Высотка 56, или Когда город наводнили зомби

Непонятную для меня обстановку человеческих эмоций телевидение вернуло в русло апокалипсиса. Честно, мне всегда кажется, когда человек внутренне открывается, ждет от тебя того же в ответ. Нет, спасибо. Я с вашего позволения, на которое мне, если честно, плевать, останусь сам собой и допускать близко к моим внутренним переживаниям никого не хочу. Точно знаю, что люди сразу воспользуются знанием моих слабостей в своих интересах. Мне будет больно и неприятно. Я, итак, закомплексованный чудик, чтоб меня еще психологически ковырять начали. Я это терплю только от своих родителей или начальников – они мне за это зарплату платят и создают всякие перспективные возможности для моего будущего движения в науку. Еще позволяю Ксю. Она моя девушка, с которой я периодически сплю. Реже, чем хотелось бы, тем не менее. За это готов терпеть ее вредности и бесконечные придирки. Не всегда, правда. Часто мне кажется, вот-вот взорвусь и выскажу все, что думаю про ее нравоучения. Тоже мне мать-моржиха.

Я представил себе, как это может выглядеть. Она мне:

– Мог бы и поторопиться. Почему я должна ждать?

А я ей такой:

– Ты сама не идеальна.

Нет, так не пойдет.

– Помолчи, я сам знаю, когда и что мне делать.

Вот! Это то, что надо. Но этого не скажу. Во всяком случае, в ближайшее время. Зачем? Довести все до разрыва? А с экспрессией Ксю это может произойти легко. Дай только повод. Потом буду мучиться и вспоминать светлые моменты наших отношений. В общем, я просто подкаблучник. Приятно познакомиться.

Наконец-то еда была готова. Я позвал Ксю. Она вышла из комнаты какая-то молчаливая, растрепанная. На себя она точно была не похожа. Но зато я мог увидеть ее без косметики. И честно скажу, что она все равно была красивая. Когда она накрашена, то Ксю яркая, волевая. А сейчас она была домашняя. Такая миленькая. Я себе представил ее в роли жены. И знаете, она гармонично вписалась в этот образ. Вот именно такая, как сегодня. Единственное, что насторожило, это неразговорчивость.

Она молча села за стол, молча поела. Поблагодарила Лёлю и ушла опять в спальню. Я попытался последовать за ней, но Ксю сказала, что хочет побыть одна. Мне осталось только понуро вернуться к Юльке с Лёлей.

– Слушайте! – вдруг встрепенулась Юлька. – Мы ж про нашего «узника совести» забыли. Он там с голода не окочурился часом? А то давно его нытья не было слышно.

Большинством голосов было решено, что отнести еду Дэну должен я. Ну, ладно. Как только подошел с тарелкой, Дэн вскочил с раскладушки.

– Вы меня когда уже выпустите? Это какой-то геноцид!

– Мы просто не хотим стать твоими жертвами, – спокойно ответил я.

– Везде пишут, что двенадцати часов карантина достаточно. Если бы что-то было, то я уже бы помер и ходил по балкону в поисках человечины.

– То есть, ты хочешь сказать, что Вика была не зомби? – спросил я.

– Получается, что так, – нехотя подтвердил он.

– И упала она…

– Это была случайность, стечение обстоятельств, – перебил Дэн.

– Так ты есть будешь? Или голодовку в знак протеста объявишь? – я попытался скрыть свой сарказм.

– Буду, – буркнул Дэн и потянулся за тарелкой, которую я ему подал через открытую форточку.

***

Устроили совещание насчет выпускать нам Дэна или еще рано. Позвал Ксю. Она вышла на кухню с книгой в руках. Села и стала читать. Я посмотрел на Юльку. Та пожала плечами, мол, что тут поделаешь?

В общем, депрессия Ксю очевидна. Лучше бы она сказала что-нибудь про не так сидишь, зачем ты меня с постели поднял и прочее. Вот это молчаливое безразличие угнетало сильнее, чем ее придирки.

А насчет Дэна, то решили его пока не выпускать. Пусть еще посидит. Лучший способ избавиться от внутренних переживаний и страданий – это заняться какими-то важными и нужными делами.

Я созвонился с Грибом. Он радостно сказал, что таки прорвался на кухню и запасся хавчиком.

– Придумал воспользоваться шваброй.

Подготовил рюкзак. Повесил его не на спину, а на грудь. Открыл дверь. Родоки ко мне. Я их шваброй затолкал в угол и стол подтянул. Они пока его двигали и перелезали, я уже холодильник открыл и в рюкзак набросал всякого. Главное хлеб, мясо прихватил и бутыль с минералкой. Сейчас себе буду барбекю на крыше делать, – рассказывал он о своих геройствах.

– Ну, ты просто супергерой, – поддержал я друга.

– Заходите в гости, если что. Скучно тут одному. И, похоже, что во всем подъезде один живой остался. Может, прячутся. Я не проверял. Очкую чего-то.

– Слушай, Гриб, я бы с удовольствием. Но пока сам очкую.

– Да я понимаю. На всякий случай сказал.

Как там Юлька? Передавай привет. Тебе просто повезло, братан, что не один. Да еще с девчонками.

Вспомнил, что мы с Юлькой хотели проверить лифт. Надо, тогда как следует подготовиться. Об этом я рассказал Грибу. Он сказал, что идея дельная.

– Только вы это… осторожнее, – это прозвучало так искренне, что я даже растерялся. Вот опять. Люди открыты, по-настоящему рады мне, переживают, заботятся, а для меня это не совсем обычно.

Это ставит меня в тупик. Постоянная привычка ждать подвоха и защищаться от нападок. И вот вокруг меня абсолютно нормальные люди – Юлька, Лёля, Гриб, а я с ними не могу раскрыться. Скажу больше, что их переживания для меня просто тяжесть. Будто я чувствую, свою какую-то вину за все это. Вот Юлька, она же смогла как-то проявить сопереживание тогда с Лёлей на кухне. А я в ступор впал. Ладно, придется мне и с этим мириться как-то, пристраиваться что ли.

***

В общем, мы посовещались и решили не откладывать в долгий ящик проверку лифта. Скорее всего, он пустой. Так как если зомбак-носитель прямо в нем перевоплотился, или вернее сказать, умер, то, доехав в таком виде до нужного этажа, вышел бы в открывшуюся автоматически дверь. И мы во время вылазки увидели бы его в подъезде. Не исключено, что он просто не успел выйти, а двери закрылись. Гриб рассказывал, что они тупеют. Но опять же! На звуки они реагируют. Открывшаяся дверь должна была привлечь внимание ходячего мертвеца. В общем, я прикинул, что процентов шестьдесят – семьдесят, там никого нет.

Договорились Лёлю поставить караулить с открытой дверью в квартиру. Если что-то пойдет не так, то мы сразу спрячемся. И ее задача будет быстро ее закрыть.

Предложили Ксю поучаствовать, но она отказалась. Сказала, что это глупо так рисковать и нам не советует. – А, впрочем, как хотите, мне все равно, – и она отвернулась к стенке с планшетом читать какую-то книгу.

Юлька возмутилась:

– Ты хочешь сказать, что нам больше всех надо?

Ксю опять повернулась в нашу сторону, посмотрела, будто хотела сказать: «Вы, как дети, лезете куда не стоит.» Но просто кивнула и произнесла:

– Угу, – и опять отвернулась к стене.

Я заметил, что Юлька начинает закипать. Она глубоко вздохнула и уже хотела что-то едкое ответить, как я потянул ее за рукав из спальни в коридор.

– Пойдем, пойдем, мне скажешь.

И закрыл дверь.

– Не, ну что она? – возмутилась Юлька. – Крыська! – крикнула она в сторону закрытой двери. – Мы, между прочим, для всех стараемся. А ты дальше валяйся, как кусок коровьей лепехи.

– Да пошла ты, – раздался из-за двери голос Ксю.

Я на всякий случай стал между дверью и Юлькой, понимая, что она сейчас кинется в спальню с разборками.

– Пусть делает, что хочет, – спокойно проговорил я. – У нас с тобой дело есть.

Я обнял ее за талию и попытался увести от двери. Она пошла, но руку мою скинула со словами:

Примечания