Позывной Ковчег. Книга третья. Миллениум

Турист посмотрел на финна и ответил по-немецки:

– Ich verstehe kein Finnisch, aber ich spreche ein wenig Russisch.[2 - Я не понимаю по-фински, но немного говорю на русском.].

– Ну, слава богу, а я уже думал, что обознался, – с облегчением произнес Вадим (это был он).

– Борис Ванкампен, – с улыбкой произнес турист и, освобождая часть скамейки, добавил:

– Хотя в последнее время, меня все чаще называют Клеменс Дааф.

Вадим засмеялся:

– Я Вадим, но здесь моё имя Сакари Хаависто. Возьми Боря визитку моего отеля и в следующий раз приезжай сразу туда. А сейчас давай я покажу, где мы находимся.

Мужчины встали и, негромко разговаривая, направились в сторону улицы Яакяринкату, где в одном из невзрачных домов разместился маленький семейный отель, доставшийся господину Сакари Хаависто и госпоже Синикке Хаависто по наследству от родного дяди по отцовской линии.

* * *

Вечер 19 декабря 1994 года. Санкт-Петербург, Загородный проспект, дом 27 – Джаз Клуб, примерно за три часа до автомобильной аварии.

– …Если будут долгие проволочки, попробуйте для начала через Эстонию, они легче согласовывают переезд на ПМЖ, – задумчиво посоветовал Михаил. – Ты же говорил, что у тебя мама из Эстонии.

– Мама из Эстонии, а папа урождённый финн. У него в Хельсинки родной брат живёт, вот по его приглашению мы и начали собирать документы, у нас с ним одна фамилия – Хаависто, – ответил Вадим.

– Да, Хельсинки, это круто. И честно говоря, в Эстонии ты нам не очень нужен, хотя в качестве трамплина вполне сойдёт. Давай-ка я запишу всё, что ты знаешь про своих прибалтийских родственников, – предложил Михаил и достал диктофон.

Вадим откашлялся и начал свой рассказ:

– Получается, у нас сейчас есть две одинаковые возможности для переезда. По материнской линии в Эстонию, а по отцовской в Финляндию. Пожалуй, я начну с мамы. Её мать, в смысле моя бабушка, была по национальности русской, в девичестве Юшина Анна Павловна. Она родилась в Рязанской губернии и удачно вышла замуж за весьма предприимчивого эстонца, который представлялся Алексеем Суви. Парень зарабатывал торговлей и заприметил Анну на рынке, будучи проездом в Рязани. Недолго думая, он посватался и получил согласие при условии, что жить молодые будут здесь. В тридцать шестом родилась моя мама, а потом Алексея забрали на войну с финнами, откуда он вернулся контуженый, очень плохо говорил. В Великую Отечественную его, как инвалида, в армию не призвали. А в 1946 арестовали и осудили на два года за то, что он подмел с пола остатки колосков.

Без него жена и дочка голодали, суп из крапивы и тот был за счастье. В 1948 году Алексей вышел на свободу и, забрав свою семью, уехал к брату в Эстонию. В то время прибалтийские республики жили лучше, чем вся страна. Сохранилось много зажиточных хуторов, и по национальному признаку преобладало местное население. Там моя мама впервые пошла в школу. Но из-за последствий детского голода училась не очень хорошо. Закончив пять классов, она пошла работать на молочную ферму и в 24 года вышла замуж за моего папу.

Вадим посмотрел на Михаила и жестом позвал официанта: – Два светлых пива.

Пока официант ходил к стойке, Миша задал Вадиму несколько уточняющих вопросов по годам и местам проживания его родственников в Эстонии. Вадик дал дополнительную информацию и добавил:

– Они и сейчас там живут, на хуторе, только теперь как господа. На них батрачат приезжие гастарбайтеры. Если честно, я бы не хотел туда ехать. Заставят вложить все мои сбережения в какую-нибудь ферму. А я и здесь это могу сделать, но не хочу.

Михаил подумал и согласно кивнул:

– Да, толку от такого внедрения будет нуль без палочки. Давай посмотрим финский вариант.

– Мой папа настоящий финн, по нашей фамилии и так это понятно, – продолжил рассказывать Вадим. – В Хельсинки у него живёт родной старший брат. Во время войны он ушёл на фронт, и братья потерялись. Папе было 14 лет, он вместе с другими молодыми парнями попал в Германию, где работал на каком-то заводе. После освобождения пытался вернуться в Финляндию, но не смог и застрял в Эстонии. Женился на моей маме, но работать на эстонцев для финнов неприемлемый вариант. Уехали в Ленинградскую область и здесь всю жизнь трудились на птицефабрике. Между прочим, моя мама – кавалер ордена Ленина. После распада Союза я решил поискать других Хаависто и сразу же натолкнулся на своего родного дядю. Они с отцом несколько раз встречались, и вот теперь уже второй год мы собираем всякие справки для переезда. Там у дядьки гостиница в центре Хельсинки, а я единственный наследник.

Михаил допил пиво:

– Пожалуй, так и решим, только давай ещё уточним некоторые детали по твоему новоявленному финскому родственнику и на этом закончим метаться. Хельсинки очень перспективное место для работы и вашей с Никой жизни. А кстати, как вы там будете называться?

Вадим рассмеялся:

– Я буду Сакари Хаависто, а Ника соответственно Синикка Хаависто, а наш сынок Евгений станет Вейкко.

* * *

Проводив Бориса на паром, Вадим сел в кабинете управляющего гостиницей и начал прикидывать варианты, с какой стороны подойти к выполнению задания Родины. В дверь заглянула Ника и спросила:

– Что-нибудь случилось, ты грустный какой-то?

Вадим поднял глаза на жену и ответил:

– Luulit kaiken olevan hyvin.[3 - Нет, тебе показалось, всё нормально.] Синикка Хаависто, переведи, что я сказал.

Вероника сделала хитрое лицо, а потом показала мужу язык и убежала в спальню. Вадим спустился на первый этаж, посмотрел книгу записи постояльцев и журнал бронирования. Дела шли отлично, начиналось лето, и туристы сплошным потоком валили в столицу Финляндии.

– Как же мне выцепить этого Тарту Пюхтунена? Живет в Тайпалсаари, и где его там искать, сплошные хутора, – задумчиво произнес Вадим. – А может он там только зарегистрирован и сейчас тупо гостит в моей гостинице. А чем чёрт не шутит, пойду для очистки совести изучу все старые книги учёта постояльцев.

Увы, ларчик так просто не открылся. В регистрационных книгах гостиницы не было никого похожего.

– Синикка! – позвал он жену, нажав на кнопку внутридомового интеркома.

– Kuuntelen sinua, mieheni[4 - Слушаю тебя, муж мой], – раздалось из динамика интеркома.

– Спустись, пожалуйста на стойку регистрации.

Через несколько минут заработал лифт, и Синикка явила себя перед очами супруга.

– Как бы ты стала искать человека в Финляндии? – спросил Вадим.

– Ха, а как ты нашёл своего дядю? – в свою очередь поинтересовалась она.

– С дядей было просто, я обратился в Генеральное консульство Финляндии в Санкт-Петербурге и, оставив все свои данные плюс данные на родителей, подал заявку в Генеалогическое общество Финляндии на поиски конкретного человека. А здесь, прежде чем отправить мне ответ, мой дядя дал на это своё согласие, – ответил Вадим.

– Да, всё открыто и прозрачно, а ты же хочешь сохранить инкогнито? – предположила Синикка.

– Естественно, – ухмыльнулся Сакари.

– Я даже не знаю, что тебе посоветовать, остаётся уповать на Бога, может он даст какой-нибудь знак, – произнесла Синикка и пошла проверить, как там кухня маленького ресторана готовится к ужину для посетителей гостиницы.

Обязанности по управлению гостиницей они поделили по-честному. Вадим, в смысле Сакари, взял на себя внешнюю функцию работы гостиницы, а Синикке достались кухня и горничные.

– Уповать на Бога, – задумчиво повторил Вадим. Какая-то мысль настойчиво крутилась в его голове, но никак не могла сформироваться. Через приоткрытое окно раздались отдалённые звуки церковных колоколов.

Уповать на Бога! Ну конечно, первичная учётная информация хранится в церковных книгах. Вот где надо искать этого Пюхтунена, пронеслось у Вадима в голове, и он решил, не откладывая на потом, поехать в Тайпалсаари.

Рано утром Вадим вместе с сыном сели в привезённую из России «Люмину».

– Мы к вечеру вернёмся, – сказал он Синикке и поцеловал жену в подставленную щёку.

– А знаешь, что я вчера подумала по поводу вашего Пюхи? – улыбаясь, спросила Ника.