Степа Надомников. Жизнь на чужбине. Год пролетел незаметно. Вера Штольц. А на воле – выборный сезон. Серия 9–10 (сборник)

Степан отключился и улыбнулся:

– Ребята знакомые переживают – что со мной? Мне кажется, зря беспокоятся, что может случиться в Америке? Цивилизованная страна, кругом полиция, и люди такие цивилизованные, все приветливые и вежливые! Так?

– Так! – Джулия важно кивнула, но ее лицо отразило сомнения. Кажется, она сильно сомневалась, что Америка – спокойна в криминальном плане. – А у вас в Польше кофе пьют?

– Конечно! У нас ведь его выращивают. Ты не поверишь – плантации кофейных зерен простираются от горизонта до горизонта, и, кстати, в Польше растет самый лучший купаж! Самый мягкий, самый насыщенный, а восемьдесят процентов готового кофе отправляется именно в США. Знаешь, как называется сорт, который ты сейчас пьешь?

– Нет! – Джулия вытаращила глаза и зачарованно уставилась на картонный стаканчик. – USA special?

– Точно! – Степан громко захлопал в ладоши, чем привлек внимание сидевших за соседним столиком неформалов, выряженных, как гамбургские петухи. Один из неформалов даже прокричал ему что-то, но Степан не понял. – Все плантации принадлежат американским компаниям, а местные жители вынуждены пахать на сборе кофе, начиная с двенадцати лет – по шесть дней в неделю с шести утра до девяти вечера!

– Какой ужас! – Джулия искренним жестом отвращения прижала ладони к лицу. – И ты тоже так много работал?

– Ну да! – Степан получал истинное удовольствие от разыгрываемого спектакля. Эти недалекие американцы – чистые лохи, их можно нагружать и нагружать, а они всё (любой бред) примут за чистую монету. – Десять лет пахал – и даже потихоньку накопил себе на небольшой домик и отложил в банк целых семьсот долларов! А потом на нас напали поганые русские, плантации сожгли, банк разрушили авиабомбами – остался я без домика и без денег! Пришлось просить в США политического убежища! Вернее, не политического – а этого: убежища для беженцев!

Со стороны входа послышались громкие звуки. Степан обернулся. В кафе вломилось четверо хлопцев в кожаных косухах и с банданами на головах. На каждой из бандан красовался мелованный знак – череп, из глазниц выползают змеи.

– Черт! – тихо выругалась Джулия. – Кажется, у нас неприятности. Сиди тихо, не дергайся, я попытаюсь с ними договориться!

– Кто это? – Степан почувствовал вполне серьезную опасность и быстро сориентировался. – Какой адрес кафе?

Джулия продиктовала, Степан вновь вызвал Андрея и велел ему мухой (курьерским поездом, реактивным самолетом) хватать людей и лететь к нему. И чтоб прибыли не позже, чем через десять минут!

Хлопцы в банданах тем временем пошли по рядам. Джулия успела шепнуть Степану, что это местная банда байкеров – они иногда трясут неформалов на предмет дани – на колеса, на масла, на запасные цепи для своих мотоциклов. Судя по ее бледному лицу, участь быть ограбленным была весьма реальна.

– Сиди, не дергайся и молчи! – еще раз вполголоса выпалила она и улыбнулась подходящему быку в бандане. – Здравствуйте, ребята! Как жизнь?

По мнению Степана, рокеры были так себе – ни кожи, ни рожи. По сравнению с питерским криминалом – чисто дети, и морды такие круглые и упитанные. И во взгляде совсем отсутствует озверин. Но в руках и рокеров были биты, гаечные ключи, а один даже держал пистолет устрашающего размера.

– Нормально! – лениво протянул рокер и сплюнул на пол. – А ты все никак не уймешься, малышка – все водишь за собой каких-то убогих? И сколько раз тебе говорили – не приводи в наше кафе даунов, нет, никак не унимаешься! Непонятливая? Тогда гони бабло, если такая непонятливая!

– Да нет у меня денег! – Джулия громко шмыгнула носом и жалостливо посмотрела на Степана, ища поддержки (и, кстати, зачем ее – поддержку – искать, если она только что посоветовала Степану держать язык за зубами и не вмешиваться?) – Два бакса в кошельке, да и то – собиралась на них корм для кошки купить!

– Э, нет! – бык-рокер выразительно помахал битой в воздухе. – Коли сидите за кофе, значит, бабло имеется! У тебя или у твоего плюгавого педика!

– Э, э! Ты, жопа с ручкой! – Степан мгновенно вспыхнул, как порох, с грохотом отодвинул от себя стол и грудью пошел на рокера. – А ну-ка, сучонок, подскажи, что ты там вякнул!

Поскольку словарный запас английский слов у Степана был не настолько хорош, чтобы транслировать «сучонок» и «вякнул» на местный диалект, он органично и не задумываясь переключился на русский. Далее прозвучала еще более эмоционально наполненная словесная эскапада, смысл которой напрямую был уже совсем непереводим.

Рокер, не ожидавший такой реакции, отшатнулся, зацепил ногой стул, покачнулся и неловко сверзился на пол, одновременно выпуская биту из рук. Степан со всего размаха пнул его ногой по морде, подхватил биту и запустил ее в витринное стекло. Звон осколков, кажется, был слышен даже на Марсе – но зато само решение выскочить на улицу было правильным (через дверь никак не получится, поэтому через раму – самое оно).

Товарищи рокера на несколько мгновений оцепенели, а потом гурьбой бросились к незадачливому грабителю – убедиться, что с ним все нормально. А Степан был уже снаружи – он выиграл несколько драгоценных секунд, которых хватило, чтобы сориентироваться и рвануть в сторону виллы, откуда вот-вот должно было прибыть подкрепление в виде охранников. Ему главное – добежать до дороги, а вдоль трассы – кучные зеленые насаждения, и в них можно затеряться.

Степан рассчитал все правильно – даже если местные хлопцы прямо сейчас заскочат на своих железных коней и рванут за ним, деревья и кусты не дадут рокерам спокойно его преследовать. Значит, рокерам придется спешиться – и еще неизвестно, спешатся они или нет.

В спину Степана неслись гневные крики, но выстрелов (как он опасался) не последовало. Все же рокеры были не настолько отмороженными, чтобы посреди белого дня и принародно палить по убегающему человеку – сто процентов умышленное убийство (электрический стул, смертельная инъекция или пожизненное заключение – в зависимости от штата).

Степан добежал до ближайших кустов и нырнул в зеленку. На расстоянии метров в пятнадцать от дороги он бросился на землю. Так его не было видно – пусть поищут! Даже если рокеры попытаются, пройдет еще несколько минут, которые могут оказаться для Степана спасительными.

Со стороны виллы тем временем нарастал звук автомобильных двигателей – как будто кто-то решил устроить гонки на спортивных карах. Но это были не гонки – три джипа с затонированными стеклами неслись с бешеной скоростью по указанному адресу. Андрей (начальник охраны) мобилизовал почти весь личный состав – как и положено, с оружием и в бронежилетах.

Степан, спрятавшись за пышнотелым колючим кустом, затаив дыхание, наблюдал, как процессия из джипов с ревом и визгом шин проследовала в сторону кафе, где и затормозила. Прямо на ходу из машин выскочили человек десять его отборных бойцов – с автоматическими винтовками наперевес. Бойцы ринулись внутрь – и оттуда немедленно раздались отборные громкие маты и вопли девушек.

– Вот бараны! – Степан ударил кулаком по земле. – Зачем в кафе-то ломиться, если рокеры – вот они! Уматывают от греха подальше!

И действительно – рокеры то ли догадались, что могут случиться проблемы, то ли просто подстраховались, но они быстренько запрыгнули на своих железных коней и рванули в сторону, противоположную той, откуда прибыл Андрей с подмогой.

– Ладно! Пора вмешаться! – Степан медленно поднялся, отряхнулся и (постоянно озираясь по сторонам – вдруг рокеры вернутся?) двинул к кафе. – Еще не хватало, чтобы прибывшая по экстренному вызову хозяина полиция сейчас положила всех мордой в грязь – типа, русские бандиты рэкетом честных американцев занимаются!

* * *

– Степан, мне нужно с тобой поговорить! – ровно через два часа после возвращения домой Степану позвонил Арсений Петрович. Голос Надомникова-старшего был мрачен: не было никакого сомнения, он знает, что произошло. – Ты можешь мне объяснить, что происходит, и почему тебя, дурака, потянуло на приключения?

– Ну, папа! – Степан пытался подобрать слова. Он чувствовал – отец прав, не следовало ему пренебрегать охраной. В свободной стране Америка иногда может случиться конфуз, и кто-то (даже среди белого дня) попытается тебя ограбить и даже подстрелить из револьвера. – Я же должен выходить в город, а не сидеть безвылазно! Я же не в тюрьме, в конце концов!

– Конечно! – Арсений Петрович еле сдерживался. – Кто тебе мешает? Но почему сбегать, почему менять номер телефона, у тебя что, не хватает мозгов относиться серьезно к собственной безопасности? А если бы тебя сегодня подрезали – или еще покруче? Ты хочешь, чтобы я тебя выдернул обратно в Питер с семейным волчьим билетом? И отлучил от бизнеса, как тупого дебила?

Степан молчал – он знал отца: лучше не спорить и дать тому выпустить пар. А уже потом попытаться прощупать почву для примирения.

– Ну? – наконец Арсений Петрович закончил возить Степана мордой по столу. – И что же тебе не хватает по жизни?..

Глава четвертая. Почти как при коммунизме – всякому по потребностям

После долгого и душевного разговора выяснилось, что для полного счастья Степану не хватает присутствия нескольких сексуальных молодых девушек в составе охраны. И лучше, чтобы она, охрана, разделялась ровно пополам: пятьдесят процентов – нимф и пятьдесят – мордоворотов. Нимфы будут обеспечивать душевность и привлекательность, мордовороты реализовывать на практике лозунг «Враг не пройдет»!»

– Т. е. тебе что, там девушки нужны? Типа эскорт? – как только Арсений Петрович осознал, в чем проблема Степана, он впал в ступор. – И ты решил для начала взбрыкнуть, а потом нагрузить отца?

– Ну, да! – Степан возмущенно фыркнул. – А к кому мне обращаться? Я же твой сын – не по борделям же мне бегать, чтобы местные ЦРУшники подловили меня там и шантажировали! Да еще в тюрьму потащат, чтобы семейный бизнес отжать. А без девушек я чувствую, как у меня мозги вскипают, и хочется рвать и метать. И совершить что-то страшное!

– Хорошо! – после длительного обдумывания сложившейся ситуации Арсений Петрович сдался. – Пришлю к тебе из Питера девушек-охранниц. Но содержание их – это твои проблемы. Я буду списывать с твоего личного счета, имей в виду. А подарки после постельных сцен или задушевных разговоров – так и вообще оплачивай сам из денег на завтраки! У меня и у матери есть бюджет, согласованный на твою учебу – сейчас времена трудные, и выти из бюджета я тебе не позволю. Умей экономить, сын!

– И, кстати, ответь мне на вопрос! – в голосе Арсения Петровича зазвучали желчные нотки. – Зачем нужно было рвать с Верой? Чтобы вот так напрягать домочадцев? Чтобы родной отец тебе высокопоставленный эскорт с родины выписывал? А?

Степан молчал. Он не знал, что ответить. И особенно насчет Веры, образ которой (и так, и сяк, и частенько) всё норовил выскочить из подсознания.

* * *

Замена прибыла довольно скоро. Шесть девушек мускулистого телосложения – с цепкими взглядами профессионалов, со знанием английского языка и навыками личных охранников. Девушек звали: Ангелина, Анжела, Агафья, Альбина, Алена, Анастасия. Возможно, это были псевдонимы – хотя, с другой стороны, в заграничных паспортах значились именно такие имена (Степан лично проверил).

Андрей – начальник охраны – установил следующий график дежурств. По рабочим дням Степана будут сопровождать мужчины (до учебы и обратно), по выходным и праздничным – девушки. Если потребуется торжественный эскорт – сопровождение может быть смешанным, два на два.

Степан, понятное дело, не афишировал, почему произошла смена гендерного состава секьюрити. Он сослался на распоряжение отца, который, якобы, решил, что такая перестановка приведет к укреплению морального климата в коллективе и более совершенной производственной дисциплине. А то, понимаешь, прохлопали побег наследника за порог, и всё дело чуть не закончилось смертоубийством. Альтернатива – выгнать всех охранников взашей, но для начала пусть будет вот так!

Девушек расселили по казармам (домикам для прислуги), выдали им соответственные орудия труда – рации, пистолеты, приборы ночного видения, «срочные кнопки» и т. д. – и жизнь пошла своим чередом. А Степан стал присматриваться и подбивать легкие клинья то к одной, то к другой, проверяя девушек на слабину.

Его интересовал вопрос: знают ли они, что им поручено при случае развлечь наследника – чтобы тот не томился в одиночестве и не вынашивал мысль заволочь первую же попавшуюся свободную девушку в постель. По наблюдениям Степана выходило, что нет – не знают. Из чего следовало несколько выводов: отец-таки не хочет быть сводником, отец-таки снова ему – Степану – не слишком доверяет, отец-таки нисколько не шутил, когда говорил: если Степан сойдется с кем-нибудь из девушек, оплачивать соответственные счета он будет из своего кармана.

Все эти соображения сильно охлаждали темперамент наследника. А еще Степан, избалованный женским вниманием, был не особенно впечатлен присланными девушками. В смысле, их каденцией (хотя «каденция» не имеет никакого отношения к «кондиции», но он выражался именно так). На вкус Степана и Ангелина, и Анжела, и Агафья, и Альбина, и Алена, и даже Анастасия были чересчур мужественными, накачанными и брутальными, что, конечно же, им шло, как профессионалам – но профессионализм с красотой и сексуальной привлекательностью нечасто ходят вместе.