Олг. Путешествие через века, или Анатомия русской души

Целую неделю Олег не отходил от Ширин. Только – в уборную. Ширин же туда он так и не отпустил.

Через три дня от строптивости Ширин не осталось и следа. Она послушно делала всё, что говорил Олег: сама подавала ремень, сама обнимала во время порки руками колонну, подвешивать ее больше было не нужно, сама становилась после порки на колени и целовала поровшую ее руку.

Но Олег придумывал для Ширин всё новые унижения – ни одной из его прежних учениц не доставалось столько. И стоило Ширин чуть замешкаться с выполнением приказания, как она снова подставляла свою, когда-то бывшую цвета слоновой кости, попу под широкий кожаный ремень.

Седьмую ночь Ширин спала, вымазав себя содержимым ночного горшка, который она и Олег наполнили вечером, и с ужасом думала, что завтра то, чем она сейчас мажется, ей придется есть.

Но до этого не дошло – утром Олег объявил, что наказание закончено и пора приводить Ширин в порядок, чтобы можно было вести ее к мужу. От неожиданной радости Ширин расхохоталась, стала прыгать и, в конце концов, повисла на шее Олега, покрыв его лицо поцелуями. И перепачкала Олега остатками того, чем мазалась на ночь и что за ночь успело засохнуть. За это ей пришлось обнять колонну еще раз.

Всю эту неделю у Олега не было ни минуты для любимого дела. Зато следующие три недели, пока попа Ширин приобретала свой естественный цвет, а сама Ширин – свой естественный запах, он принадлежал только самому себе. В эти недели Олег вырезал среди прочего и браслет с дорической капителью, который оставил Ширин на память с тем, чтобы она никогда его не снимала. Ширин приняла подарок с дрожью, но отказаться не посмела.

И, наконец, через месяц после того, как он принес в комнату с колонной строптивую жену, Олег привел главному садовнику шаха жену идеальную, которая прежде всего распласталась перед мужем на полу и стала целовать его ступни и пол вокруг ступней, умоляя простить глупую.

Садовник рассказал об этой истории друзьям, а друзья – своим женам. И слава Олега стала еще громче. Мужьям было достаточно произнести имя знаменитого евнуха, и самая сварливая жена моментально становилась послушной овечкой.

Так проходили годы. Пока однажды Олега почему-то не потянуло снова увидеть родные места. Сначала это было только робкое желание, но скоро оно превратилось в навязчивую мысль.

Собственно, Олег даже не очень знал, где эти места. Знал, что где-то на притоке большой реки, которая впадает в Персидское море. Но где именно? Впрочем, его это не останавливало.

И Олег оставил двор визиря и с караваном купцов отправился на север. В столицу Хазарии. Там он дождался другого каравана, который шел в Киев. И сейчас с этим караваном ехал через бесконечную степь.

Всё произошло неожиданно и очень быстро. На горизонте поднялось облако пыли и стало приближаться. Через десять минут облако превратилось в несущихся прямо на караван всадников. Потом над всадниками поднялось другое облако – облако стрел. Потом Олег почувствовал, как что-то острое ударило его в шею, и стал сползать с коня. Потом – синее небо и яркое солнце в глаза. Потом – солнце погасло, и начался полет.

Внизу подлетевшие всадники срывали с мертвеца тюрбан и плащ, отрезали пальца с кольцами, вскрывали сундуки с дивными вещицами, вырезанными из слоновой кости.

II

Больше всего Оленька любила этот час. Когда приходил отец Антон, раскрывал книжку и начиналось учение. Отец Антон – священник и знает всё на свете. Он только что вернулся из Греции, где три года учился в городе Салоники.

Весь день Оленька к этому часу готовилась, старалась быть хорошей, всё делать правильно. Чтобы ничем не рассердить маму. Иначе мама накажет. А самым страшным наказанием для Оленьки был запрет учиться.

На прошлой неделе Оля разбила крынку и мама сказала, что сегодня урока не будет. Оленька разрыдалась, стала целовать маме руки и умолять: пусть лучше мама высечет ее, пусть больно-пребольно, только чтобы не отменяла урок. Насилу уговорила. Правда, во время урока ей пришлось стоять и глаза были красные, но отец Антон, хотя и всё понял, но сделал вид, что ничего не заметил. Только нежнее обычного поцеловал, когда уходил. Он всегда целовал Оленьку, когда приходил и когда уходил.

Секут Оленьку не часто. И всегда только мама. Отец – никогда. Он и видеть не хочет голенькой дочки, только – в сарафане и шапочке. Раньше еще нянька наказывала девочку, но тогда Оленька была совсем маленькой. А теперь – только мама.

Книжки, которые приносит отец Антон, называются "Священное писание". У него их много, привез, когда ездил учиться. По ним Оленька выучила буквы, а потом и вообще научилась читать бегло. И даже писать. Это и из мальчишек мало-кто умеет.

Теперь отец Антон оставляет Оленьке то одну книжку, то другую, и она читает их запоем, как только появится свободная минутка, когда не надо помогать маме.

Недавно случилась беда: Оленька надорвала в книге страницу. Как она плакала! Когда пришел отец Антон, он даже спросил, за что Оленьку секли. Оленька упала на колени, ткнулась отцу Антону в рясу и снова разревелась. Потом показала надорванную страницу.

Отец Антон очень рассердился и сказал, что пожалуется маме. Оленька стала целовать ему руки и просить, чтобы он высек ее сам. А маме сказал бы, что наказал за невыученный урок. Отец Антон сначала стал отказываться, но Оленька выпалила по памяти из поучений царя Соломона о том, что нельзя жалеть розги для детей, и отец Антон покряхтел, но согласился.

Оленька выскользнула из комнаты и побежала в сад. Сломала там березовую ветку и еще, обжигаясь руками, две крапивы. Спрятала всё под сарафан, и бегом к отцу Антону. Отдала ему крапиву, обернув своей шапочкой, чтобы отец Антон не обжегся, и розгу. Скамейки для порки детей в комнате не было, так что Оленька улеглась животом на табурет, задрала сарафан и выставила попу. Отец Антон слегка хлопнул розгой по попе два раза и сказал, что наказание закончено и что Оля должна помнить, как надо обращаться с книгами.

Но тут Оленька заупрямилась – не два холодных, а двадать горячих, а потом еще двадцать раз раз крапивой. По попе и по ногам. Чтобы всё горело. Потому что ей очень, очень стыдно.

Но дело было не только в этом: почему-то Оленьке давно хочется, чтобы отец Антон ее посек. Не мама, не папа, а именно отец Антон. Вот она и ерзает животиком по табурету, как будто хочет писать, и требует горячих.

Отцу Антону пришлось подчиниться – что поделаешь с баловницей. Уходя, он говорит маме, что Оля плохо себя вела и пришлось ее наказать. Мама на это сказала только, что сечь Олю ему надо чаще: девочкам нужно, чтобы их секли.

Оленькины попка и ножки горят, дотронуться нельзя, не то что сесть. Но она почему-то счастлива, всё внутри поет…

Вечером мама решила повторить порку, чтоб дочка лучше запомнила. Но, когда увидела исполосованную Оленькину попу, только хлестнула три раза несильно и велела подниматься.

Отец Оленьки – купец. Не очень богатый, но живут они хорошо. Только отца часто не бывает дома. Зато когда он возвращается в доме праздник: мать так и сияет, и дети рады – у Оленьки есть два младших брата-близнеца Ваня и Вася, им три года и сестренка Маша четырех лет, и еще старшая сестра Дуня, ей уже десять. Были и другие братья и сестры, мама ходит пузатая каждый год, но умерли. Самой Оленьке шесть.

А еще у Оленьки есть тайна, о которой знают только нянька и мама: Оленька писает в кровать. Не часто, а только когда видит страшный сон. Первый раз он приснился, когда Оленьке не было и четырех лет. Оленке снится, что она гуляет в лесу и на нее нападает медведь. Медведь валит Оленьку на землю и своей когтистой лапой забирается между ножек. А потом выцарапывает всё, что внизу живота.

Просыпается Оленька вся записанная. Нянька, когда обнаруживает мокрую перинку, конечно, всё рассказывает маме. И мама Оленьку, конечно, наказывает. Правда, не очень больно, попа заживает дня за три. Но если б только порка – после этого сна целых две недели Оленьке писать нестерпимо больно. И она, когда писает, чтоб поменьше резало, держится двумя руками за низ животика. И записывает себе все руки. После этого их нужно очень чисто вымыть. Чтобы совсем не пахли. А то один раз Оля не домыла, и мама учуяла запах. И так Олю высекла, что Оля больше недели не могла и присесть на попу.

Продолжить чтение https://vladwoolf.wixsite.com/olega?no=5&otkuda=litres