Каста предателей
Общество и правительство моей страны отстали от времени, потому что их единственная цель заключается в стремлении сохранить во всем мире статус-кво. Именно ваша страна стремится делать прогрессивные шаги во имя человечества, и если в чем-то она несовершенна и порою спотыкается, то мы не должны осуждать за эти недостатки всю систему, а должны приветствовать её за мужество и стремление прокладывать новые пути.
Искренне ваш, Дин Рид».
Американец, «Товарищ рок-звезда», как его называли, написал это письмо в возрасте Христа. Популярность его была, как у десяти Пугачёвых. И это был не просто смазливый везунчик, а человек дела. Рид выступал за запрещение ядерного оружия, против войны во Вьетнаме, устраивал кон-церты, весь сбор от которых шёл заключённым в тюрьмах. Дело доходило даже до обстрела дома, где жил певец.
В 1986-м он покончил собой около своего дома в Берлине, видя, к чему привела кротовая работа разного рода Солженицыных…
Писали «нашему Исаичу» не только знаменитости, но и простые люди. Впрочем, не совсем простые.
Василий Иванович Криворотов, представляясь Солженицыну, писал: «Рождён во втором году этого века в одном из сёл Российской Империи в большой крестьянской семье. В годы военного коммунизма 1918 – 20 погибли из этой семьи, включая дядей и тёток, от руки заклятых врагов русского народа 21 дорогая мне душа, включая отца, за принадлежность их к Союзу Русского Народа. Шестеро юношей и девушек из моей родни пали смертью храбрых в Белой армии на Юге России. Я вышел из этой братоубийственной борьбы живым, окончил в Югославии университет, а после Второй мировой войны, в которой принимал участие против немцев, переехал в Бразилию, где уже 27 лет подвизаюсь на техническом поприще в качестве инженера-строителя. Занимаюсь писательской деятельностью».
В.А. Криворотов, прекрасный публицист, но не относящийся к касте интеллигенции и потому нам неизвестный, в изгнании не пропускал ничего, о чём писали выходцы из РСФСР – о муках и истязаниях нашего народа его бесноватыми истязателями.Он перечисляет самые значительные вещи.
Во-первых, это «Россия в концлагере» Ивана Солоневича, бежавшего из лагерей через финскую границу вместе с сыном. Ещё в 1990 году в журнале «Кубань» этот потрясающий текст был опубликован. При жизни, надо сказать, «классика». Но тот «почему-то» этого не заметил.
Вторая могучая работа – это «Неугасимая лампада» – воспоминания, яркое свидетельство о Соловецкой каторге, о большевистском терроре, о страданиях тысяч русских мучеников и исповедников. Автор этой недавно изданной в России книги Борис Николаевич Ширяев (1889—1959) родился в Москве в семье родовитого помещика. Во время Первой мировой войны ушёл на фронт кавалерийским офицером. В 1918 году возвратился в Москву и предпринял попытку пробраться в Добровольческую армию, но был задержан и приговорён к смертной казни. За несколько часов до расстрела бежал. В 1920 году – новый арест, Бутырка. Смертный приговор заменили 10 годами Соловецкого концлагеря. Затем вновь были ссылки, аресты. Все годы жизни по возможности Ширяев занимался журналистикой, писал стихи, прозу. Во время Великой Отечественной войны покинул страну вместе с отступающими немецкими войсками, прожил оставшиеся годы в Италии. Письмо Василия Криворотова написано в 1975 году, но Солженицын, видимо, берёг «девственность» своего «ГУЛАГа» и произведения Ширяева видеть не захотел.
Наконец, Криворотов упоминает жуткую книгу «Я избрал свободу», написанную выходцем из СССР Виктором Кравченко. Снова ноль внимания со стороны Исаича.
А зачем читать нестукачей, зачем их «пиарить»? Это только своим, из касты предателей, все карты в руки!
А Василий Криворотов, воин и публицист, за словом в карман не лезет. Рубит правду-матку: «Кроме роли мнимого приказчика небывалых ещё преступлений, Сталин должен был играть роль громоотвода, быть тем “КОЗЛИЩЕМ ОТПУЩЕНИЯ ГРЕХОВ”, которое было необходимо еврейству, чтобы все свои кошмарные преступления свалить позже на него. ОНО не просчиталось. Бедный “изверг” Джугашвили поволок за собою в могилу все десятки миллионов умученных и расстрелянных русских людей, а палачи Гершели, а зернозаготовщики и раскулачники Каганович и Френкели – создатели убийственных методов социалистического труда в Соловках, на БАМе, в Воркуте, на ББК и в тысяче других лагерей-горнил человеческих жертвоприношений Молоху остались невинными агнцами.
…И гляньте, Александр Исаевич, сегодня! Та же самая артель из знаменитостей, из писателей и поэтов и из китов мировой печати, которая три десятка лет тому назад возлагала лавровые венки на головы гениального отца народов Сталина и его иудейских приспешников, воспевала их гуманизм и материальные достижения, льёт уже третий десяток лет ушаты помоев и мечет громы и молнии не только против Сталина и его наследников: Хрущёва, Брежнева, Косыгина и других, а ещё больше против того русского народа, который отверг “спасительный коммунизм интернационального толка” и всё больше уходит прочь от него в национал-христианизм.
.Конгрессы из знаменитостей западного мира не собираются больше в Москве, а прежние оды и дифирамбы Советскому Союзу превратились в ругню, поношение и очернение его перед всем миром.
.Избранные господа впутывают в своё “предприятие” ген. Григоренко и ссылаются на его авторитет. Своей анонимной ДЕМОКРАТИЧЕСКОЙ ПРОГРАММОЙ и мадам Боннер они опутывают академика Сахарова, написавшего, очевидно, под их влиянием 2-й и 3-й тезис своего меморандума, в которых открыто выражены им уже готовые иудейские планы для превращения непослушного СССР в “демократическую республику” современного западного образца, расчленённую в многочисленные национальные государства, которым бы “поработительница” Великороссия обязалась выплачивать огромную контрибуцию за нанесённый им материальный и моральный ущерб. Эта федеративная республика по планировке мировых расчле- нителей, которой строго следовал новоиспечённый русский (если русский) “передовик” Сахаров, должна была отказаться от собственного суверенитета и подчиниться в будущем некоему Мировому ПРАВИТЕЛЬСТВУ. Совершенно ясно – от кого недалёкий политический академик получил шпаргалку о РАСЧЛЕНЕНИИ России. Ни один национально сознательный и добронамеренный 192
русский человек не должен и не смеет никогда забыть беспринципный “ЗАКОН о ПЛЕНЕННЫХ НАЦИЯХ, Р±. 86-90”, задуманный нашими смертельными врагами в 1958 году в октябре на сборище представителей американских государств в Ан- тигве, в Гватемале…»
Серьёзная информация, согласитесь! Но почему-то Александр Исаевич не предупредил общественность об этих планах. Даже когда его «Как обустроить Россию» печатали чуть не все СМИ вплоть до районных газет.
Много чего интересного сообщает Василий Криворотов «собрату» по литературному цеху. А затем переходит к информации, касающейся лично «несчастного изгнанника»:
«Тут в Бразилии напечатана в самой большой и серьёзной газете “О Эстадо де Сан Пауло” от 16-2-74 г. статья известного издателя известного органа мировой печати “Нью Йорк Таймса” Гариссона Е. Салисбери. Эта статья этого лауреата премии Пулитцера за интернациональное репортёрство в 1955 году была написана специально для упомянутой выше бразильской газеты и целиком посвящена Вам, Александр Исаевич, и Вашей идейно-политической ориентировке.
Рассматривая Вас, как важную фигуру политической игры против СССР, знатоком которого является автор статьи, он анализирует Вашу деятельность в ней с точки зрения утилитарной. На это указывает и сам заголовок его статьи: “Для Москвы существует ещё риск”. Салисбери хочет видеть
193 в Вас всё ещё неизношенное оружие против Советского Союза, могущее и дальше угрожать ему. В дни, когда Вы подверглись изгнанию из СССР, мировая печать писала с глубоким сожалением по этому поводу. Для мировых “интересантов” было, очевидно, очень важно, чтобы вы и дальше оставались в клетке с красными “волками” и разоблачали бы преступления тов. Сталина и “русского большевизма” на весь мир. У меня тут появилось даже убеждение в том, что для этих “интересантов” было бы очень желательно, чтобы русские большевики растерзали писателя Солженицына вместо того, чтобы так просто и гуманно выпустить его на свободу и обещать к тому же прислать к нему в Европу живых и здоровых жену и детей и даже библиотеку с писательскими набросками и заметками. Сородичи этих самых “интересантов” в СССР в свое время не допустили бы ни за что такой гуманности, если вспомнить, что гершелевские и кагановичевские сатрапы расправлялись без пощады с русскими людьми лишь за пару подобранных на советских нивах колосьев. Можете Вы себе представить, Александр Исаевич, с каким шумом и гамом и с притворными слезами эксплуатировали бы мировые спекулянты такую “ЖЕРТВУ” за “право и свободу” человека, как ВЫ? Мировая печать захлёбывалась бы, науськивая уже не против мертвого Джугашвили и его красных инквизиторов мировое мнение, а прямо против России и её народа – “антисемита” и “погромщика».
Говоря в своей статье о Ваших политических идеях и целях, Салисбери сообщает читающему 194
миру поистине неслыханные вещи. Перевожу тут дословно с португальского языка несколько фраз из его статьи:
«Согласно с мнением писателя (т. е. с Вашим. – В.К.) народы различных национальностей, живущие в Советском Союзе, между которыми находятся: украинский, прибалтийские народы, кавказские и Центральной Азии, порабощены и лишены свободы государственным шовинизмом. Это второй пункт, который, по мнению Солженицына, должен быть разрешён».
Впервые узнаю, Александр Исаевич, что и Вы, как и академик Сахаров, получили от наших ненавистников и недоброжелателей ту же самую ШПАРГАЛКУ о расчленении России, которую они списали для Вас со своего “Закона о плененных нациях. Р. L. 86-90”. Настаиваете Вы в самом деле на РАСЧЛЕНЕНИИ России? Имеете Вы представление о значении и последствиях подобной операции для нашей страны и для народа? Отдаёте Вы себе отчёт в том, для кого выгодна подобная операция “разделяй и властвуй?” Поверьте мне, что я узнал об этом впервые из этой статьи авторитетного Салисбери и был просто огорошен. Поверьте мне также, что, если я окончательно поверю этому иудею, то буду Вас презирать до глубины души за измену своей Родине, какая бы она ни была! Особенно преступно и со стороны Сахарова, и Вашей, зная о возрожденческих сдвигах в толще русского народа, мешать им подобной непрощае- мой изменой..»
Интересно, если бы «дорогие россияне» знали, о чём вещал Солженицын на Западе, какой
195 была бы его встреча по возвращении в Россию, «обустроенную» к тому времени уже как по писаному Госдепом США?
Завершает свое послание Василий Иванович Криворотов цитатой из статьи «некоего сильного и благоразумного русского человека»:
«Нам, русским, нужно иметь огромную выдержку. Нас раздражают и нас пытают, нас провоцируют, чтобы узнать наше слабое место и потом нас сразить. Нам нужно христианское терпение и в тишине, скромности и простоте делать своё дело. Наше дело победить! Сердиться, раздражаться, тем более озлобляться и мстить – это размениваться на мелочи, запутываться в них и погибать».
Сильно сказано, согласитесь! Но на «гения» впечатления не произвело.
Солженицын на письмо Василия Ивановича Криворотова так и не ответил. Отмолчался.
«Советские писатели всегда вместе со своим народом и Коммунистической партией боролись за высокие идеалы коммунизма, за мир и дружбу между народами. Эта борьба – веление сердца всей художественной интеллигенции нашей страны. В нынешний исторический момент, когда происходят благотворные перемены в политическом климате планеты, поведение таких людей, как Сахаров и Солженицын, клевещущих на наш государственный и общественный строй, пытающихся породить недоверие к миролюбивой политике Советского государства и по существу призывающих Запад продолжать политику «холодной войны», не может вызвать никаких других чувств, кроме глубокого презрения и осуждения.
Ч. Айтматов, Ю. Бондарев, В. Быков, Р. Гамзатов, О. Гончар, Н. Грибачёв, С. Залыгин, В. Катаев, А. Кешоков, В. Кожевников, М. Луконин, Г. Марков, И. Мележ, С. Михалков, С. Наровчатов, В. Озеров, Б. Полевой, А. Салынский, С. Сартаков, К. Симонов, С.С. Смирнов, А. Софронов, М. Стелъмах, А. Сурков, Н. Тихонов, М. Турсун-заде, К. Федин, Н. Федоренко, А. Чаковский, М. Шолохов, С. Щипачёв».
Сколько ухмылок вызвало в своё время это письмо советских писателей! И совсем иначе читается оно по прошествии времени. После того как воплотились в жизнь самые чёрные замыслы врагов России.
Но не только «официоз» относился к Солженицыну, мягко выражаясь, неположительно. Не так давно были опубликованы записные книжки поистине мученика лагерей Варлама Шаламова, ушедшего из жизни тридцать лет назад. Это вам не «дорогой Турсун-заде», как пелось в давней песенке про Коктебель.
Ещё в 1929 году, 22-летним, во внесудебном порядке как «социально-опасный элемент», он был осуждён на три года лагерей. Отбывал наказание в Вишерском лагере (Северный Урал). В 1932 году Шаламов возвратился в Москву, работал в ведомственных журналах, печатал статьи, очерки, фельетоны. В январе 1937 года Шаламова вновь арестовали за «контрреволюционную троцкистскую деятельность». Он был осуждён на пять лет лагерей и провёл этот срок на Колыме (СВИТЛ).Шаламов прошёл золотые прииски, таёжные командировки, работал на приисках «Партизан», Чёрное озеро, Аркагала, Джелгала, несколько раз оказывался на больничной койке из-за тяжёлых условий Колымы. 22 июня 1943 года его повторно осудили на десять лет за антисоветскую агитацию, состоявшую – по словам самого писателя – в том, что он назвал Бунина русским классиком: «.я был осуждён в войну за заявление, что Бунин – русский классик».
С 1946 года стал работать фельдшером в Центральной больнице для заключённых на левом берегу Колымы в посёлке Дебин и на лесной «командировке» лесорубов до 1953 года. Результатами репрессий стали распад семьи и подорванное здоровье. В 1956 году после реабилитации вернулся в Москву.
Вот фрагменты из его записей, касающихся Солженицына. Дневники врать не будут. Тем более дневники такого человека.
«Почему я не считаю возможным личное моё сотрудничество с Солженицыным? Прежде всего потому, что я надеюсь сказать своё личное слово в русской прозе, а не появиться в тени такого, в общем-то, дельца, как Солженицын…
Через Храбровицкого сообщил Солженицыну, что я не разрешаю использовать ни один факт из моих работ для его работ. Солженицын – неподходящий человек для этого.
Солженицын – вот как пассажир автобуса, который на всех остановках по требованию кричит во весь голос: “Водитель! Я требую! Остановите ва- 198
гон!” Вагон останавливается. Это безопасное упреждение необычайно…
Деятельность Солженицына – это деятельность дельца, направленная узко на личные успехи со всеми провокационными аксессуарами подобной деятельности… Солженицын – писатель масштаба Писаржевского, уровень направления таланта примерно один.
Восемнадцатого декабря умер Твардовский. При слухах о его инфаркте думал, что Твардовский применил точно солженицынский приём, слухи о собственном раке, но оказалось, что он действительно умер /…/ Сталинист чистой воды, которого сломал Хрущёв.
Ни одна сука из «прогрессивного человечества» к моему архиву не должна подходить. Запрещаю писателю Солженицыну и всем, имеющим с ним одни мысли, знакомиться с моим архивом.
Я считаю Солженицына не лакировщиком, а человеком, который не достоин прикоснуться к такому вопросу, как Колыма.
На чём держится такой авантюрист? На переводе! На полной невозможности оценить за границами родного языка те тонкости художественной ткани (Гоголь, Зощенко) – навсегда потерянной для зарубежных читателей. Толстой и Достоевский стали известны за границей только потому, что нашли переводчиков хороших. О стихах и говорить нечего. Поэзия непереводима.
Тайна Солженицына заключается в том, что это – безнадёжный стихотворный графоман с соответствующим психическим складом этой страшной
болезни, создавший огромное количество непригодной стихотворной продукции, которую никогда и нигде нельзя предъявить, напечатать. Вся его проза от «Ивана Денисовича» до «Матрёниного двора» была только тысячной частью в море стихотворного хлама. Его друзья, представители «прогрессивного человечества», от имени которого он выступал, когда я сообщал им своё горькое разочарование в его способностях, сказав: «В одном пальце Пастернака больше таланта, чем во всех романах, пьесах, киносценариях, рассказах, и повестях, и стихах Солженицына», – ответили мне так: «Как? Разве у него есть стихи?»
После бесед многочисленных с Солженицыным чувствую себя обокраденным, а не обогащённым».
По материалам журнала «Знамя» (1995, № 6)
Примечательны были отклики действительно простых людей на уход из жизни идола русской интеллигенции.
Вот некоторые из них:
«Что мы в общем знаем о Солженицыне? Чудаковатый старец, вынашивающий чаяния о судьбах России. Я думаю, что он был оружием в руках врагов, сам не осознавая этого. А раз не осознавал, то никаким великим не был».
«Что касается литературы, то сочинения Анатолия Исаевича – это графоманский хлам, который здоровый человек читать попросту не станет. Для примера, скачайте что-нибудь из и-нета, попробуйте осилить и поймёте, что это невозможно. Вот так просто, графомана р-р-раз – и сделали оружием пропаганды».
«К факту смерти отношусь нейтрально. Ну умер и умер, ничего удивительного для такого возраста. Даже подзадержался мальца – с его-то болезнью, так ловко подлеченной ненавистной ему карательной медициной в кровавых сталинских лагерях… Чудеса, да и только! К деятельности усопшего отношусь крайне отрицательно. Человек, активно участвующий в уничтожении моей страны, обливающий великую историю моей страны грязью и ложью и при этом декларирующий всякое типа «жить не по лжи» – это уже даже не мразь. Это просто не человек.
Относительно его литературных «талантов» – воздержусь. Талантов там и не ночевало.
Относительно воющих по столь внезапной кончине его адептов-соотечественников – это либо идиоты, либо сволочи. Хотя скорее всего, многие из них – и те и другие одновременно.
Ну и напоследок вопрос: когда ж уже очередь Горбачёва?! »
«Однако печально. Печально то, что легко соскочил, сукоедина, с карающего органа. Ну, ничего, расстреляем посмертно…»
3.
Люди, приложившие руку к развалу великой страны и последовавшей за этим гибели десятков миллионов человек, пытаются представить академика Сахарова чуть ли не иконой русской демократии. Навязывают его образ как гения-мученика. На самом же деле большинство идей академика по обустройству страны попахивали если не шизофренией, то уж изменой точно.До встречи с Еленой Боннэр академик Сахаров был никаким не правозащитником и пацифистом. В музее при Центре ядерных исследований, где он работал, сохранились его рекомендации по скорейшему применению водородной бомбы против США. Сахаров предлагал, чтобы советские подводники разработали систему доставки суперторпед мощностью до 100 мегатонн к берегам США для разрушения городов с помощью цунами высотой 40 – 60 метров. Но адмиралы проект забраковали и прозвали его Кровожадным! Из воспоминаний Андрея Сахарова: «Одним из первых, с кем я обсуждал этот проект, был контр-адмирал Фомин. Он был шокирован «людоедским характером» проекта и заметил, что военные моряки привыкли бороться с вооружённым противником в открытом бою…»
Елена Боннэр оценила это разрушительное качество мужа, только направила в противоположную сторону – против родной страны. Сегодня можно сколько угодно рассказывать сказки о незаурядном государственном уме Андрея Дмитриевича и его великих планах преобразования России. Только все его планы заключались в одном – сначала раздробить страну на маленькие самостоятельные округа, а потом передать их под контроль мирового правительства. Академик называл это политическим выражением сближения с Западом. Он даже написал проект конституции, в которой разъяснил, что к чему.
«Национально-конституционный процесс начинается с провозглашения независимости всех на- 202
ционально-территориальных структурных частей СССР», – вещал Андрей Дмитриевич.
Речь тут идёт обо всех автономиях вроде Якутии, Бурятии, Татарстана и так далее. Кстати, нефтеносные Чукотка и Ямало-Ненецкий автономный округ по этому проекту тоже становились отдельными государствами. А дальше вот что:
– Каждая такая республика может иметь республиканские Вооружённые силы… Республика имеет собственную, независимую от центрального правительства систему правоохранительных органов. финансовую систему, включая собственные деньги, и самое главное, ради чего всё затевалось, – республика имеет право выхода из Союза…
Оставшийся кусок России тоже казался Сахарову слишком большой территорией. По плану правозащитника, она делилась на четыре части со всеми вытекающими из этого последствиями.
Вот такой получается символ демократии.
Кстати, роль Сахарова в создании ядерного оружия сильно преувеличена. Он был лишь «человек из команды Курчатова – Харитона». На вооружение были приняты термоядерные заряды, сделанные вовсе не по слойной схеме Сахарова, а по схеме Виктора Давиденко.
А вот несколько самых разных мнений о Сахарове.
Сергей Кара-Мурза (видный российский учёный, политолог и философ): «Я однажды вечер провёл у Сахарова дома, разговаривал по ряду дел и видел его бурную, лихорадочную деятельность в
203 масштабах всего мира. За вечер ему было несколько звонков из МИДа и госдепа США – он там поднял большую бучу против смертной казни какого-то негра-убийцы. Он простодушно говорил, что не в курсе самого дела и не желает в него вникать, но требует, чтобы казнь отменили. Он настолько искренне считал себя мессией, что первую половину вечера я никак не мог в это поверить и принимал это за тонкий сарказм. Потом его стало глубоко жаль. Тем большее омерзение стали вызывать те, кто его использовал. Но как относиться к тем, кто его всерьёз считал и считает демократом, философом, пророком и т. д.?»
Дмитрий Сахаров, сын академика Сахарова (от первой жены): «В те дни я приехал в Горький, надеясь убедить отца прекратить бессмысленное самоистязание (голодовку). Между прочим, Лизу (невесту сына Боннэр) я застал за обедом! Как сейчас помню, она ела блины с чёрной икрой. Представьте, как мне стало жаль отца, обидно за него и даже неудобно. Он, академик, известный на весь мир учёный, устраивает шумную акцию, рискует своим здоровьем – и ради чего? Понятно, если бы он таким образом добивался прекращения испытаний ядерного оружия или требовал бы демократических преобразований. Но он всего лишь хотел, чтобы Лизу отпустили в Америку к Алексею Семёнову (сыну Боннэр). А ведь сын Боннэр мог бы и не драпать за границу, если уж так любил девушку».
Во время горьковской ссылки в 1982 году в гости к Андрею Сахарову приехал тогда ещё 204
молодой художник Сергей Бочаров. Он мечтал написать портрет опального учёного и правозащитника. Работал часа четыре. Чтобы скоротать время, разговаривали. Беседу поддерживала и Елена Георгиевна. Конечно, не обошлось без обсуждения слабых сторон советской действительности.
«Сахаров не всё видел в чёрных красках, – признался Бочаров в интервью. – Андрей Дмитриевич иногда даже похваливал правительство СССР за некоторые успехи. Теперь уже не помню, за что именно. Но за каждую такую реплику он тут же получал оплеуху по лысине от жены. Пока я писал этюд, Сахарову досталось не меньше семи раз. При этом мировое светило безропотно сносил затрещины, и было видно, что он к ним привык.
Тогда художника осенило: писать надо не Сахарова, а Боннэр, потому что именно она управляет учёным. Бочаров принялся рисовать её портрет черной краской прямо поверх изображения академика. Боннэр полюбопытствовала, как идут дела у художника, и глянула на холст. А увидев себя, пришла в ярость и кинулась размазывать рукой масляные краски.
Я сказал Боннэр, что рисовать «пенька», который повторяет мысли злобной жены, да ещё терпит побои от неё, я не хочу. И Боннэр тут же выгнала меня на улицу.
Сергей Петрович Капица «Мои воспоминания»: «Елена Боннэр обратилась к отцу (академику, лауреату Нобелевской премии П.Л. Капице. – Ред.) с просьбой подписать письмо в защиту одного диссидента. Отец отказался, сказав, что он никогда не подписывает коллективных писем, а если это надо – пишет сам кому надо. Но чтобы как-то смягчить это дело, пригласил Сахаровых отобедать. Когда обед закончился, отец, как обычно, позвал Андрея Дмитриевича к себе в кабинет поговорить. Елена Боннэр моментально отреагировала: «Андрей Дмитриевич будет говорить только в моём присутствии». Действие было как в театре: длинная пауза, все молчали. Наконец отец сухо сказал: «Сергей, проводи, пожалуйста, гостей». Гости встали, попрощались, отец не вышел с ними в переднюю, там они оделись, и я проводил их до машины».
Покойная Елена Боннэр была непроста. О её связи со спецслужбами США говорит такой факт. В 1979 году американцы, воспользовавшись пребыванием Боннэр на лечении в Италии, вывезли её в США под чужой фамилией, без оформления документов в установленном порядке. Там она встречалась с лицами, подозреваемыми в связях с ЦРУ.
