Слеза Немезиды

– Здравствуйте, товарищ майор, – официально обратился тот, – я разослал все отдельные поручения по этому делу, а сам хочу съездить и передопросить жену Овчинникова на предмет дружбы её мужа с Мурашко и Гусаковым. Заодно провести формальный обыск в его квартире. Вы мне компанию не составите?

– Составлю, – ответил Андрей, хотя собирался ехать в архив, чтобы посмотреть дело, из-за которого у Гусакова были неприятности. Он боялся, что Юревич хоть и опытный следак, но может упустить какую-нибудь важную деталь, что в этом деле недопустимо.

– Тогда встречаемся у дома потерпевшей, – продолжил Юревич, – она уже ждёт.

Направляясь в Уручье на улицу Руссиянова, Кротов проезжал по кольцевой дороге мимо того места, где произошла страшная авария. Не переставал думать о том, чем таким надо было обработать мозг бедного Овчинникова, что тот после запредельного шока въехал в столб. Он пытался представить себя на месте погибшего коллеги, но ничего не получилось.

Встретившись у дома, Юревич и Кротов зашли в квартиру потерпевшей.

– Здравствуйте, Татьяна! – вежливо сказал Андрей,

– Но я же уже всё вам ещё тогда сказала, что знала.

– Нам необходимо провести обыск в вашей квартире, вот постановление, – протянул листок бумаги Денис Александрович, – может, найдётся что-то, что поможет раскрыть это дело.

– А вы думаете, что это не несчастный случай? – искренне удивилась Татьяна, – думаете, авария подстроена?

– Пока не знаю, – отвечал подполковник, – просто мы должны отработать все версии, это наша работа.

– У Юры была такая же работа, – заплакала Татьяна, вытирая слёзы засаленным платком.

Чтобы перевести тему, Андрей вежливо произнёс:

– А вы можете рассказать об отношениях Юры с его друзьями Алексеем Мурашко и Семёном Гусаковым?

– Могу, конечно, а что, вы думаете, это они аварию подстроили? Не смешите меня, мне и так сейчас не по себе, – иронично произнесла Татьяна.

– Нет, мы их не подозреваем, – тяжело вздыхая, говорил Юревич, – они тоже погибли в это утро: Мурашко бросился под поезд, а Гусаков вывалился из окна.

Для Татьяны это стало настоящим шоком, она не могла осознать всех слов, что сказал следователь, и лишь после долгой паузы выдавила из себя:

– Какой ужас!

Выпив стакан воды и ещё минут пять посидев, переваривая сказанное, Татьяна начала:

– Они знакомы были, наверное, лет двадцать, общим интересом у них была рыбалка, где и когда они сошлись на этой почве, не вспомнил бы никто, включая их самих. Иногда все трое к нам заходили после рыбалки, иногда Юра к ним, но это было нечасто. Семьями мы особо не дружили, других общих интересов как бы не было, исключая, естественно, работу. По делам они регулярно созванивались, друг у друга консультировались, советовались. Отношения у них между собой были очень хорошие.

– Значит, все вместе, втроём, – уточнял Кротов, – они встречались только на рыбалке?

– Думаю, да.

– А куда они ездили рыбачить? И когда это было последний раз? – записывая в протокол показания, спрашивал следователь.

– Ездили всегда на Припять в Петриковский район Гомельской области, там есть очень хорошие места, последний раз это было две недели назад, на майские.

– А приехав, Юрий ничего не рассказывал, может, было что-то необычное в его поведении? – пытался копать Андрей.

– Ну да… Юра с этой рыбалки приехал какой-то очень грустный, ничего не рассказал, хотя обычно хвастается уловом. Выпил водки и пошёл спать. Но на утро всё было как обычно, и к этому вопросу мы больше не возвращались.

– А на рыбалке они употребляли? – неуверенно спросил Юревич.

– В разумных пределах, конечно, – не поняв, что за вопрос, отвечала Татьяна, – где же вы видели рыбалку совсем без этого дела?

– Понятно, – подытожил Юревич, – распишитесь здесь.

И протянул жене Овчинникова написанный им в ходе беседы протокол. В это время Кротов, досмотревший личные вещи погибшего, сказал, что нужно изъять жёсткий диск компьютера и пару фотографий с их совместных рыбалок, после чего выключил запись на мобильнике. Все важные беседы он записывал, как опытный опер, чтобы потом, в случае чего, можно было всё прослушать и восстановить детали.

Татьяна не возражала по поводу изъятия винчестера и фото, через несколько минут оперативник со следователем вышли из квартиры. Прощаясь у подъезда, Юревич сказал:

– Знаешь, майор, я всё проанализировал и думаю, что это три хорошо спланированных убийства, совершённых какой-то очень продвинутой боевой группой.

– А что вас, товарищ подполковник, натолкнуло на такую мысль? – пытаясь изобразить удивление, спросил Кротов.

– Сам подумай, в три случайных самоубийства трёх друзей или в три несчастных случая не поверит даже школьник. Ежу понятно, что здесь есть тесная связь. Но совершить всё это могла только очень хорошо подготовленная группа. Пришли результаты анализов крови на гормоны всех троих. Так вот, перед смертью у них наблюдался десятикратный всплеск адреналина в крови, что даже теоретически невозможно. Их кто-то очень сильно напугал или шокировал, от этого у пострадавших, кстати, и полопались сосуды в глазах. Сейчас подсоберём материалы, надо будет нам с вами сесть и подумать, как вести дальше расследование. Я, например, не представляю, где и как искать эту боевую группу, укомплектованную такими спецсредствами, что после их применения человек сразу отправляется на тот свет, якобы сам. Ещё непонятнее с мотивом.

– А вы думаете, что это группа?

– Один человек никак, – сделал вывод Юревич, – по времени не получается, минимум двое, но возможно, и трое, только у третьего что-то не сложилось, и он повторил попытку.

– Пожалуй, да… – протянул Кротов.

А сам подумал, что пора бы делиться с ним всей информацией, всё-таки одно дело делают.

– Мы сейчас поднимаем архивы, – воодушевлённо продолжил Андрей, – ищем дело, где бы фигурировали в любом качестве все три жертвы, возможно, здесь за ниточку потянем и нащупаем мотив. Сейчас три опера в архиве трудятся.

– Это очень хорошо, – произнёс Юревич, понимая, что с майором кашу сварить можно, – как что будет, сразу набирай.

– Наберу, – ответил Кротов.

Попрощавшись, они разошлись по машинам. Но как только Андрей сел в свою, раздался звонок. Это был Осипович:

– Кротов, ты где? Немедленно ко мне! – в ярости кричал в трубку начальник, – через 20 минут ты у меня в кабинете, бросай всё и пулей сюда.

Андрей ехал и думал, что там у него ещё могло случиться, неужели ещё кого-нибудь таким же способом замочили и банда киллеров продолжает орудовать по Минску. Но он переключил мысль на беседу с женой Овчинникова и подумал: «А ведь возможен вариант, что причина не в общем деле, а, например, могли же они на рыбалке во что-то вляпаться, – и тут же себя осёк: – Да рыбу или место с кем-то не поделили, и те вызвали из Парижа экипированную спецгруппу, как сказал Юревич, чтобы устранить конкурентов. Припять – река большая, и найти место их возможной стычки будет просто нереально, когда все фигуранты с этой стороны мертвы», – продолжал думать Кротов.

«Нет, – решил Андрей, – это не то… надо копать их совместные дела», – и набрал Куликовского:

– Павел, что у тебя?

– В деле об изнасиловании, за которое наказали Гусакова, ни Мурашко, ни Овчинников никаким боком не стоят. Да и не тот это уровень, чтобы так изощрённо убивать. Больше ничего, других совместных дел пока не нашли.

– Хорошо, я к начальнику, – уведомил Кротов, – там что-то случилось, боюсь, как бы не ещё один труп.

И положил трубку.

Добравшись до кабинета Осиповича, Кротов застенчиво постучал в дверь:

– Разрешите, товарищ полковник? Что-то случилось?