22 апреля 2014 года, Киев, ИВС.
ТЮРЬМА
Я готов изложить сей рассказ,
Как впитал из нутрии без прикрас,
Что познал я в тюрьме,
О себе и тебе,
От людей, что сокрыто от глаз.
Эта жизнь на чужой стороне,
Там решетки и двери в броне,
В ней продольный маршрут,
Держит кованый прут,
Замирают часы в ней и мрут.
Ослепляющий, ломаный свет,
От него мне спасения нет,
Я забыл тебя ночь,
Гонит свет ее прочь,
Круглосуточный, камерный бред.
Нары жесткие, тощий матрас,
Трубы ржавые, воющий джаз,
Воздух сталью зажат,
В нем удушливый мат,
И не дремлющий оптики глаз.
Утром муторным камерный шмон,
Руки за спину, узники – вон,
Отвечать на вопрос,
Втихаря, что принес,
Обыскать и узнать, где их схрон.
После тянется проклятый день,
Через щель дразнит птичия трель,
Бьется сердце в тоске,
О свободном броске,
Где ликует весенний апрель.
От суда до суда арестант,
В адвокатских руках он – гарант,
Веру держит в душе,
Хоть и сил нет уже,
От бездушья казенных палат.
И не пить, и не хочется есть,
Правовая машина, как жесть,
Ведь попасть, так легко,
А потом – кто кого,
Где же ты долгожданная весть?
Коридоры, решетки, стена,
И гнетущая слух тишина,
Для тюрьмы ты никто,
Раз сидишь, есть за что,
Держит крепко свободу она.
Ненавижу минуты, часы,
Перевесят в чью пользу весы?
Чаша боли полна,
Но сильна все ж – тюрьма,
Светлой нету пока полосы.
Ждешь команды с вещами вперед…
И не знаешь, что там тебя ждет,
Или клетка в сизо,
Иль домой на сезон,
Ведь надежда последней умрет.
23 апреля 2014 года, ИВС.
СОКАМЕРНИКИ
Мы познакомились в беде,
Прошлись в беседах по судьбе,
КротАли долгие часы,
Измерив шаг.
Еду делили и питье,
Нам неприемлемо нытье,
В судах не вешали носы,
Суд не пророк.
Тут все равны и жизнь одна,
Душа тут каждого видна,
Кормушка лязгает замком,
Одна на всех.
И замедляет время бег,
В тюрьме ты тоже человек,
Пусть в ней продольные кругом,
Но ждет успех.
Кто прав из нас иль виноват,
Мне все равно я не прогмат,
Да будет праведный для всех!