На переломе эпох. Том 1

– Если бы не дежурный по полку, я бы вообще никого не садил. Утром – учения! Да мы бы тут и сами разобрались бы. А ты чё, жить собрался по Уставу?! Далеко на Уставе не уедешь. Я живу по понятиям. Знаю, кого нужно на губу, а кого трогать не надо. Трогать тех, на ком всё и держится-то нельзя! С ними надо договариваться. А вот они уже сами порядок-то и наведут. Нам ведь нужен результат! А? Я верно говорю? А? Майер!

Майер пожал плечами.

– Посмотрыш! Вот потому-то меня бойцы и слушаются. А у тебя, вон разбежались! Систему ты не поменяешь. Слабого всегда будут чмырить. А начнёшь лидеров давить, то, во-первых, можешь зубки себе переломать, а во-вторых, «бандерлоги» тебе тогда сами на голову залезут. Смотрел «Маугли»?! Пока есть удав, «Бандар-логи» будут сидеть смирненько. Главное, чтобы удава ты контролировал! Ясно?

– Что-то я тебя с трудом понимаю! – Майер пожал плечами.

Хашимов лишь усмехнулся в ответ.

***

    Седьмая Рота. Кубрик

– Ты где так научился? – Разоренкин смотрел с уважением и любопытством на Ткаченко.

– А ты чё не помог, когда меня это зверьё окружило!?

Разорёнкин лишь пожал плечами.

– А мне какое дело. Это были не мои разборки. Мож ты там сам виноват! Я-то тут причём!

(Да! Действительно. Разоренкин ни во что не вмешивался. Его самого никто не трогал. Во-первых, этот москвич был здоровяк. Во-вторых, это вчерашнее разбитное хулиганистое дитя московских улиц было таким же разбитным и хулиганистым дитём и здесь. Жизнь по уставу была явно не для него. Словно притягивая к себе весь вселенский негатив, он был своим и среди славян, и среди приблатнённых азиатов и кавказцев. Будучи неотъемлемым участником большинства ночных «блатных» сборищ, он всегда знал, где и как раздобыть бутылочку «Боровички»* (*Разновидность местной словацкой водки с противным резким можжевеловым запахом) да несколько банок тушёнки с полкового продовольственного склада, а когда и чего-нибудь покруче. Чем и был ценен для всех. Он бы мог быть и лидером, но он был «волком-одиночкой». Но не один лишь Разоренкин жил для себя. Даже будучи «хорошими мальчиками», русские в своём большинстве были «волки-одиночки», объединяясь, в лучшем случае, лишь в микрогруппы, не способные, как правило, серьезно противостоять агрессии других национальных групп. А высокий эгоцентризм, присущий особенно москвичам, таким, как Разоренкин, выделял часто москвичей в отдельную группу, держащуюся обособленно от остальных славян. Всё это делало большинство русских разобщенными эгоистами, живущими каждый за себя, например раздробленной «Киевской Руси». Бьют русского, – «а не моё дело! А мож, он сам виноват. А мож, это за дело его! Не меня трогают, и слава богу!» – никто не встревает. Бьют того же узбека – подобно туче слетаются все мыслимые и немыслимые земляки последнего и крушат обидчика, давя численным превосходством. Какой бы тот ни был «супергероем». Ткаченко повезло. Его не забили под шумок толпой. Не успели. Да и его особые способности в рукопашной явно произвели впечатление и снискали благосклонность наиболее влиятельных в роте, да и полку, фигур.)

– Ну-ну, – Ткаченко вразвалочку направился к своей кровати. Бойцы уважительно расступались.

– Никаноров! Подъём! – услышал Ткаченко у себя за спиной голос Ибрагимова.

– Давай, Никаноров, быстро! Подъём! Идёшь драить очко вместе с Ивановым!

Хотя Никаноров и имел звание «младшего сержанта», недавно полученное после учебки в Бердичеве, где он от души понатирался «Машкой»[9 - Тяжёлой плитой со щётками, придавленной танковыми траками] паркетных полов, полученное звание было лишь формальностью и не спасало Никанорова. Было всем совершенно ясно, что командовать он никогда не сможет, и оставался он «свободным младшим сержантом» без должности, на позиции рядового бойца. Вопрос разжалования его в рядовые был лишь вопросом времени. Этот Свердловский парень украинского происхождения был не в силах противостоять «землячеству». Ему, как и Иванову, был уже изначально уготовлен удел зашуганного чмыря на все долгие два года! Удел изгоя. Существует ли хоть одно общество без изгоев? Есть изгои и в Армии – зеркале современного общества. Относись бы все к другим людям так, как бы хотели, чтобы относились к ним, то не было б ни изгоев, ни чмырей…

Ткаченко посмотрел на ссутулившуюся фигуру своего земляка, суетливо запихивающего ногу в сапог с накинутой поверх портянкой. Махнул рукой.

– Верно говорит Разорёнкин. Каждый сам за себя. Я чё, должен ему что ли?! Мне вон – никто не помог. Пускай сам выкарабкивается.

Веки Ткаченко сомкнулись, и он улетел в пучину сна…

1.4 (87.08.25)

    Штаб ЦГВ[10 - Центральная Группа советских Войск в ЧССР]. Август 1987 г. Миловицы

Пройдя через всю Чехословакию, поезд остановился на станции Миловицы, перегруженной военными. Это был его конечный пункт назначения. Здесь базировался штаб Центральной Группы Советских Войск. Лейтенант Тимофеев выгрузился на перрон, любопытно разглядывая всё вокруг. А всё вокруг представляло собой «заморскую диковинку», как бы выразилась его бабушка.

***

Штаб ЦГВ. Подполковник, пролистав личное дело очередного новоиспечённого лейтенанта, нахмурился.

– Так, лейтенант Тимофеев. У вас были нарушения воинской дисциплины в училище?

– Никак нет!

«Ну вот, – подумал Тимофеев, – снова начинают ворошить прошлое».

– Как, совсем? – удивился подполковник.

– Ну, были небольшие нарушения, не без того, – покосился в сторону Владислав: «Эх, знать бы, что там, в личном деле-то накатали!»

– Интересно, а тут вот у вас написано: «имелись случаи нарушения воинской дисциплины, пререкания с командирами», – наверное, женщин любите, в самоволки бегали, а? В чём состояли эти ваши нарушения дисциплины?

– Да нет! Не в этом дело… э-э-э, – замялся юноша.

– Зна-а-ю, зна-а-ю я в чём тут дело! Ну, да ладно, служите пока, а там мы посмотрим! Отправим вас щас в 30-ю Гвардейскую Иркутско-Пинскую. Там вас быстро научат Родину любить!..

Иркутско-Пинская 30-я дивизия. Это было одно из самых прославленных соединений наших Вооруженных сил. Полностью оно именовалось так: гвардейская Иркутско-Пинская орденов Ленина и Октябрьской Революции трижды Краснознаменная ордена Суворова мотострелковая дивизия имени Верховного Совета РСФСР. Дивизия была сформирована во время Гражданской войны из бойцов Южно-Уральской партизанской армии. В ноябре 1918 года она стала называться 30-й стрелковой, и ей присвоили наименование Иркутская. Это было признание боевых заслуг дивизии, сыгравшей заметную роль в разгроме войск Колчака (что не может не вызывать двойственное чувство сегодня, смешанное с глубоким сожалением. Соединение наградили орденом Красного Знамени.

Первым командиром знаменитой дивизии был Василий Блюхер. Именно под его предводительством красные войска отбили у Колчака 13 железнодорожных вагонов с золотым запасом России. Переброшенная с берегов Байкала на юг страны, 30-я стрелковая громила войска Врангеля. Она штурмовала Крым и была награждена вторым орденом Красного Знамени. (Сегодня грустно представлять многие тысячи беженцев из Крыма на трагически известный остров «Лемнос», названный в наши дни известным Российским режиссёром Никитой Михалковым «Русской Голгофой»). В годы коллективизации бойцы дивизии выполняли приказ советского правительства – загоняли людей в колхозы и подавляли крестьянские восстания. (Также весьма печальная страница Российской истории). За успешное выполнение не свойственной для армии политической задачи дивизию наградили орденом Трудового Красного Знамени.

Дислоцируясь в районе Днепропетровска—Запорожья, 30-я стрелковая дивизия строила ДнепроГЭС, за что и была награждена высшей наградой страны – орденом Ленина.

Весной 1941 года дивизия передислоцировалась в Молдавию. Здесь началось переформирование ее в горно-стрелковую. Однако оно не было завершено, что чрезвычайно осложнило обстановку в дивизии перед войной. По новому штату прежняя структура воинской части упразднялась. Полевые пушки и амуниция подлежали замене на горные орудия и вьюки. Но получилось так, что свои пушки дивизия отгрузила, а новых не получила. И 22 июня поднятые по тревоге полки пошли к границе, не имея своей артиллерии.

К исходу первого дня войны все стрелковые полки заняли оборону в районе селений Скуляны – Герман. Бои против румынско-немецких войск у реки Прут 30-я дивизия под командованием генерал-майора Галактионова вначале вела успешно. Ее бойцам даже удалось взять в плен большое количество румынских солдат.

Но создав превосходство в живой силе и технике, немецкие войска прорвали оборону 30-й дивизии. С этого времени начинается ее отступление с жестокими оборонительными боями за Днестр, Донбасс, Ростов-на-Дону, Кубань и предгорья Кавказа. Однако отступление воинов 30-й дивизии бегством назвать было нельзя. Не зря в 1942 году она стала 55-й гвардейской.

На рубеже реки Реут рядом с границей Молдавии и Украины дивизия продержала оборону девять дней. Более того, она перешла в наступление. 16 июля 1941 года полки получили приказ командира дивизии: перерезать шоссейную дорогу Бельцы – Оргиеев. Утром 17 июля части дивизии начали стремительно продвигаться вперед, уничтожая опорные пункты и огневые точки врага. В течение дня 256-й полк, например, прошел с боями более 20 километров, освободив несколько населенных пунктов.

Немцы вынуждены были перебросить сюда дополнительные силы. Но добиться того, на что рассчитывало наше командование – ослабить нажим врага на стыке Южного и Юго-Западного фронтов – не удалось. Гитлеровцы так глубоко вклинились на восток, что возникла угроза окружения основной группировки войск 9-й армии. Поэтому 30-я дивизия получила приказ сосредоточиться на исходном рубеже, то есть на том, с которого начала наступление.

5 августа 1941 года гитлеровцы вышли к Днепру. 30-я дивизия неоднократно попадала, казалось бы, в безвыходное положение, но всякий раз ей удавалось выйти из окружения и избежать разгрома.

Под Каховкой противник превосходящими силами стал теснить наши подразделения. В этот критический момент полковник Сафонов, командир 256- го полка, бросил в бой последний резерв – взвод конной разведки. 25 кавалеристов выскочили из балки и на полном скаку врубились в фашистскую пехоту. Как узнали после из показаний пленных, взвод из 25 сабель противник принял за кавалерийский эскадрон. Своей внезапной атакой разведчики помогли остановить немцев. Но ненадолго. Фашисты форсировали Днепр, переправили на левый берег танковые соединения и устремились на юг в тыл нашей армии.

Уже более семидесяти лет прошло с того осеннего дня 41-го года, когда воины Иркутской дивизии преградили путь танковым соединениям Клейста. Произошло это на севере Ростовской области в районе большого селения Куйбышево. Утром 1 ноября немцы обрушили на боевые порядки дивизии сильный артиллерийский огонь. За первой волной бомбардировщиков последовала вторая, потом двинулась в атаку лавина немецких танков. Если бы такое случилось с менее опытной и закаленной в боях дивизией – не миновать бы поражения. Но воины Иркутской до последнего оставались на своем рубеже. Упорная оборона сорвала план Клейста, войска которого хотя и захватили Ростов-на-Дону, но через неделю вынуждены были бежать из города под натиском контрнаступления Красной Армии. Участвовала в этом наступлении и наша дивизия.

После вторичного взятия Ростова-на-Дону и Краснодара немцы самонадеянно заявили: «Ворота Кавказа открыты». Они собирались чуть ли не триумфальным маршем пройти по кубанской равнине к горам Кавказа. Не вышло. Дорогу гитлеровской танковой армаде преградили советские войска. Немало подвигов совершили в те дни бойцы Иркутской дивизии.

Трудно переоценить ту роль, которую сыграла Сталинградская битва для коренного изменения обстановки на всем советско-германском фронте. И в первую очередь на Кавказском направлении. По существу, вражеская группа армий, действовавшая на Северном Кавказе, оказалась в глубоком мешке. Необходимо было его «завязать». В этом и заключался замысел наступательной операции Иркутской мотострелковой дивизии в январе 1943 года.

За штурм Новороссийска Иркутская дивизия первой в нашей армии удостоилась полководческого ордена Суворова.

В ноябре 1943 года части дивизии освободили в Керчи район Аджимушкайских каменоломен, где находились знаменитые катакомбы – подземная крепость партизан.

Летом 1944 года дивизия приняла участие в блестяще проведенной Белорусской операции «Багратион». Действуя в наиболее труднопроходимых лесисто-болотистых районах, ее воины освободили сильно укрепленный город Пинск, за что дивизия и стала именоваться Иркутско-Пинской.

В дальнейшем она вела бои в Восточной Пруссии и штурмовала Берлин. Войну завершила под Прагой, сражаясь с частями фашистского фельдмаршала Шернера еще несколько дней после 9 мая 1945 года.

После окончания войны дивизию перевели в структуру Белорусского военного округа с местом дислокации – г. Марьина Горка. В 1968 году в Чехословакии пришло к власти антисоветское правительство. Тогда политическое руководство СССР приняло решение о вводе войск на территорию ЧССР. Иркутско-Пинская дивизия вновь была втянута в политику…