телефону с Геннадием о встрече во второй половине дня. Предварительно объяснил, что хочет воспользоваться его предложением, одолжить на неопределённое время деньги. Тот согласился, и Виктор сел в метро, чтобы добраться до офиса частного торгового предприятия, выбранного им по рекламной газете. Он без труда нашёл его, поскольку ещё во время обучения в МГУ достаточно хорошо изучил Москву. Здание выглядело солидно. На входе стоял охранник.
– Вы к кому? – спросил тот.
– Я насчёт работы по объявлению.
– По какому объявлению?
Виктор достал газету и показал в ней обведённую рамкой красочную рекламу. Пока охранник читал, наш герой вынул из кармана сигареты и по-дружески протянул тому пачку, предлагая тоже закурить. Охранник не отказался, аккуратно достал сигарету и поблагодарил. При этом, как бы оправдываясь, сказал:
– Только что закончились, отойти не могу: напарник куда-то ушёл и запропастился…
– Ничего, – ответил Виктор, чиркая зажигалкой и прикуривая вместе с ним. – Возьми ещё для запаса, – и снова протянул пачку.
– Ну, раз так – пару возьму, а то, чувствую, Мишка – надолго. А тебе, дорогой товарищ, по секрету вот что скажу: вали-ка ты отсюда подобру-поздорову… – и охранник огляделся вокруг. – Никто нам не требуется, – понизил он голос. – А это объявление, – ткнул он рукой с зажженной сигаретой в то место, где располагалась реклама, – приманка для дураков. Месяц поработаешь стажёром – и выбросят на улицу без оплаты. Ясно? Тут таких немало побывало, и нам, охране, велено их больше не пускать. Мужик ты, я вижу, неплохой, и мне не хочется через месяц гнать тебя отсюда в шею. Понял?
– Понял, понял… – задумчиво ответил Виктор. – Значит, дурят нашего брата, безработного.
– Ага! – с издёвкой и злой иронией поддержал его охранник. – А впрочем… дам-ка я тебе один адресок. Тебя как зовут?
– Виктор.
Охранник вынул шариковую ручку из нагрудного кармана пиджака, стал что-то писать прямо на полях газеты.
– Держи, Витя, – протянул он газету с написанным на ней адресом. – Скажешь директору фирмы, Александру Сергеичу, что я послал, Иван Лапахин. Когда-то у него охранником работал. Да вот сюда подался. Вроде, бабок больше платят, но вижу, что дело тут у них нечисто. Впрочем, это меня не касается. Как говорится, «деньги не пахнут», хотя, как сказать, браток. Приёмами владеешь?
– Мастер спорта по самбо.
– Вот и отлично! Значит, не зря посылаю. А то он обиделся на меня. Неплохой человек, но какой-то там хернёй занимается. Толи психологической подготовкой, толи какая-то секта. Не понял. Но в наше время много дураков находится за большие деньги уму-разуму учиться. Спеши, пока место не заняли. Для начала – это то, что нужно. Ну, пока… Эй, гражданин! Вы к кому? – бросился охранник к очередному посетителю.
Так и не пожав ему руку, Виктор поторопился к ближайшей станции метро.
Оказавшись на нужной улице, зашёл в большой двор. Здесь, среди кирпичных пятиэтажек, и должен был находиться разыскиваемый им офис. Виктор не сразу обнаружил небольшую дверь, находящуюся в стороне от подъездов нужного ему дома. Подошёл к ней и прочитал на простенькой табличке: «Школа психологического тренинга». Виктор потянул ручку железной двери, но она оказалась запертой. Позвонил. Сначала никто не ответил, и он нажал на кнопку звонка ещё два раза.
Наконец, через домофонное устройство послышался мужской голос:
– Вы к кому? Александр Сергеевич сегодня не принимает. Приходите завтра.
– Я насчёт работы.
За дверью долго не отвечали, и Виктор собрался было уходить, чтобы прийти в приёмный день. В это время стали открывать замок, дверь распахнулась, и рослый охранник окинул Виктора профессиональным взглядом.
– Проходи. Шеф ждёт тебя наверху…
Когда Виктор поднялся на второй этаж, то увидел раскрытые двери кабинета. Из него, приветливо улыбаясь, вышел немного лысоватый мужчина невысокого роста. Он первый протянул Виктору руку, обхватил его огромную ладонь тёплыми, но дряблыми пальцами.
– Александр Сергеевич, – представился хозяин кабинета. – А вы Виктор… – наклонился тот вперёд и сделал паузу, ожидая, когда посетитель назовёт отчество.
– Николаевич, – добавил наш герой и посмотрел в открытые и карие глаза руководителя фирмы.
– Пожалуйста, проходите, Виктор Николаевич, – указал тот на дверь. – Мне уже звонил Ваня. По его словам, вы ищите работу охранника. Присаживайтесь сюда, – указал он на кресло возле большого стола, обошёл его и уселся напротив.
Виктор ещё раз встретился с глазами хозяина кабинета, но тот, не моргая, с любопытством рассматривал его.
– Это не совсем так, Александр Сергеевич. Я ищу хорошо оплачиваемую работу, если можно так сказать…
Брови собеседника поползли вверх, и он от всей души рассмеялся.
– Ай, да молодёжь нынче пошла: сразу – быка за рога. Похвально! Сделан правильный психологически ход: мол, не на поклон иду, а разговариваю на равных и по-деловому. Двадцать тысяч в месяц и плюс премиальные, но – только охранником, Виктор Николаевич. Вас это устроит?
Александр Сергеевич продолжал мило улыбаться. Виктор же для солидности не стал торопиться с ответом. Наконец, спросил:
– Какой график работы?
– Как обычно: сутки – через двое. В ваши обязанности будет входить дневное дежурство на входе и ночная охрана офиса. Иногда, если мы с вами сработаемся, буду брать для собственной охраны в поездки; но это – другой разговор и другая дополнительная оплата. Вы, я слышал, мастер спорта по самбо. Для поддержки спортивной формы вам будет предоставлена возможность бесплатно заниматься в спортзале и в плавательном бассейне. Языками владеете?
– Английским. В основном, разговорная речь.
– Это тоже может пригодиться в будущем, а пока давайте остановимся на вашем ответе.
– В принципе, Александр Сергеевич, меня такая оплата, устраивает. Но я проживаю в Подмосковье, и в случае непредвиденных обстоятельств, не всегда смогу во время приехать в Москву.
– Так, так… Это что… ваше условие?
– Нет. Говорю, как есть. Чтобы потом вы не пожалели.
Александр Сергеевич замолчал.
– Ну что ж… если пожалеем, уволим. Давайте ваши документы и кратко опишите биографию, – протянул он посетителю печатный лист бумаги.
* * *После беседы с директором фирмы Виктор поехал на Ленинградский вокзал. Отсюда ему предстояло добираться домой на электричке. Здесь же он договаривался и о встрече с Геннадием. Когда вышел из метро, по дороге купил тёплый беляш и стал расхаживать с ним по площадке перед выходом из вокзальных дверей. Он всё время поглядывал вниз, через ступеньки, на обочину Комсомольского проспекта. Там должна была припарковаться машина Геннадия, по его словам, тёмно-вишнёвый «жигулёнок».
Со спины к Виктору подошли трое подвыпивших парней:
– Слышишь ты, мужик, – обратился один из них, – денег займи: на билет не хватает, браток…
Виктор обернулся и вежливо ответил:
– Извините, ребята, сам в пролёте.
– Да брось ты, мужик! – подошёл вплотную самый высокий из них. – Часики сними, – и в его руке блеснул нож.
Привычным движением Виктор перехватил руку с оружием, заломил её, и нож со стуком упал на тротуар. Нападающий вскрикнул и выругался матом. Но его дружки не испугались. Один из них попытался ударить ногой в пах, но Виктор успел подставить колено, и второй нападающий, не удержав равновесия, матерясь, уселся прямо на ступеньки и покатился вниз. Третий остановился в нерешительности. Чуть позже раздался милицейский свисток: к дерущимся бежали двое милиционеров, дежурившие у входа в здание вокзала.
Когда они приблизились, второй из нападающих успел подняться наверх и стал показывать на Виктора пальцем:
– Он первый напал, сержант.
– А нож чей? – спросил второй милиционер.
– Его! Его! – закивали головами на Виктора неудачливые грабители.
– Товарищи милиционеры! – закричала женщина, стоявшая вместе с остальными людьми возле продуктового ларька. – Не верьте им. Они вас обманывают. Молодой человек защищался и отобрал у них нож.
