Благодарность зверя

Мужики молча протиснулись в распахнутую дверь сарая.

«Ну, уж, дудки, – мелькнуло в Борькиной щетинистой голове, – так я вам и дался за здорово живешь».

Боровок, пронзительно взвизгнув, сбил Павла с ног и выскочил на свежий воздух, принявшись бешено носиться вдоль изгороди.

– Вот где зараза верткая! – крикнул в сердцах Василий, – Паша, чего смотришь, давай загоняй его обратно!

С полчаса бегали за Борькой мужики, упрели, весь хмель выветрили. Поросенок, наконец, юркнул назад в темный проем. Дверь за ним тут же захлопнули, подперли колом и только тогда облегченно перевели дух.

– Теперь никуда не денется, – судорожно вымолвил Василий, – пускай остынет, успокоится, а мы пока перекурим.

– У тебя сзади под стайкой дыра, оттуда не выскочит? – усомнился Павел.

– Ты что, сквозь нее даже мой куцый кобель, погнавшийся как – то за крысой, протиснуться не смог, а тут боров.

Только он это сказал, как за сараем раздался визгливый, с утробным подхрюкиванием, рев, бревенчатое строение, качнувшись, дрогнуло и из – за угла появился…Борька.

Мужики изумленно раскрыли рты, а боров, зыркнув на них крохотными злобными глазками, вдруг присел, замер на мгновение и, словно разбегающийся олимпиец, рванул к забору. Перед высоким, метра в полтора, препятствием, подпрыгнул и… вмиг оказался наверху. Затем, тяжко перевалившись, плюхнулся с противоположной стороны, прямо в уличную пыль.

– За ним! – заорал Василий, и мужики кинулись к воротам.

Борька тем временем стремглав несся по дороге в направлении реки. Она в этих местах, надо заметить, была широкой, метров триста, с быстрым течением, и берег со стороны деревни крутой, обрывистый.

– Там и поймаем, – хрипло дышал на бегу Василий, – никуда не денется, оглоед.

Но не тут – то было. Стоящий спиною к воде поросенок, едва завидев погоню, внезапно развернулся на месте, подпрыгнул и… бросился в пучину.

Подбежавшие мужики ошарашено смотрели, как Борька, сносимый потоком, торпедой стремился к другому берегу, все больше уменьшаясь в размерах. Вот уж еле видна его ушастая голова с поднятым над водой рылом, а вскоре и она исчезла.

– Утонул, наверное, – устало предположил Василий, – так ему, сволочи, и надо. Пошли домой…

– Погоди! – встрепенулся сосед, – глянь вон туда.

На противоположном, положистом, усыпанном мелким галечником берегу, показался Борька. Вылез из воды, по – собачьи отряхнулся, постоял с минуту, будто переводя дыхание. Затем медленно затрусил к темнеющему вдали леску.

– Пропадет ведь почем зря, – рукавом вытер потное лицо Василий, – моргнуть не успеет, как зверье дикое слопает.

– Однако ж не мы, вот что главное, – многозначительно изрек напарник, – жажда жизни, сам понимаешь…

БЛАГОДАРНОСТЬ ЗВЕРЯ

Бабушку Марьяну мучила бессонница. Кряхтливо сползла с кровати и, наскоро одевшись впотьмах, выбралась на крыльцо – подышать морозной свежестью, успокоить тревожно стукотнувшее старческое сердце.

Было далеко за полночь, деревня давно погасила огни, но отчего – то не стихла.

«Собаки», – не сразу догадалась Марьяна.

И верно, псы в дальних и ближних дворах по неясной причине бесновались, завывая на разные голоса.

«Чего им надо, окаянным, луны вроде нет, еще с вечера затучило», – подумала старушка недовольно.

Своего тявкающего сторожа бабушка не имела, хотя проживала у самой околицы возле леса – ее шебутной кобеляшка с полгода как виртуозно вывернулся из ошейника и утек следом за протрусившей мимо избушки сучкой. Марьяна не о потере жалела – о том, что не осталось рядом ни единого живого существа и оттого, наверное, беспокоится ночами ее усталая душа.

Внезапно в углу двора, возле поленницы, что – то завозилось и, как показалось Марьяне, завздыхало и заскулило.

– Ты что ль вернулся, Пилот? – крикнула она в темень, – нагулялся, шалапут.

Бабушка осторожно спустилась с крылечка и двинулась на звук.

– Поди -ка, милок, сюда, я тебе холочку потреплю…

Нагнувшись, ткнула наугад рукой в теплую шерсть и принялась ласково ощупывать мелко дрожащее тело.

– Нет, не Пилот. Этот гораздо крупнее, мосластей. Значит, случайно приблудился – в ограде дырок полно, вот и пролез. Ничего, касатик, если хозяева твои не сыщутся, у меня жить станешь. Давай хомуток наденем и к цепочке будем привыкать.

Неизвестный пес, еле слышно урча, позволил Марьяне прицепить ошейник и затих у забора. Бабушка сходила в дом, наскоро собрала в чашку съестного, вынесла во двор. Собака жадно накинулась на пищу.

– Ишь, оголодал – то как. Ну да ладно, не скучай тут, я досыпать пошла…

Часов до десяти утра Марьяна во двор не выходила-смотрела, ленясь, телевизор. Отвлеклась лишь, когда кто – то забарабанил во входную дверь. Откинув крючок, увидела на пороге соседа Василия, промышлявшего охотою и тем кормившего семью.

– Ну, ты даешь, Филипповна, покрутил Вася пальцем у виска. Выдь, полюбуйся, кого ты на привязь усадила.

– Как это, кого? Собаку. Ночью забрела, понимаешь…

– Какую к лешему собаку, это же самый настоящий волк!

– Да что ты, господь с тобой! Ну – ка, пойдем, поглядим…

Зверь неподвижно лежал у забора, но как только увидел направлявшихся к нему людей, вскочил, вздыбил крутой загривок и злобно заворчал, уставившись желтыми глазами на Василия. Словно почувствовал в нем исконного заклятого врага.

– Сколько я их за свою жизнь перестрелял, – говорил меж тем Василий, – так что песью породу от волчьей как – нибудь отличу. А ночью, помнишь, собаки выли? И сейчас еще беспокоятся. Это все из – за него. Матерый самец, только уж сильно худющий. Может, больной, или подранок. Но все равно интересно, как это он тебе, Филипповна, в руки дался?

– Сама не ведаю, – пожала плечами Марьяна, – и чего мне теперь с ним делать?

– Пристрелить, чего ж еще. Погоди, сейчас за ружьем сбегаю, мужиков в помощь покличу…

Василий исчез за воротами, а Марьяна осталась стоять, глядя на волка. Сейчас он смотрел только на бабушку и, как ей показалось, смотрел так, будто знал, о чем они говорили с Василием, и какая участь его ожидает.

И Марьяна решилась. Медленно приблизилась к зверю

и, опасливо потянув за ошейник, ласково прошептала:

– Сейчас я тебя освобожу, а ты быстренько к лесу беги, не иешкай.

Волк покорно дал себя отвязать, зачем – то крутнулся на одном месте и… неожиданно лизнул Марьянину руку. Затем стремительно кинулся к тому месту в заборе, откуда, видимо, пришел. И был таков…

Прошла неделя, минула другая, Марьяна о своем ночном приключении с волком уже почти не вспоминала. Тем более, что деревенские, несколько дней обсуждавшие этот случай на все лады, тоже постепенно отсудачились и успокоились.